придавала такую загадочность взгляду де Шарлю еще утром, когда мы с ним
встретились у казино. Однако, узнав, какого он происхождения, я теперь уже
не мог предполагать, что это взгляд вора, а послушав его, не мог
предполагать, что это взгляд сумасшедшего. Со мной он был холоден, а с
бабушкой необычайно любезен, но эта холодность могла быть вызвана не личной
антипатией, потому что вообще насколько благожелательно относился он к
женщинам И насколько снисходителен он был к их недостаткам, о которых всегда
говорил мягко, настолько же остро ненавидел он мужчин, особенно юношей, -
так не выносят женщин иные женоненавистники. О каких-то "альфонсах", не то
родственниках, не то приятелях Сен-Лу, о которых Сен-Лу случайно заговорил,
де Шарлю, изменив своей обычной холодности, с почти злобным выражением лица
сказал: "Шантрапа". Я понял, что современных молодых людей он особенно не
любит за то, что они - неженки. "Это не мужчины, а бабы", - говорил он с
презрением. Но какой образ жизни не показался бы ему изнеживающим в
сравнении с тем, который, по его понятиям, должен был вести мужчина и
которому все-таки, по его мнению, не хватало энергии и присущей только
мужчинам закалки? (Он-то ведь, пройдя несколько часов пешком, разгоряченный,
бросался в ледяную воду.) Даже то, что мужчина носил кольца, с его точки
зрения было недопустимо. Но эта подчеркнуто мужская повадка уживалась в нем
с тончайшей душевной организацией. Маркиза де Вильпаризи, попросив его
описать моей бабушке замок, где жила г-жа де Севинье, заметила, что в ее
отчаянии от разлуки с этой скучнейшей г-жой де Гриньян есть какая-то
нарочитость.
Шарлю. - Да ведь в то время эти чувства были всем понятны. У Лафонтена
житель Мономотапы бежит к своему другу, потому что он видел его во сне, и
тот был чем-то опечален; то, что для голубка самое большое несчастье -
разлука с другим голубком, может быть, покажется вам, тетушка, таким же
преувеличением, как письмо госпожи де Севинье, которая не чает, как
дождаться той минуты, когда она останется вдвоем с дочерью. Как прекрасно
все, что она говорит, когда расстается с ней! - "Расставание причиняет мне
физическую боль. В разлуке мы тратим время не скупясь. Мы летим навстречу
долгожданному дню".
Шарлю. Ее поразило, что мужчина способен так тонко понять их. Она нашла, что
де Шарлю по-женски чуток и восприимчив. Когда мы с ней потом заговорили о де
Шарлю, то оба пришли к заключению, что он, наверное, испытал на себе большое
влияние какой-нибудь женщины - матери или, позднее, дочери, если у него есть
дети. Я подумал: "любовницы", вспомнив о том, какое влияние имела, в моем
представлении, любовница на Сен-Лу, на примере которого я мог убедиться, как
облагораживают мужчин женщины, находящиеся с ними в близких отношениях.
заметила маркиза де Вильпаризи.
невещественным, что только вы да я способны это разглядеть". Так или иначе,
они были вместе. А Лабрюйер утверждает, что больше ничего и не надо: "Быть
вместе с любимым существом; говорить с ним - хорошо, не говорить - тоже
хорошо". Лабрюйер прав: только в этом счастье, - печально продолжал де
Шарлю, - а жизнь - увы! - так плохо устроена, что мы очень редко им
наслаждаемся; в сущности, госпожу де Севинье нечего особенно жалеть. Большую
часть жизни она провела с любимой дочерью.
допускающим возражений, почти резким тоном заговорил де Шарлю, - важна
любовь. В чувстве госпожи де Севинье к ее дочери гораздо больше общего со
страстью, которую Расин изобразил в "Андромахе" и в "Федре", чем в пошлых
отношениях юного Севинье с его возлюбленными. Это то же, что любовь мистика
к его богу. Мы отводим любви слишком узкое пространство - это оттого, что мы
совсем не знаем жизни.
голосе спросил своего дядю Сен-Лу.
почтеннейшего Виктора Гюго, - ответил де Шарлю.
Ставить Расина выше Виктора - как хочешь, это потрясающе!
сказать: "как хочешь", а главное - "потрясающе", и это его утешило.
(послушав их, бабушка мне потом сказала, что племянник маркизы де Вильпаризи
куда тоньше, чем его тетя, понимает некоторые произведения, а главное, есть
в нем что-то такое, что резко отличает его от клубных завсегдатаев), де
Шарлю не только проявлял душевную мягкость, обычно не свойственную мужчинам;
самый его голос, напоминавший иные контральто, в которых недостаточно
разработан средний регистр, отчего их звучание можно принять за дуэт юноши и
женщины, в те мгновенья, когда де Шарлю высказывал свои тонкие мысли, брал
высокие ноты, неожиданно становился ласковым и словно сочетал в себе хор
невест и хор сестер, изливавших свою нежность. Но этот выводок молодых
девушек, которые, - как это ни было мучительно для де Шарлю при его
отвращении ко всяческой женоподобности, - словно нашли себе пристанище в его
голосе, не довольствовался интерпретацией, не довольствовался модуляциями в
особенно трогательных местах. Когда де Шарлю говорил, нередко можно было
слышать звонкий молодой смех этих пансионерок, этих кокеток, судачивших о
своем ближнем с ехидством злых язычков и тонких штучек.
Мария-Антуанетта, дом с парком, который распланировал Ленотр, теперь
принадлежал купившим его богачам финансистам Израэльсам. "Израэльсы, - так,
по крайней мере, они себя называют, - это, помоему, не столько имя
собственное, сколько родовое, этническое понятие. Кто их там знает, этого
сорта людей, - может, у них и фамилий-то нет, может, им присваивается
название их общины. Но не в этом дело! Быть жилищем Германтов и перейти во
владение к Израэльсам!.. - воскликнул он. - Это напоминает комнату в замке
Блуа, о которой мне говорил сторож:
и слышать не хочу об этом оскверненном жилище, как и о моей невестке Кларе
де Шиме, бросившей своего мужа. Но я храню фотографию дома, на которой он
снят до осквернения, и храню фотографию принцессы, относящуюся к тому
времени, корда ее большие глаза смотрели только на моего двоюродного брата.
Фотография отчасти восполняет то, чего ей недостает, когда она уже не
воспроизводит существующего, а показывает ушедшее. Если вас интересует
подобного рода архитектура, я мог бы вам подарить такую карточку", - сказал
он бабушке. Но тут он обратил внимание что цветная каемка его вышитого
носового платка торчит из кармана, и быстро его засунул с испуганным видом
отнюдь не невинной, но чересчур стыдливой женщины, которая, разыгрывая
недотрогу, считает неприличным показывать свои прелести.
того, что уничтожили парк Ленотра, - это не менее преступно, чем изорвать
картину Пуссена. По-настоящему Израэльсов за это следовало бы посадить в
тюрьму! Впрочем, - помолчав, прибавил он с улыбкой, - наверно, их надо было
бы туда упрятать и за многое другое! Во всяком случае, вы можете себе
представить, какое впечатление должен производить в сочетании с такой
архитектурой английский сад.
маркиза де Вильпаризи, - однако Мария-Антуанетта велела же разбить там
английский сад.
Конечно, теперь было бы дико уничтожать Сельцо. Но каков бы ни был дух
времени, я все же сомневаюсь, чтобы фантазия мадам Израэльс была бы вам так
же дорога, как память о королеве.
вскользь при де Шарлю, что перед сном на меня часто нападает тоска, - а с
точки зрения его дяди это, наверно, был позор для мужчины, - бабушка все же
сделала мне решительный знак, чтобы я шел спать. Я еще несколько минут побыл
у маркизы, потом ушел - и вскоре был очень удивлен, когда в дверь постучали
и на вопрос: "Кто там?" - мне сухо ответил барон:
же сухо продолжал он, - сказал, что вам скучно бывает перед сном, а еще он
сказал, что вы поклонник Бергота. Я нашел у себя в чемодане его книгу, - вы,
наверно, ее не читали, и я вам ее принес: когда вам взгрустнется, она вас
развлечет.
узнав от Сен-Лу, что ночь действует на меня возбуждающе, он подумает, что я
еще глупее, чем кажусь.
заурядный, но ведь незаурядных людей так мало! А пока вы, по крайней мере,
молоды, в молодости же всегда есть очарование. Притом, глупее глупого
высмеивать и порицать чувства, которых не испытал сам. Я люблю ночь, а вы
говорите, что вам она страшна; я люблю запах роз, а моего приятеля от их
аромата начинает лихорадить. Так что ж, по-вашему, из-за этого я должен
смотреть на него сверху вниз? Я стараюсь все понять и ничего не осуждать. В
общем, расстраиваться вам особенно нечего. Тоска мучительна, это верно; я
знаю, что можно страдать из-за того, что другим непонятно. Но вы любите
бабушку - это так хорошо! Вы с ней часто видитесь. И потом, это
привязанность разумная, то есть, я хочу сказать, взаимная. Это далеко не так
часто встречается.
беря в руки. У меня создавалось впечатление, что ему хочется что-то сказать
мне, но что он не может найти подходящие выражения.
позвонил. Вошел грум.
Посняков Андрей
Максимов Альберт
Володихин Дмитрий
Сертаков Виталий
Лондон Джек
Бажанов Олег