бесконечным сверкающим неоновым городом, от замысловатой планировки
и отдельных строений которого рябило в глазах, над рядами
переливающихся драгоценностей, с гранями, острыми как бритвы.
Банка федерального резерва. Видел когда-нибудь кубик БФР?
информации, и каждая из них была точной копией манхэттенского
небоскреба, выполненной из голубого неона.
Кейс.
вверх черные руки, кипящая масса тьмы, без очертаний, без формы...
своей деки, его пальцы с безумной скоростью запорхали над
клавиатурой. "Куань" заложил головокружительный вираж, выправился и
понеся вверх, растягиваясь при этом в длину, напрочь разбивая
иллюзию механического летательного аппарата.
чернил, покрывая собой информационный город. Кейс направил их обоих
вертикально вверх, навстречу куполу из нефритового и изумрудного
айса.
это наш приятель Зимнее Безмолвие, то мне он не кажется дружелюбным.
темного пятна под ними. И они стремительно ринулись вниз.
частотой, имя которой дождь, а возникающему при этом звуку - шум
проходящего поезда. Затем глаза неожиданно пустили гудящий лес
побегов, тонких, в волос, стеклянных иголок. Иголки росли,
раздваивались, снова росли и снова раздваивались, заполняя своим
возрастающим по экспоненте объемом пространство под айсом "Тиссье-
Ашпул".
вырвались корни языка, трепещущие, изголодавшиеся по привкусу
голубого цвета, желающие напитать кристаллический лес его глаз, лес,
который уже уперся в зеленую полусферу крыши, напирал на нее и
искривлялся, изгибался, разбегался в стороны, рос долу, поглощая
собой вселенную "Т-А", струился вниз к далеким окраинам страны,
которая была мозгом корпорации "Тиссье-Ашпул".
клетку шахматной доски одну моменту, на вторую - две, и удваивает
количество с каждой следующей клеткой...
черноты, пытаясь противостоять, сдерживая напор множащихся
кристаллических нервов, в которые он почти успел превратиться...
пришел миг, когда темнее стать уже просто не _могло_ - и тогда что-
то разорвалось.
напоминающее сейчас каплю ртути, неслось по дуге под бесконечным
полем темных серебристых облаков. Его зрение было сферическим, как
будто его сетчатка облегала внутреннюю поверхность шара, внутри
которого они были - шара, который вмещал в себя все, и все в нем
имело количественное выражение.
понятие. Кейс знал точное число песчинок в конструкте пляжа (это
количество было выражено понятиями математической системы, имеющей
место и вне сознания, называющего себя Нейромантиком). Кейс знал,
сколько пищевых упаковок содержит контейнер в бункере (четыреста
семь). Он знал точное число медных зубчиков на левой половине
расстегнутой молнии покрытой коркой высохшей соли кожаной куртки, в
которую была одета Линда Ли, занимающаяся сейчас, на закате, сбором
плавника на том пляже (двести два).
наблюдая при этом за черной акулообразной тварью в небе и глазами
Линды тоже - мрачный, бесшумный голодный призрак, скользящий под
клубящимися низкими облаками. Девушка, посмотрев вверх, боязливо
пригнулась, выронила собранные для костра дрова и побежала. Кейс
знал частоту ее пульса, скорость бега, длину шагов, и все это - с
точностью, удовлетворяющей любым стандартам в любой системе единиц.
теперь рядом с ним во внутренностях акулообразного создания. - Даже
сам я не знаю, о чем она думает. Ты был не прав, Кейс. Жить здесь
значит не больше и не меньше, чем просто жить. Разницы - нет.
глазами. - Это не в моих силах.
в улыбке.
плечами. - Мне не требуется маска для того, чтобы разговаривать с
тобой. В отличие от моего брата, я сам создаю ту личность, что
служит моим посредником для общения.
перепуганной девушки.
Опять и опять, черт тебя побери, тычешь меня в нее носом. Это ты
убил ее, да? В Тибе.
подобным тем, по которым ты, как тебе казалось, был способен читать
танец улицы. Такие узоры действительно существуют. Я - особым,
определенным образом - достаточно развит, чтобы уметь понимать эти
танцы. Много лучше Зимнего Безмолвия. Я видел ее смерть в том, как
она хотела тебя, в магнитном коде замка твоей капсулы в "дешевом
отеле", в счетах гонконгского портного Жюля Диана. Я видел все это
так же ясно, как хирург видит темный силуэт опухоли в теле больного
на экране сканера. Когда она отнесла твой "Хитачи" к своему
знакомому, чтобы тот разобрался с ним, не имея при этом ни малейшего
представления о том, что там содержится, и еще меньше понимая, каким
образом она будет продавать эти данные, когда ее самым сильным
желанием было, чтобы скорее пришел ты и наказал ее - я вмешался. Мои
методы были значительно тоньше методов Зимнего Безмолвия. Я перенес
ее сюда. В себя.
и удержать тебя здесь. Но я проиграл.
вопрос. Потому что ты выиграл. Ты уже выиграл, понимаешь? Ты выиграл
в тот момент, когда ушел от нее, тогда, на пляже. Она была моей
последней линией обороны. Я скоро умру, в некотором смысле. То же
самое произойдет с Зимним Безмолвием. И с Ривейрой, лежащим сейчас
за остовом стены в апартаментах моей леди Три-Джейн Мари-Франс,
потому что его система _nigra-striatal_ не способна более
распознавать нейромедиатор допамин, который мог бы спасти его от
стрел Хидео. От Ривейры останутся только вот эти глаза - если я
сохраню их.
Иначе - как же мы выиграем? Все, что нам достанется, это дырка от
бублика.
Его мечта сбылась даже в большей степени, чем он того желал. Он
отправил тебя сюда, а сам бросился штурмовать систем защиты, равных
которым в Матрице нет. Подключайся, Кейс.
камень, руки - на горле Три-Джейн.
будешь выглядеть. Я видела это, когда Ашпул проделал то же самое с
Посняков Андрей
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Афанасьев Роман
Березин Федор