Чтение 68–й страницы книги ~Двери между мирами~

котлообразная впадина с крутыми склонами, образовавшаяся вследствие
провала вершины вулкана] некую новую сущность; возникала самая
замечательная вещь на свете - логика, которая одновременно была и
экстазом, исступлением, безудержным восторгом.

Порой Джек промахивался или задевал жертву по касательной - ведь
скульптор, случается, ваяет скверно или впустую, - но сегодняшний бросок
был безупречным. Кирпич попал девчонке в ярком полосатом льняном платьишке
прямехонько в голову. Морт увидел брызнувшую кровь (она была ярче, чем
кирпич, но в конце концов должна была засохнуть до такого же темного
бордо). Услышал, как пронзительно закричала мать девочки. В следующий
момент он сорвался с места.

Он пересек комнату и отшвырнул в дальний угол стул, подпиравший дверь
(второй стул - тот, на котором он сидел, выжидая - Джек пинком отбросил в
сторону, пробегая по комнате). Рывком задрав футболку, он вытащил из
заднего кармана большой платок и воспользовался им, чтобы повернуть ручку.

Оставлять отпечатки пальцев воспрещается.

Только дураки, которым не хочется жить, оставляют отпечатки пальцев.

Дверь качнулась, открываясь, и Джек Морт немедленно затолкал платок
обратно в задний карман. Напустив на себя вид человека, находящегося в
легком подпитии, он двинулся по коридору шаткой походкой. Не озираясь.

Озирались тоже только дураки.

Умные люди знали, что попытки оглядеться и выяснить, не засек ли тебя
кто-нибудь - самый верный способ обратить на себя внимание. Озирающийся
человек - это именно то, что может запомнить свидетель несчастного случая.
Потом какой-нибудь умник-легавый может счесть происшествие подозрительным,
и начнется расследование. И все - из-за одного нервного взгляда по
сторонам. Джек не думал, чтобы кто-нибудь сумел связать его с
преступлением, даже сочтя "несчастный случай" внушающим подозрения, и
расследование имело бы место, но...

Идти следует лишь на допустимый риск, прочее же сводить к минимуму.
Иными словами, всегда подпирать дверь стулом.

Итак, Джек шагал по пыльному коридору, где из-под штукатурки пятнами
проступала обрешетка. Он шел, опустив голову и что-то бормоча себе под
нос, точно бездомный бродяга, уличный босяк. К нему все еще долетал
истошный крик женщины (как полагал Джек, мамаши девчушки), но он несся со
стороны фасада здания и был еле слышным, несущественным. Все, что
происходило после - крики, суматоха, стоны раненого (если раненый еще мог
стонать) значения для Джека не имело. Важно было другое, то, что
вталкивало в обыденный ход вещей перемены и ваяло новые очертания течению
жизней... а быть может, лепило по-новому судьбы не только жертв, но и того
круга, что, ширясь, расходился от них, как расходится рябь по воде
стоячего пруда, если зашвырнуть туда камень.

Кто мог с уверенностью утверждать, что Джек - не творец Вселенной,
настоящий или будущий?

Боже, немудрено, что он кончил в джинсы.

Спустившись на два лестничных пролета, он никого не встретил, однако
продолжал спектакль, чуть пошатываясь - но ни в коем случае не качаясь! -
на ходу. Человека с нетвердой походкой не запомнят, но могут запомнить
того, кто подчеркнуто не держится на ногах. Морт что-то бормотал, но в
действительности никто не смог бы понять ни единого слова. Лучше вовсе не
ломать комедию, чем перегнуть палку и все испортить.

Через разбитую дверь черного хода он выбрался в переулок, где было
полно мусора, отбросов и битых бутылок, подмигивавших мириадами солнечных
звездочек.

Отход Джек спланировал заранее, как планировал заранее все (идти
только на приемлемый риск, свести к минимуму остальной, нигде не свалять
дурака); именно привычка планировать была причиной того, что коллеги
оценивали Джека, как человека, который далеко пойдет (и Джек действительно
намеревался далеко пойти, но вот куда он идти не собирался, так это, среди
прочего, в тюрьму и на электрический стул).

По улице, куда выходил переулок, бежали несколько человек, но они
спешили узнать причину криков, и на Джека Морта, уже снявшего - нет, не
темные очки, казавшиеся вполне уместными в такое ясное утро, а теплую не
по сезону вязаную шапочку - никто не обратил внимания.

Он свернул в другой переулок.

Вышел на другую улицу.

Теперь он медленно, как бы прогуливаясь, шел по переулку, который был
не таким грязным, как два предыдущих - собственно, это было что-то вроде
узенькой улочки. Она вливалась в другую, пошире. Кварталом дальше
находилась остановка. Меньше, чем через минуту после того, как Джек
добрался туда, приехал автобус - расписание Морта учитывало и это. Дверь,
сложившись гармошкой, открылась; Джек вошел и бросил в щель кассы свои
пятнадцать центов. Водитель даже не взглянул на него. Неплохо, но и
посмотрев на Джека, шофер увидел бы лишь неприметного человека в джинсах,
возможно, безработного - его футболка выглядела так, точно появилась из
мешка с тем старьем, что раздает Армия Спасения.

Собранность, деловитость и готовность всегда и ко всему.

Секрет успеха Джека Морта и на работе, и на отдыхе.

В девяти кварталах от остановки была автостоянка. Джек вышел из
автобуса, зашел на стоянку, отпер свою машину (сделанный в середине
пятидесятых, ничем не примечательный "Шевроле", который все еще был в
отличной форме) и поехал обратно в Нью-Йорк-Сити.

Без помех.

Все это пронеслось перед глазами стрелка за какую-нибудь секунду.
Прежде, чем его потрясенный рассудок сумел отгородиться от других картин,
просто-напросто захлопнувшись, стрелок увидел еще кое-что. Не все, но
довольно. Довольно.

Он увидел, как Морт вырезает ножом кусок четвертой страницы "Нью-Йорк
Дэйли Миррор", нервно стараясь добиться того, чтобы лезвие шло строго по
рамке колонки. Заголовок гласил: "ПОСЛЕ ТРАГИЧЕСКОГО ПРОИСШЕСТВИЯ
ДЕВОЧКА-НЕГРИТЯНКА В КОМЕ". Роланд увидел, как Морт кисточкой,
прикрепленной к пробке флакона с клеем, смазывает оборотную сторону
вырезки. Увидел, как Морт помещает ее в центр пустой страницы специального
альбома, который, судя по тому, какими пухлыми и разбухшими выглядели
предыдущие страницы, содержал множество других вырезок из газет. Он увидел
первые строки статьи: "Пятилетняя Одетта Холмс, прибывшая в Элизабеттаун
(штат Нью-Джерси) отпраздновать радостное событие, стала жертвой жестокого
и странного происшествия. Через два дня после свадьбы своей тети девочка с
родными шла к вокзалу, как вдруг обвалившийся кирпич..."

Но ведь Морта связывал с ней не только этот случай, не так ли? Нет. О
боги, нет.

Между этим утром и тем вечером, когда Одетта лишилась ног, прошли
годы. Джек Морт сбросил великое множество предметов и толкнул великое
множество людей.

Потом - опять Одетта.

В первый раз он столкнул кирпич на нее.

Во второй - толкнул ее под поезд.

"Какого же человека я должен использовать? Что же это за человек..."

Тут стрелок подумал о Джейке; о толчке, отправившем Джейка в его мир,
и ему показалось, будто он слышит смех человека в черном. Это его
доконало.

Роланд лишился чувств.

Очнувшись, он обнаружил, что смотрит на аккуратные ряды цифр,
стройными колонками спускавшихся по листу зеленой бумаги. Бумага была
разлинована и по горизонтали, и по вертикали, отчего каждая отдельно
взятая цифра походила на узника в камере.

Он подумал: "Что-то еще".

Не только смешок Уолтера. Что-то... план?

Нет, боги, нет - ничего столь сложного или обнадеживающего.

Но на худой конец, идея. Крупица информации.

"Сколько времени я был без сознания? - с внезапным беспокойством
подумал стрелок. - Когда я прошел в дверь, было часов девять... быть
может, чуть меньше. Сколько?.."

Он вышел вперед.

Джек Морт (теперь он стал всего-навсего живой куклой, которой
управлял стрелок) ненадолго оторвал взгляд от бумаг и увидел, что стрелки
дорогих кварцевых часов на письменном столе показывают четверть второго.

"Так поздно? Боги! Так поздно? Но Эдди... он так устал, ему ни за что
не продержаться так дол..."

Стрелок повернул голову Джека. Дверь еще не исчезла, однако то, что
он увидел за ней, было куда хуже, чем он себе это представлял.

Сбоку от двери протянулись две неподвижных тени: одна - тень
инвалидного кресла, другая - тень человекообразного существа... увечного
человекообразного, опиравшегося на руки, поскольку ноги у него были
отхвачены так же проворно и жестоко, как пальцы Роланда.

Эта тень пошевелилась.

В тот же миг Роланд быстрым, как удар плети или бросок атакующей змеи
движением резко отвернул голову Джека Морта от двери.

"Она не должна смотреть в дверь, пока я не буду готов. До тех пор ей
не будет видно ничего, кроме затылка этого человека".

Детта Уокер в любом случае не увидела бы Джека Морта - тот, кто
глядел в открытую дверь, видел лишь то, что видел "хозяин", принявший
стрелка в свое сознание. Лицо Морта она могла бы увидеть только в том
случае, если бы он посмотрелся в зеркало (хотя это, возможно, привело бы к