Судя по всему, он до смерти влюбился в Клио, он бы отдал за нее жизнь,
правда? Отчего же он ее не защитил?..
***
морозильном цехе корабля. Господи ты боже мой, как бы я хотела попасть
сюда при других обстоятельствах!.. Я даже не могла сказать, насколько он
велик - его очертания были погружены во тьму. Тускло освещенный, он
напоминал гигантский ангар с широкой лентой транспортера посередине. По
правой стороне цеха шли бесконечные ряды морозильных шкафов. В цехе было
прохладно, но не настолько, чтобы убить все запахи. Запах сырого мяса и
застывшей, замороженной крови уловили даже мои безнадежно загубленные
?Житаном? ноздри.
лежал. Он no-прежнему был в своей любимой черной майке, казалось, холод
совершенно не действует на него.
оттуда. Здравствуйте еще раз, Ева. Я кивнула ему, не удержалась и
спросила:
остальному можно привыкнуть.
сводя глаз с морозильных камер: уж очень это напоминало холодильник
морга.
не сунешь. Они внизу, в трюме. Молодец, что принес вещи, Антон, иначе он
там просто околеет.
Попробуйте уговорить его подняться наверх. У нас ничего не получается.
импонировал мне. - Бобслеем не увлекались в молодости?
дальний угол цеха, теряющийся во тьме. Несколько раз я чуть не упала,
спотыкаясь о трубы, проложенные прямо по полу.
колбасишь его на фарш, - уже не до удобств.
шел квадратный желоб. Должно быть, именно по нему в трюм морозильной
камеры спускают брикеты тюленьего фарша...
Увидев, что я колеблюсь, Макс сжалился и первым подошел к желобу.
себе в третьем лице с нескрываемым уважением. - А потом, как говорится
на флоте, ?делай, как я?.
несколько секунд мы услышали его приглушенный голос:
плечами.
холод...
кажется, Антон?
спускаться в трюм, но и оставить женщину он не мог. И потому пользовался
любым предлогом, чтобы хоть как-то оттянуть этот момент. - Есть хорошая
история... Стоят оптимист и пессимист, в очереди в крематорий. Пессимист
говорит оптимисту: ?Как перед смертью курить хочется, надо же, - а
спички забыл. У вас нет случайно?? А оптимист ему отвечает: ?Подождите,
сейчас наша очередь подойдет, - от меня прикурите...?
на трагичность ситуации, я улыбнулась Антону.
задействован...
отправился Антон, прижимая к себе вещи. Макс поймал меня в самом низу,
подхватил, не дал выпасть из желоба на пол. И в очередной раз я
поразилась жесткой силе и холоду его рук. Но ничего другого и быть не
могло, - ведь он приставлен к морозильным камерам...
температура такая же, как и за бортом ?Эскалибура?. Помещение было почти
таким же огромным, как и цех наверху. Но если цех хоть как-то освещался,
то в трюме было почти темно.
Макса, меня, Антона с вещами, неловко упавшего на задницу, пирамиды
каких-то коробок, несколько тележек, железные противни, шкафы, детали
неизвестных мне механизмов, - трюм был страшно захламлен...
коленях, сидел Сокольников. Он не обратил на нас никакого внимания. Вряд
ли он вообще нас видел. Пряди волос Сокольникова, на которые попала
кровь Клио, слиплись и смерзлись, - казалось, что голову его покрывала
корка. Он был в смазанных пятнах крови: она испачкала одежду и лицо
банкира, перед тем как застыть на морозе. Он по-прежнему был в
расстегнутой рубашке, джинсах и босиком - именно таким я увидела его на
пороге бильярдной.
умерла.
ноги. Второй набросил ему на спину. Сокольников даже не повернул головы.
Он не отрывал взгляда от лица певицы, я тоже не могла оторвать от него
взгляда: смерть сделала его вызывающе прекрасным и удивительно
аристократичным. Даже зияющая рана на виске не портила этого
впечатления. Сокольников держал Клио за руку, казалось, еще несколько
часов, и они замерзнут здесь окончательно - не разжимая рук.
решаясь ничего сказать.
уйти отсюда.
полубезумная улыбка. - Не волнуйся, я останусь с тобой. Мы останемся
здесь, если ты хочешь...
круг, мы так и будем бегать по нему, повторяя одни и те же слова...
окончательно все еще не собиралось.
поможешь...
нуждается в вашей помощи. Она нуждается в вашей защите. Она здесь совсем
одна. И ей страшно, как только может быть страшно тринадцатилетней
девочке.
обязаны сейчас пойти к ней... Она ваша дочь...
Клио была убита выстрелом в висок.
положиться.