посольской неприкосновенностью, но что он мог поделать, ежели ничего не
смыслил в чужой речи, кроме того, еще никогда не встречал людей таких
таинственно-неприступных.
сила и власть. Сумел разведать о незаурядном значении колдунов и чародеев,
без которых ни ханы меньшие, ни сам великий хан не осуществляли ни единого
своего намерения. Кроме всего прочего, вещуны и чародеи обладали еще силой
таинственно зловещей. На них возлагалось отгонять от войска холод и зной,
голод и недостачу. Когда же ничего не могли они поделать с этими бедами,
которые всегда преследуют такие неисчислимые скопища людей, умело
выискивали, кого бы можно обвинить, и тех несчастных убивали беспощадно,
кем бы они ни были. Могли убить даже послов, что случалось уже не раз.
ханский шатер добрых демонов, и Сартак спросил бы у них совета
относительно загадочных русских послов, которые привезли обещание вельми
заманчивое, но были в то же время и подозрительны, потому что поведением
своим противоречили гордому обычаю русского народа, не склонявшего головы
ни перед кем.
он дело с затаенной хитростью, или просто перед ним какие-то выродки,
услугами которых можно и воспользоваться.
Сартака. Он решил во что бы то ни стало подслушать разговор хана с
демонами, для чего, как только стемнело, подлез под полог шатра Сартака,
притаился там, начал ждать полночи.
посредине шатра, чтобы запахи расходились равномерно во все стороны, хан
лежал на подушках, ожидая, пока прилетит демон, войдет в шатер и поест
мясо, и уже тогда можно будет его спросить; вещуны ударили в барабаны
перед входом в шатер, и демон сразу же услышал эти барабаны и вмиг
прилетел сюда. Но то ли демон видел все даже в темноте, то ли вещуны тоже
имели своих собственных шморгайликов, ведь ни один слуга культа не
обходится без доносчика, - как бы там ни было, но демон, появившись,
закричал диким голосом, что войти в шатер не может, потому что чует чужой
дух.
вытащили из его укрытия, поставили перед ханом, Сартак сразу же смекнул,
что к чему, все его подозрения сбывались, - ясное дело, этого посла
меньшого уполномочил на подсматривание посол старший, с ним будет сделано
так, как велит Бату-хан. Этого же Сартак мог покарать собственной волей, и
хан махнул рукой наискось, будто рубил голову Шморгайлику.
сопровождали их, обреченный понял, что настал его конец, но он не хотел
умирать вот так бессмысленно и вдруг, он падал вещунам в ноги, умолял их,
скулил:
Шморгайлика, а еще смеялись и потому, что, если бы они даже и понимали
его, все равно должны были убить Шморгайлика, ибо что означает один подлый
и ничтожный после того, как ими были уже убиты целые тьмы людей
мужественных, честных, благородных, а вместе с ними - целые тьмы молодых
женщин и малых детей, из которых могли бы вырасти еще более честные и
благородные. Единственное, что ордынцы решили подарить Шморгайлику, - это
смерть нескорую, чтобы пожил хоть немного, раз уж он такой жадный к этому
свету.
шею петлю из волосяного аркана, и два воина взялись за концы и начали
постепенно затягивать петлю. Шморгайлика душили долго и медленно, и
радовались, что делают человеку приятное, и смеялись, очень развеселенные
его попытками сказать еще что-то уже тогда, когда высунул он посиневший
язык. Следовательно, человек этот, видно, подслушал за свою жизнь столько,
что никак не хочет забрать с собой это добро на тот свет!
кумыс и баранину, был недоволен тем, что не видно почему-то Шморгайлика,
но не дождался ни баранины, ни Шморгайлика, пришел к нему по веленью
самого Бату-хана Елдегай, а с ним множество приземистых охранников
Батыевых, они молча скрутили Стрижака ремнями, как ни вырывался он и как
ни проклинал их, потом взяли кто за руки, кто за ноги, кто за голову и
куда-то понесли, и уже Елдегай не шел за ними, а вел этот странный поход
маленький ордынец, тоже приземистый, как и все охранники, но мелковатый,
будто недоросток.
трогать нельзя! Я буду жаловаться хану Батыю! Отпустите меня, иуды
триокаянные, пропади вы пропадом!
горевших костров, смерть играла на остром блеске пламени, дымом и туманом
заволакивалось все вокруг, окутывалось мутью, будто в день Страшного суда.
что сквозь них и ветер не смог бы пробиться. Потом была поляна с высокой и
холодной травой, Стрижака бросили в траву посреди поляны, ханские
охранники отошли в сторону, а тот, маленький, зачем-то начал раздеваться,
ежась и ахая от прохлады, подпрыгивая и смешно размахивая своими
маленькими ручонками. Он был маленький, толстый, у него была круглая
физиономия, ощеренная в улыбке, по-женски отвисшая грудь, круглый живот,
подпертый тоненькими короткими ножками.
все это походило на шутку, - как вдруг заметил, что наискосок над головой
начали летать птицы, словно бы дразня его своей свободой, словно бы
показывая, как нужно спасаться, но видели, что не может он лететь с ними,
и кричали жалостно и горестно, будто оплакивали его судьбу.
ордынца, но тот едва ли и слышал, а что не понял, то уж наверняка.
как возьмется он за этого на диво огромного и костлявого, будто шайтан,
человека. Стрижак поводил глазами следом за этим карликом, плюнул ему
вдогонку:
который где-то пропал и не может прийти на помощь, не может побежать к
хану и сказать о том, что здесь творится нечто злое и неуместное.
стороны и без размаха ударил пятой в его живот напротив сердца. Он словно
бы и не ударил, а лишь толкнул. Ножка была короткая и тоненькая, голая
пятка напоминала детский кулачок, со стороны могло бы показаться, что
маленький мальчик, забавляясь, толкнул дядьку в живот. Но это лишь
казалось, будто удар был игриво-слабый. У палача всколыхнулась его жирная
грудь, перекосилось в одну сторону от мгновенного напряжения обрюзгшее
лицо, он ударил умело, вложив в удар всю свою выработанную привычкой силу.
Стрижак оцепенел от сотрясения, ему показалось, будто кости пошли
наперекос, будто внутри все перевернулось.
Стрижак.
помиловании, а получил сердитую брань. Видать, такие длинноногие шайтаны
не знают настоящей цены его умению. И, не дожидаясь новых проклятий
Стрижака, он быстро ударил еще раз и еще сильнее и безжалостнее, а потом
еще, и Стрижак безумно заревел, накликая на голову своего палача всех
дьяволов, все кары небесные и земные, всю дрянь и нечисть земную и водную,
подземную и подводную, все болезни и муки, а карлик легко, будто воробей
вокруг конского навоза, подпрыгивал возле Стрижака и знай бил ему в живот
напротив сердца короткой и такой сноровистой ножкой, уже Стрижак от боли
или от злости не мог вымолвить ни слова, он только брызгал слюной, а
карлик бил и бил своей кругленькой пяткой, и улыбка не сходила с его
личика, и весело смотрели на мир его хитрые узкие глазенки, - он словно бы
и сам не верил, что может получить в свою власть такого великана и вот так
пинать его пяткой, выгоняя дух из его тела, хотя оно и напоминает огромное
старое дерево или крепкий каменный хребет гор, полный скал, ущелий,
пропастей, где может долго слоняться и скрываться живой дух, так что вряд
ли и удастся кому-нибудь изгнать его оттуда, но карлик принадлежал к
упрямым и старательным исполнителям ханских повелений, он привык выполнять
их, благодаря этому и держался на свете. Он бил ногой Стрижака в живот
напротив сердца до тех пор, пока у того помутилось сознание, пока он уже
не имел сил выкрикивать проклятия, а только мысленно еще слагал их.
земли и летели наискось, наискось, заслоняя небо крыльями и тоскливо
напевая над умирающим Стрижаком.
по воздуху>, - подумал он и умер, а про Николая-чудотворца так и не
вспомнил.
казалось, что они имеют в своих руках весь мир, ибо что такое мир, как не
соединение двух расстояний, двух противоположностей и противоречий, двух
берегов, на каждом из которых люди живут своими мечтами и устремлениями?
Этот мост, так уверенно и твердо пролегавший над могучими разливами вод,
был словно бы и не одним мостом, а двойным, ибо для того берега служил как
путь сюда, а уже с берега этого, левого, к киевским кручам вел вроде бы
совершенно другой мост, потому что мост - это не просто соединение двух
Панов Вадим
Бажанов Олег
Шилова Юлия
Мацумото Сэйте
Круз Андрей
Грабб Джеф