Чтение 68–й страницы книги ~Доставить живым или мертвым~

еще несколько человек, которых раньше разведчики не видели -- это были люди
в гражданском, возможно, муллы, какие-нибудь шишки подскального
правительства. Разговаривали, кто-то из них направился к бойцам, находящимся
возле миномета, двое, в чалмах, подошли к проложенному настилу и ногами
опробовали его опористось. Крайняя плита была зацементирована впритык к
выступающему из земли плоскому камню и потому была непоколебима...Покачав
головами, люди вернулись к коляске с Тайпаном, а на смену им подошел Барс и,
взойдя на настил, протопал по нему метров двадцать. Подпрыгнул на месте,
плиты не дрогнули. Подняв здоровую руку, ковырнул большим пальцем воздух --
мол, все о"кэй, надежно и красиво. И Барс довольно осклабился в густую
бороду.

-- Я думаю надо собирать ребят, -- сказал Шторм и Путин кивнул головой.

Достав из одного из многочисленных карманов небольшой приборчик, Шторм
положил его перед собой. Это низкочастотник, использующийся обычно при
наружных наблюдениях, когда нужно бесшумно и на расстоянии кому-то передать
первичный сигнал. И те, кому посылается сигнал, имеют миниатюрный
приемник-вибратор, который не шумит и не свистит, а лишь трепетно дает о
себе знать специальными пластинами-фибрами -- "зуммерит". Шторм положил
палец на кнопку приборчика.

-- Ну что, трубим пионерский сбор?

-- Я думаю, пора, -- согласно кивнул Путин. -- Судя по парадному
прикиду, скоро появится тот, кого мы с таким нетерпением ждем.

-- Все же, кого-то надо бы оставить на посту, -- высказал предложение
Щербаков. -- Мало ли кому из них, -- кивок в сторону ущелья, -- вздумается
подняться сюда, проверить подходы...

-- Если бы они этого опасались, давно бы выслали своих людишек, но в
принципе вы правы...Все обговорим здесь, -- и Шторм нажал на кнопку.

Когда все собрались, пятиминутку устроили под шелковицей. Путин отметил
внутреннюю собранность группы, хотя на некоторых лицах лежала серая
бледность -- признак волнения и ожидания боя. Да, наверное, и его лицо не
демонстрировало восторг и тоже было утомлено бессонницей, зноем и ожиданием.
И только на лице Шторма лежала все та же печать суровости и собранности:
брови одна к другой, и две тяжелые складки, обводящие рот...

-- Значит, ставлю задачу, -- сказал Шторм, -- она проста, как грецкий
орех...Когда мы убедимся, что Эмир прибыл и увидим собственными глазами, как
его тепло и радушно встречают...Так вот, в этот самый момент мы начинаем
салютовать в их честь, -- Шторм оглядел бойцов, думая на ком остановить
взгляд. И остановил на сыне Викторе. -- Капитан Шторм вместе с капитаном
Гулбе вот с того места, где мы только что находились, а это самая
оптимальная позиция...Словом, из противотанковых гранатометов делаете два
точных выстрела по высопоставленным лицам...Во избежания накладок, вас
подстрахует Калинка, он будет тут же рядом и, если у кого-то из вас откажет
гранатомет, он компенсирует...-- Шторм еще раз прочертил взглядом лица своих
товарищей по оружию. Взгляд замер на президенте. -- Теперь, что касается
воздушного аппарата, на котором, видимо, прилетит Эмир....Я думаю, с этой
задачей справится Путин...Самолет ли, вертолет...все равно надо уничтожить,
чтобы не было у них соблазна, в случае чего, уносить ноги...

-- А что делать с теми, кто охраняет ущелье? -- в голосе Изербекова
сквозило нетерпение.

-- А я как раз к этому подъезжаю. Одновременно с открытиям огня по
важным персонам...и это мы будем считать приведением в исполнение народного
приговора... все остальные, то есть Бардин, Щербаков, Воропаев из
подствольников крушат живую силу противника. -- Взгляд на Воропаева. --
Тебе, Алик, персональное задание -- уничтожить чеченский стационарный
гранатомет с минометом. Но сначала мы должны разобраться с блокпостами...
Есть вопросы?

-- Что делать с маяками? -- спросил Калинка.

-- А это будет зависеть от того, как пройдет первый акт представления.

-- Ясно.

-- Можно еще вопрос? -- руку поднял Гулбе.

-- Валяй, Айвар...

-- Меня интересует отход. От этого будет зависеть...

Шторм взглянул на небо, начинающее покрываться аквамарином.

-- Вопрос своевременный, но ответ на него нам даст сама жизнь.
Повторяю, многое прояснится после начала...Если больше нет вопросов, давайте
быстренько перетащим на позицию оружие и боезапас...-- И Шторм первым
подхватил подсумок с гранатами и прислоненный к стволу дерева пулемет.

-- А как насчет постов? -- тихо спросил Путин.

Шторм, уже сделавший пару шагов в сторону ущелья, остановился и в
пол-оборота бросил:

-- До прибытия гостя, в охране остаются Воропаев с Изербековым.
Услышите движок, дуйте сюда, на позицию...

... У Щербакова снова заныл зуб. Сухой травинкой он попытался
выковырять из него боль, но только еще больше потревожил болячку.

Путин, лежа под невысоким кустом вереска, думал о своем. В частности, о
том -- случайно или преднамеренно Шторм дал ему такое задание, не связанное
с непосредственным убийством людей. "Щадит, хитрец, мое президентское
положение? Наверное, он лучше меня понимает, что для президента страны все
ее граждане равны и те, кто законопослушные и те, кто преступил
закон...Конечно, народ -- его дети и всех он обязан беречь и любить. А когда
надо, и наказывать, если, разумеется, они того заслужили... Но чьими руками?
А бунт стрельцов при Петре Первом? Ведь миру уже было известно о римском
праве, а царь сам без суда и следствия отсекал восставшим стрельцам головы и
даже...И даже целовал в губы эти отсеченные головы...Очевидно был пьян. Но
даже Разина с Пугачевым предали смерти по приговору, хотя попадись они в
руки властей в боевых стычках, их посадили бы на кол без суда и
следствия...Тебе надо уяснить одну непреложную вещь: кто эти люди -- твои
граждане или твои враги и враги твоей страны? Враги! Однозначно враги. Кровь
на них. Враги! Даже если это не чеченцы. И между тобой и ими идет война?
Самая настоящая. Тогда в чем же дело: на войне никто никому не предъявляет
обвинительного заключения и не проводит судебных заседаний, после чего и
выносится приговор -- пулей из автомата или гранатой из гранатомета...Если
бы на войне блюли принцип презумпции невиновности, то под Сталинградом надо
было бы расследовать 300 тысяч уголовных дел...это ровно столько было
уничтожено фашистов в котле, и провести 300 тысяч судебных
процессов...Выходит, и здесь, в Чечне, прежде чем выстрелить в террориста,
наставившего на тебя дуло автомата, нужно вести себя с ним, как с человеком,
у которого презумпция невиновности? Абсурд! Скажи об этом Гулбе или Калинке
и они тебя подымут на смех. Они на войне и понимают, если не они убьют,
убьют их. Поэтому лежи и жди цели, а пока проверь крепость кистей и пальцев.
Не дрожат ли...И ты же для себя уже твердо уяснил, что ты здесь не президент
страны, а частное лицо Путин и весь спрос с него...Но с другой стороны --
ужесточая наказание, государство не устраняет жестокости, а только
стимулирует ее. И государство не должно присваивать себе право Всевышнего --
распоряжаться жизнью мне подобных. Но ведь око за око, зуб за зуб...Так
всегда было и ничто этого не изменит. Террориста ни святым словом, ни
педагогикой, ни угрозой не остановить...Есть только одно средство --
физическое умерщвление. Ни переговоров, ни компромиссов эти ребята не
признают. А значит..."

Сколько бы еще он предавался размышлениям, если бы с южной стороны не
послышался рокот. Довольно характерный, присущий вертолетам.

-- Кажись, летит его превосходительство, -- тихо, с усмешкой,
проговорил Шторм и погладил подствольник.

Прошло еще пару минут, звук нарастал и, наконец, из-за нависшей скалы,
косым скольжением, появился вертолет, без опознавательных знаков. Однако с
первого взгляда было видно, что он не из семейства советских, это был явно
чужак и Шторм, так же тихо сказал:

-- Если не ошибаюсь, это "Уосп", Великобритания.

Вертолет прошел на высоте, примерно, двухсот метров над ущельем и
скрылся из глаз. Из-под скалы стали выбегать люди и среди них -- Барс, в
парадной форме с какими-то знаками отличия на погонах. Он был в том же
черном берете с эмблемой и в новеньком камуфляже, о чем свидетельствовали
ровные приглаженные стрелки на рукавах и штанинах камуфляжа. Выкатилась и
коляска с Тайпаном, который тоже был приодет в военную форму и тоже в
берете...Все смотрели в небо и кое-кто, не скрывая эмоций, потрясал оружием
и издавал радостные вскрики.

-- Да тут целая рота, -- Щербаков, досчитав до тридцати, сбился со
счета. -- Где они там все вмещаются?

-- А там целый город...город мечты, -- сказал Путин, -- и я не
удивлюсь, если оттуда появится пара танков...

Однако их внимание снова привлек рокот возвращающегося вертолета.
Разведав местность и, видимо, связавшись по рации с обитателями ущелья и
получив подтверждение, он шел на посадку. Поток воздуха от винтов был
настолько сильный, что куст вереска, под которым лежал Путин, согнуло,
прижало к его голове, едва не сдернув с нее шапочку.

Президент, не без волнения, взял в руки гранатомет и стал готовить его
к стрельбе. Приладил, прижался к кожуху щекой и стал ждать.

Вертолет на мгновение завис над дорожкой и медленно стал на нее
опадать. И когда он приземлился, когда его винты, подобно лепесткам увядшей
ромашки, опали, наступила оглушительная тишина. И лишь стук дверей и сброс
трапа на землю нарушили эту гнетущую тишину.

Сначала из вертолета выскочили несколько бородатых мужчин в камуфляже,
вооруженные легким оружием, затем, как призрак, степенно попирая ногами
ступени трапа, начал сходить человек в длинных белых одеждах. Это было еще
то видение, не хватало только над головой нимба, который вполне заменяла
белая, видимо, из верблюжьей шерсти чалма. И длинная узкая с проседью
борода, и смуглая впалость щек, и прямой тонкий нос -- являли собой вопиющее
сходство с тем, кого они ждали.

-- Эмир, -- тихо сказал Шторм. -- Зачем ему это надо?

-- Играет в пророка, -- Путин уже успокоился, ждал момента.