шершавый асфальт сдирал кожу на локтях и коленях. В правой руке стволом
вверх он держал "вальтер". Договорились обходиться без стрельбы. "Ну а если
те возьмутся за стволы - тогда делать нечего", - подвел итог Спец.
Добравшись до цели, Макс прислонился спиной к кирпичной стене и перевел дух.
перебросил тренированное тело на эту сторону. Веретнев был потяжелее, и
прыжок получился неловким, шумным.
такие дела..."
зажегся свет, дверь открылась, и на порог вышел, озираясь, рослый мужчина с
всклокоченными волосами. Тренировочные брюки, расстегнутая куртка, на ногах
незашнурованные кроссовки. В правой руке стволом вниз - короткое ружье.
голову. Но мужик напряженно смотрел в сторону ограды.
за ружье и уперев удлиненный глушителем ствол в бок охраннику.
Злотин послушно выполнял все команды.
передачи. Все три прибора были настроены на одну волну.
Спец был абсолютно спокоен, а Алексей Иванович заметно возбужден.
Злотина обильно покрылось потом.
специальный отдел для ликвидации предателей. И хотя ничего подобного уже
давно не существует, перебежчики до сих пор боятся "карающей руки КГБ".
и я уехал. Я не выдал ни одного секрета!
Сердце беспокойно колотилось. Что-то разбудило его. Стукнула дверь?.. Он
пошарил рядом рукой - край широкой кровати был пуст и холоден. Алика ушла в
свою комнату, и ушла давно. Наверное, это и послужило причиной беспокойства.
можно уболтать, засыпать цветами, задарить драгоценностями и затащить в
постель, утром угостить шампанским, покатать на яхте, потратить пять тысяч
баксов в дорогом бутике, потом снова трахнуть - о, дорогой, никаких проблем!
- она даже может спеть тебе что-нибудь из своего репертуара, чтобы ты скорее
кончил...
шампанское-яхта-бутик. И послезавтра, и послепослезавтра - всегда. А если ни
хрена не будет, если сердце схватило, или язва, или просто осточертело все,
ему уже не двадцать пять и даже не сорок, он не может каждый день из года в
год устраивать ей карнавал - что он, массовик-затейник, что ли?.. Нет, это
не проходит. Ей наплевать. Ей, видите ли, скучно.
выжатый лимон, зато когда ты подготовишься и бросаешься в атаку, натыкаешься
на холодную стену.. Она ведь не наложница в гареме и не продажная шлюха, она
не обязана давать по первому требованию, вот ляжет задницей и будет лежать
молча. Ты можешь сколько угодно пыхтеть, потеть, рвать с нее трусы - в самый
интересный момент она вдруг скажет, что забыла обновить лак на ногтях, или
посоветует регулярно принимать виагру... Тут все катушки и предохранители
перегорают враз. Конечно. Остается только психануть и заорать, слыша со
стороны свой прерывающийся, бабский какой-то голос и видя, как трясутся
обвисшие щеки. Вот до чего может докатиться забывший про коммунистическую
мораль ответработник ЦК КПСС!
черту, не Эрих Таубе, а Леня Евсеев, бывший секретарь комсомольской первички
на автобазе в Конопоге... И это не поддающееся переделке естество насылает
на господина Таубе тревожные сны и будит его по ночам...
хрустального абажура вырвался красный язык света. Таблетки лежат в тумбочке.
Скрипнули колесики под ящиком, вот она, картонная коробочка. Евсеев сунул
таблетку под язык, снова откинулся на подушку, часто задышал. Потом замер.
нажрался, как дикарь. Был дикарем, им и останется.
домашняя обувь, никак не может отвыкнуть, - подошел к окну. Во флигеле горел
свет, потом погас. Время - половина пятого. Он понял, что одному ему уже не
уснуть.
пальцем.
опять... Быстрые шаги! Словно пробежали несколько человек...
радиотелефона. Тыкая замороженным пальцем в мелодично попискивающие клавиши,
набрал номер охраны.
было - даже напиваясь как свинья, он все равно берет трубку...
мог представить, что Злотин лежит на полу, варварски связанный "ласточкой" -
ноги к голове, и вытаращенными от ужаса глазами смотрит в ствол укрепленного
на кровати ружья, спуск которого соединен через блок веревкой со скрученными
за спиной руками. Веретнев контролировал обстановку вокруг виллы, иногда
заходя проведать незадачливого охранника.
были только короткие штанишки от пижамы. Она обняла себя за плечи, смяв
маленькие торчащие груди. Лицо заспанное, на правой щеке - розовый след от
подушки.
такой, какой Макс видел в оружейном магазине в Канне. Тяжелый металл оттянул
руку. Мысли мешались в голове. Все это он видел в кошмарных снах, и не раз,
- пальба, нападение, полицейские "мигалки", трикотажные шапочки на лицах
гангстеров, сгнившая изуродованная рожа людоеда Мулай Джубы...
чтобы обнаружить себя в знакомой обстановке, подкинуть дровишек в камин и
налить бокал бордо. Страх был внутри, а он оставался снаружи. Теперь все
поменялось местами - вот!.. Послышались шаги в коридоре, они приближались...
Раздался стук в дверь! Теперь страх был снаружи, везде.
вместо буфера, только револьвер. Но привычки побеждать страх оружием у него
тоже не было..
правда пьяный Злотин? Да больше и некому...
руку и мешало... Он взялся за ручку левой, успел заметить подозрительную
податливость пружины, словно с той стороны кто-то тоже опустил ручку вниз. В
следующее мгновение дверь сама распахнулась, сильно ударив его в плечо,
темная фигура надвинулась из дверного проема, опрокинула навзничь,
навалилась сверху.
зазвенело, по полу застучали осколки люстры. Послышался истеричный вопль
Алики.
вмешиваться в чужие разборки, а Евсеев хрипло застонал, задергался под
тяжелым, вдавливающим его в пол телом, выгнулся, пытаясь освободиться, но
это оказалось ему не под силу.
перекошенное от напряжения незнакомое лицо и черный набалдашник глушителя у
переносицы. Проглотил горькую слюну, с трудом выдавил: