Чтение 68–й страницы книги ~Долгое прощание~

вы?

? Всю правду, которую я захотел бы ему сказать, можно уместить на
рисовом зернышке. Как поживает Менди ? если вообще поживает?

? С ним все в порядке. Он в Акапулько. Рэнди его прикрыл. Но вообще эти
ребята против грубого обхождения с полицией. Менди не так плох, как кажется.
У него есть сердце.

? У меня тоже есть.

? Так как насчет "лимонной корочки"?

Я встал, не отвечая, и подошел к сейфу. Повернул ручку, достал конверт,
в котором был портрет Мэдисона и пять сотенных, пропахших кофе. Вытряхнул
все на стол, потом взял пять сотен.

? Это я оставляю себе. Почти столько же ушло на расходы по этому делу.
С портретом Мэдисона было приятно поиграть. Теперь он ваш.

Я развернул его перед Терри на краю стола. Он взглянул на него, но
трогать не стал.

? Оставьте себе,? сказал он.? У меня и так хватает. Вы ведь могли во
все это не ввязываться.

? Знаю. После того, как она убила мужа и ей сошло это с рук, она могла
бы еще встать на путь добра. Он, конечно, по-настоящему ни черта не значил.
Всего-навсего человек с кровью, мозгом, чувствами. Он тоже знал, что
произошло, и пытался как-то жить, несмотря ни на что. Книги писал. Может, вы
о нем слышали.

? Слушайте, у меня ведь, собственно, выбора не было,? медленно произнес
он.? Я не хотел никому причинять зла. Здесь у меня не оставалось ни шанса. И
соображать было некогда. Я испугался и бежал. Что мне было делать?

? Не знаю.

? В ней было какое-то безумие. Она, может быть, все равно его убила бы.

? Может быть.

? Ну, расслабьтесь вы немного. Пойдем выпьем где-нибудь в тишине и
прохладе.

? Времени нет, сеньор Майоранос.

? Мы ведь когда-то дружили,? печально сказал он.

? Разве? Я забыл. По-моему, это были какие-то другие люди. Постоянно
живете в Мексике?

? О, да. Я и приехал-то незаконно. И всегда здесь жил незаконно. Я вам
сказал, что родился в Солт-Лейк-Сити. В Канаде я родился, в Монреале. Скоро
получу мексиканское гражданство. Для этого нужен только хороший адвокат. Мне
всегда нравилось в Мексике. Пойти к Виктору выпить "лимонную корочку" не
составит большого риска.

? Забирайте свои деньги, сеньор Майоранос. Слишком на них много крови.

? Вы же бедняк.

? А вы откуда знаете?

Он взял купюру, растянул ее между тонкими пальцами и небрежно сунул во
внутренний карман. Прикусил губу. Зубы, как у всех людей с темной кожей,
казались очень белыми.

? В то утро, когда вы повезли меня в Тихуану, я не мог вам ничего
рассказать. Я дал вам шанс позвонить в полицию и выдать меня.

? Я не обижаюсь. Уж такой вы человек. Очень долго я не мог вас
раскусить. В вас было много хорошего, приятные манеры, но при этом что-то
мне мешало. У вас были принципы, и вы их соблюдали ? но чисто личные. Они не
имели отношения ни к этике, ни к совести. Вы были славный парень ? по
природе славный. Но с бандитами и хулиганьем вам было так же уютно, как с
честными людьми. Если эти бандиты прилично говорили по-английски и умели
вести себя за столом. Мораль для вас не существует. Не знаю, война ли это с
вами сделала, или вы родились таким.

? Не понимаю,? сказал он.? Ей-богу, не понимаю. Пытаюсь вам отплатить,
а вы мне не даете. Не мог я в то утро вам все рассказать. Вы бы тогда не
согласились.

? Приятно слышать.

? Я рад, что вам хоть что-то во мне нравится. Я попал в передрягу.
Случилось так, что некоторые мои знакомые умели выпутываться из передряг.
Они были у меня в долгу за то, что произошло на войне. Может быть, тогда
единственный раз в жизни я сразу поступил правильно, инстинктивно, как мышь.
И когда я к ним обратился, они

откликнулись. Причем бесплатно. Думаете, Марлоу, на всех, кроме вас,
висит ярлычок с ценой?

Он перегнулся через стол и взял у меня сигарету. На лице у него под
густым загаром проступил неровный румянец. Шрамы резко выделялись. Я
смотрел, как он достает из кармана шикарную газовую зажигалку и прикуривает.
На меня опять пахнуло духами.

? Приличный кусок души вы у меня отхватили, Терри. Расплачивались
улыбкой, кивком, приветственным жестом, нашими тихими выпивками в тихих
барах. Славно это было, пока не кончилось. Пока, амиго. Не стану говорить
"до свидания", Я уже с вами попрощался, когда для меня это кое-что значило.
Когда было грустно, одиноко и безвозвратно.

? Слишком поздно я вернулся,? сказал он.? На пластические операции
уходит много времени.

? Вы бы вовсе не вернулись, если бы я вас оттуда не выкурил.

Внезапно у него в глазах блеснули слезы. Он быстро надел темные очки.

? Сомневался я тогда,? произнес он.? решиться не мог. Они не хотели,
чтобы я вам рассказал. Я, просто не мог решиться.

? Не волнуйтесь, Терри. За вас всегда кто-нибудь решит.

? Я служил в коммандос, приятель. Туда просто так не берут. Я был
тяжело ранен, и у этих нацистских врачей мне не сладко пришлось. Что-то во
мне от этого изменилось.

? Это я все знаю, Терри. Вы очень милый парень во многих отношениях. Не
мне вас судить. Я этим никогда и не занимался. Просто вас здесь больше нет.
Вы давно уехали. У вас красивый костюмчик, духи хорошие, и вы элегантны, как
пятидесятидолларовая шлюха.

? Да это все игра,? сказал он почти с отчаянием в голосе.

? От которой вы получаете удовольствие, верно? Углы губ у него дрогнули
в горькой улыбке. Он энергично и выразительно пожал плечами, как
латиноамериканец.

? Конечно. Только играть и остается. Больше ничего. Здесь...? он
постучал себя по груди зажигалкой,? здесь пусто. Все, Марлоу. Все давно
кончилось. Что ж ? наверно, пора закругляться.

Он встал. Я встал. Он протянул худую руку. Я ее пожал.

? Пока, сеньор Майоранос. Приятно было с вами пообщаться ? хоть и
недолго.

? До свидания.

Он повернулся, пересек комнату и вышел. Я смотрел, как закрылась дверь.
Слушал, как удаляются его шаги по коридору, выложенному поддельным мрамором.
Скоро они стали стихать, потом умолкли. Я все равно продолжал слушать.
Зачем? Может быть, я хотел, чтобы он внезапно остановился, вернулся и
уговорами вывел меня из этого состояния? Но этого он не сделал. Я видел его
в последний раз.

Ни с кем из них я никогда не встречался ? кроме полицейских. Способа
распрощаться с ними навсегда еще не придумали.