разбитого окна, по стене с мяуканьем зарикошетили осколки, выдирая куски
кирпича.
сделав кульбит в воздухе, приземляться на две подогнутые ноги. Учили, но
прыгать так со второго этажа мне еще не приходилось.
заняты. Не помню, рассчитывал вперед или все уже задним числом пришло в
голову, когда размышлял над тем, почему остался жив, не напоролся на пулю и
не свернул себе шею. Два раза земля и небо менялись местами, в ушах шуршал
воздух, а в голове что-то мигало и моталось, прежде чем стоптанные
каблучишки ботинок цыгана Степаныча вмялись в картофельную гряду, с хрустом
раздавив недоспелые клубеньки. А тот парень в ветровке, что еще не сумел
очухаться от гранатного взрыва, вдавившего его в грядку воздушной волной,
успел только поднять из ботвы перемазанное землей лицо, белое и испуганное,
с выпученными глазами. Вот в это лицо он и получил короткую, на два патрона,
очередь. Одну пулю в щеку, другую - прямо в глаз. Дальше я не интересовался,
потому что мне надо было падать. И вовремя я упал под яблони, в грядки,
потому что уже через пару секунд несколько очередей простучали от крыльца, и
тяжелая ветка с белым наливом грохнулась мне на спину. Хорошие яблочки
растил Толян, только вот кому они теперь достанутся?
вовсе не помышляют о том, чтобы сводить со мной счеты. Они, пригнувшись,
убегали к "Ниссану", капот которого торчал из-за крыльца. Грех было не
чесануть им в спину! Одного подсекло сразу же, другой шмякнулся, уже
ухватившись рукой за дверцу, и, падая, открыл ее...
нет, но и получить пулю от самоуспокоения не улыбалось. А над домом уже
вовсю струился дым. Правда, горело в основном с противоположной от ворот
стороны здания. Там, внутри, оставалось еще максимум трое живых, если они не
подкарауливали меня во дворе. Наверно, я перебдил, но перебдить всегда
лучше, чем недобдить. Сперва я отполз по грядке туда, где лежал парень с
вытекшим глазом и выломанным затылком. У него один магазин был в автомате, а
другой за ремнем... Я пошевелил его, стараясь, чтоб из ботвы виделся он, а
не я. Но никто не стрелял. Магазин, который я отсоединил от автомата
покойного, был почти пуст, в нем оставалось три патрона, и еще один я добыл,
передернув затвор, - опять шевеление ботвы не могло пройти незамеченным, но
никто даже и не думал меня обстреливать.
чем дохлым храбрецом. Именно такой, разумно-трусоватый, товарищ мог выжить
среди моих сегодняшних собеседников, дать мне уверовать в мою безопасность.
А когда я подставлюсь - положить меня в упор.
стороны, даже на окошко, из которого сам только что выпрыгнул, я прополз
вдоль торцевой стены дома. Противоположная от ворот стена была в огне. Пламя
рвалось из всех окон первого этажа, его засасывало в окна второго.
Желтоватый дым уже столбом тянулся вверх. Я рискнул и пробежал вдоль этой
стены, шарахаясь от огненных языков, глянул за угол - никого. Здесь никакой
растительности не было, между забором и стеной - ровное место. До следующего
угла добежал спокойно, хотя пару раз и оглянулся. Осторожненько, сперва
высунув ствол и лишь потом - часть головы, посмотрел в ту сторону, где
располагалось крыльцо, и стоял "Ниссан-Патрол". Перебегал я к джипу еще
волнуясь, но когда, выглянув из-за запасного колеса, подвешенного на заду
"Ниссана", увидел тех двоих, понял, что они уже не проблема.
подальше. Пожар в конце концов не заметить нельзя. Сколь бы ни были
трусоваты местные, а все-таки пожарников вызовут. А заодно, может, и милицию
побеспокоят. Хотя потом наверняка будут отнекиваться и говорить, что пожар
видели, а стрельбы и взрывов не слышали.
погляди, что с Кармелой". Это была РНС собственной персоной.
кого эта граната полетела. Дыму в прихожей было уже много, но запаха крови
этот дым перебить не мог.
боевика и три собаки были мертвы. Граната рванула очень удачно - в самом
низу правой от входа лестницы. Парень, поднимавшийся по ней, лежал поверх
собачьих туш. Сколько осколков он получил и долго ли промучился, я мог
только догадываться, но ветровка его и брюки превратились в кровавые
лохмотья. Второй, прикрывавший его огнем от левой лестницы, получил только
один осколок - под кадык и навзничь валялся поверх Толяна. Толяну и Алмазу
тоже досталось "лимонных долек", но они их уже не беспокоили.
прикидам освобождать не собирался, - была жива. Осколки сшибли несколько
балясин на обеих лестницах, пробили несколько ступенек, но ее не задели. Она
дышала, хотя контузию от гранаты получила, а кроме того, уже здорово
наглоталась дыма.
взвалил на плечи и вынес во двор. Оставить ее на воздухе с освобожденными
руками? Рискованно. Она могла и прикидываться, а автоматы убитых у "Ниссана"
джамповцев были совсем рядом. И я решил отдать ей должок: дотянул до
"уазика", пристегнул к той же дуге тента и оставил так повисеть. Правда,
опустил боковые стекла, чтобы не окочурилась без свежего воздуха. А сам
ринулся наверх - за скрипкой и "винторезом".
осколками боевичка. От угара можно было сдохнуть, воздух нагрелся до
полсотни градусов, а то и выше. Кроме того, я как-то позабыл, что на совесть
завалил дверь изнутри.
знаю, на каком ударе она проломилась, но я все же сумел протиснуться в
комнату, отвалить гардероб и отодвинуть кровать. Здесь было столько дыма,
что я едва вытерпел секунд десять, которых хватило на то, чтобы схватить
Танину сумку и футляр с "винторезом". Доски пола уже начали гореть, и,
задержись я на секунду, мне бы уже не выскочить. Едва я свалился по лестнице
и вылетел на крыльцо, как из кладовки, в которой мне пришлось провести ночь,
рвануло такое тугое пламя, что попади я под него - угольки бы остались.
только тут заметил, что на приборном щитке нет ключа. Какую мать я помянул -
не спрашивайте...
окон и где вот-вот начнут рушиться балки? Я поступил проще, и оказался прав.
Ключ лежал в кармане Таниных джинсов.
корявой, но сухой полевой дороге, в направлении леса. Попрыгай теперь ты,
Танечка!
дом, дорога, ведущая к деревне, по которой в направлении пожара катило
четыре алых автомобиля.
земля ощутимо дрогнула, а затем басовито раскатился взрыв... Я аж
притормозил от неожиданности, приоткрыл дверцу и глянул назад.
огромное облако дыма, а сверху падали какие-то бесформенные,
красно-серо-черные ошметки и обломки...
гараже спрятали...
отчего и почему - главное", что меня там не было.
воздух, - они стали рваться и сработали как детонатор...
что Чудо-юдо меня не собирается ликвидировать... Тогда можно было бы
спокойно, соблюдая правила дорожного движения, ехать домой. Шансов на
встречу с джамповцами у меня было немного. Милиция и прочие законные
структуры пока еще не раскрутились. Пожарники сейчас скликают их по своим
рациям, поскольку взрывы они привыкли наблюдать на химзаводах, нефтебазах,
армейских складах, а не на животноводческих фермах.
какой-нибудь гаишник мог разглядеть Кармелу и заинтересоваться тем, что у
нее руки к дуге пристегнуты. Конечно, на него могло произвести впечатление
удостоверение ФСК; а вдруг - нет? Благо, с такими "липами" уже немало народу
попадалось. К тому же я толком не помнил, остался ли мой референтский
костюмчик в сумке у Кармелы или я его позабыл в полыхающей спальне.
Последнее было бы не очень приятно, потому что при взрыве костюмчик мог и не
сгореть, а улететь куда-нибудь в сторону. Все ксивы при этом могли
сохраниться и дать массу информации о своем владельце.
и осмотреться.
колее, продавленной тракторами. Появилась опасность зацепиться карданом за
землю, и я остановился. На часах было 15.20 по летнему времени, до темноты
оставалось часов семь, не меньше.
имела, но ругань несомненно адресовалась мне.
мы здесь, воздухом дышим и птичек слушаем.