пробормотал:
кольцо стало просачиваться сквозь ткань брюк. Плечи опустились, и он уже
не чувствовал ничего и только глубже засунул руки в карманы.
важной персоной считает меня Фаул. И Друл. А после этого... - он мысленно
вернулся к критической ситуации в палате Совета Лордов, - я думал о других
вещах.
мгновение Кавинант продолжал:
ботинок. Я не могу прикоснуться к этому - ни руками, ни ногами.
сказал:
твои ботинки делают тебя чувствительными к этому злу? Я не знаю. Но либо
я, либо Лорд Морэм должны постоянно находиться рядом с тобой, чтобы ты
смог сказать без промедления об этом.
отважные сердца, чтобы противостоять бешеным атакам юр-вайлов, волков и
пещерников решительно и успешно.
Сейчас нам пора отдохнуть. Надо набраться сил.
земле в обнимку со своим заветным кожаным бурдюком, наполненным "глотком
алмазов". Пока Стражи Крови распределяли часовых, воины расстелили одеяла
для себя и для Лордов. Кавинанту казалось, что все наблюдают за ним, и он
был рад, что одеяло помогло ему надежнее укрыть кольцо. Он долго не мог
уснуть из-за холода; одеяло не спасало от холода, исходившего от кольца.
Протхолла, сидевшего возле тлеющего костра. Великан и Высокий Лорд несли
ночную вахту - два старых друга земли, бодрствующие перед лицом нависшей
угрозы.
тучи, будто слоем пепла, и Кавинант сидел в седле согнувшись, как будто на
шее у него висел тяжелый груз. С заходом луны кольцо его утратило красный
оттенок, но он остался в его памяти, и кольцо, казалось, тянуло его вниз,
подобно бессмысленному преступлению. Будучи беззащитным, он принял это за
подданство, которого он не выбирал, не мог выбрать, которое было ему
навязано. Свидетельство казалось неопровержимым. Подобно луне, он готов
был пасть жертвой махинаций Лорда Фаула. Но его желание здесь не
принималось во внимание, для игры были выбраны такие струны его души, что
это могло сломать любое сопротивление.
слабость и отчаяние прокаженного были так сильны? К чему привел его
упрямый инстинкт самосохранения? Куда делась его злость, его сила? Неужели
его так долго пророчили в жертву, что теперь даже самому себе он мог
ответить только как жертва?
им, когда отряд остановился на привал в полдень. Он обнаружил, что не
хочет слезать с лошади.
основополагающую уверенность: веру в прочность и стабильность земли - веру
настолько очевидную, постоянную и необходимую, что до сего времени он
просто не подозревал о ее существовании. Слепая молчаливая почва
превратилась в черную руку, злобно страждущую схватить его, только его.
ощущение пронзило его. Злобность и ядовитость этого ощущения заставили его
сжаться, и он едва устоял на ногах, глядя, как Протхолл, Морэм и Биринайр
пытаются поймать то, что он чувствовал. Однако их попытки не удались;
страдание, причиненное этим прикосновением, прошло сразу, как только он
отошел от этого места.
Укладываясь на ночлег, чтобы спрятать кольцо от луны, Кавинант дрожал как
в лихорадке. Утром шестого дня он проснулся с посеревшим лицом и с
выражением обреченности в глазах. Перед тем как сесть на Дьюру, он вновь
подвергся нападению.
отважился слезть с коня в конце целого дня езды. Зло было похоже на
очередной гвоздь, загоняемый в крышку его гроба. На этот раз нервы
Кавинанта отреагировали с таким ужасом, что он покатился по земле, как
наглядная демонстрация тщетности всех попыток Лордов. В течение долгого
времени он лежал неподвижно, прежде чем вновь обрел возможность
контролировать свои конечности, и когда он наконец встал, то при каждом
шаге дергался и вздрагивал.
достаточной ярости, чтобы справиться с этим.
он не снимет свои ботинки. Кавинанту пришлось немного подумать, прежде чем
он вспомнил причину. Тогда он пробормотал:
еще очень много частей. И, кроме того, - устало добавил он, - если я сниму
ботинки, то как тогда Протхолл сможет разобраться?..
мы можем просить об этом?
притронулся к еде - мысль о пище вызывала у него тошноту, - но попробовав
съесть несколько ягод алианты с куста, росшего неподалеку от лагеря, он
обнаружил, что они действуют успокаивающе. Он съел пригоршню ягод,
рассеянно разбрасывая вокруг косточки, как учила его Лена, и вернулся в
лагерь.
него, Лорд спросил:
не пришлось касаться земли? Или есть какие-нибудь другие способы?
Возможно, какая-нибудь из легенд великанов могла бы немного успокоить твое
сердце. Я слышал, будто великаны хвастают, что сам Презренный стал бы
другом земли, если заставить его выслушать легенду о Богуне Невыносимом и
Тельме, приручившей его, - настолько целительны эти легенды.
его проникнуто участием.
ли его левая рука. Мгновение спустя он тихо сказал:
Немного - чисто пророческие сведения об этом существе дошли до нас из
таинственных глубин нашего древнего прошлого, старых легенд. Мы знаем
Презренного. Но Создателя мы не знаем.
вмешавшейся в разговор:
пока еще не пророк. Ты должен учиться этому виду мужества.
волосы ее прядями свисали вокруг лица, отбрасывая на него тени. Подойдя
ближе к огню, она чуть слышно проговорила:
Кевина, только Хатфью, Лорд-Основатель, был одновременно и предсказателем,
и пророком. Менее сильные души не видят в этом разницы. Что ж, я не знаю.
Но когда Кевин Расточитель Страны решил в своем сердце вызвать Ритуал
Осквернения, он спас Стражу Крови, ранихинов и великанов, потому что он
был предсказателем. А поскольку он не был пророком, то не сумел
предугадать, что Лорд Фаул выживет. Он был не таким великим, как Берек.
Разумеется, Создатель существует.
Кавинант не был уверен, что тот слышал, о чем идет речь. Но Тамаранта в
ответ тоже кивнула, как бы в благодарность за то, что Вариоль ее
поддержал. Подняв голову к ночному небу и звездам, она заговорила голосом,
ломким от старости:
Противоположности существуют только при наличии друг друга. Иначе разница
теряется, и остается только хаос. Нет, отрицание не может быть без
созидания. Лучше спросить, как об этом мог забыть Создатель, сотворив
землю. Ибо, если бы он не забыл, тогда созидание и отрицание существовали
бы вместе в одном его существе, и он бы не знал об этом.
сотворения времени, пришел Создатель, словно ремесленник, в свою
мастерскую. И поскольку творить совершенное - характерное свойство
созидания, Создатель целиком отдался этому замыслу. Сначала он построил