ее, опасность для нее тут же исчезнет. И для Рима - тоже.
мир, то только Элию.
только мы извлечем книгу из тайника, наши враги попытаются ею завладеть.
уничтожить надпись. Я говорю о гении Империи.
отменят... Тот приговор, смертельный... который неминуем...- Летти говорила
будто с чужих слов.
реальных будущих событиях. Пока надпись существует, перед ее мысленным взором с
неизменным постоянством встает картина мерзкого судилища и неминуемого
приговора, а затем - мучительной казни. Вот откуда этот страх и ее уверенность в
том, что ее казнят. И портрет палача до мельчайших черточек. И страх
надругательства, доходящий до паранойи. Она как будто все это уже пережила, но
чудом осталась в живых.
волос. И этот жест не укрылся от Фабии. Она с подозрением посмотрела на внучку и
ее спутника. Что-то в их поведении было более чем дружественное - какая-то
странная трогательная нежность. Неужели?.. У нее дрогнуло сердце. Уж меньше
всего она могла пожелать подобного жениха для своей любимицы. Не потому, что
сенатор был недостаточно богат, а потому, что такие люди, как Элий, с
поразительным умением делают своих ближних несчастными.
постоянно со мной, - заявила Фабия. - Только позову Мутилию, чтобы она побыла с
Гаем, и сразу же отправлюсь.
Наверняка придумал, как поднять в воздух летательный аппарат! Он обещал мне это!
слезам. "Как хорошо быть такой юной", - подумала Фабия. И, поймав взгляд Элия,
устремленный на Летти, поняла, что он подумал точно так же. И это совпадение
мыслей мгновенно примирило ее с Элием.
Гай очень болен. Очень. Он... умирает.
люблю... Как брата, конечно... но он... он... - Ее глаза переполнились слезами.
вдвоем реветь, вместо того чтобы действовать!
мгновенно переменилось и сделалось почти жестоким.
титуле. - И очень страдает.
может, она просто необходима.
что все эти дни ждал именно меня.
спальни. Летти ухватила сенатора за руку, будто его встреча с Гаем таила
опасность и она никак не могла его отпустить. Но Элий отстранил девочку с
неожиданной холодностью.
никуда не уходи.
- это она сама. Что еще она может узнать такого, что будет страшнее самого
страшного - знания о будущих бедах?!
спиной, едва не задохнулась и отпрянула. Но Элий, казалось, не заметил
отвратительного запаха. Гай открыл глаза и взглянул на посетителя. Он узнал его,
потому что ждал. Рано или поздно Элий должен был прийти. Жаль только, что он
пришел так поздно...
хоть что-нибудь в утешение.
там. Если же это будет состояние бесчувственности, то тебе не придется более
терпеть от страданий и наслаждений и служить оболочке, которая настолько хуже
того, кто у нее в плену. Ибо последний есть дух и гений, оболочка же - прах и
тлен" *, - процитировал Элий.
несколько минут умрет. Ему было очень страшно. За то, что он сотворил вместе с
Трионом, его ожидали неведомые муки Тартара.
розовые колонны с винтообразными каннелюрами, в многочисленных нишах мраморные
скульптуры. Огромные серебристые оливы окружали выкрашенный розовой краской дом.
Причудливо постриженные туи то в виде триумфальной арки, то в виде портика с
колоннами образовывали маленький живой городок со своим форумом и храмами.
Невысокая ограда, сложенная из плиток известняка, вряд ли могла служить
серьезным препятствием для того, кто захотел бы проникнуть в сад. Вер достал
"парабеллум" на случай, если в саду окажется какой-нибудь не в меру злобный пес.
Но собак не было. Это удивляло. На загородной вилле всегда найдется несколько
рьяно тявкающих существ. Или хотя бы белый пушистый комочек, призванный
развлекать хозяйку. Но чаще - узкомордое существо с гладкой шерстью или огромный
красноглазый монстр, способный мгновенно перекусить руку.
лежал на траве человек. Безобразная в своей неестественности поза. Массивное
тело в красной форменной тунике и серых брюках. Только мертвец может так
неестественно вывернуть шею. Вер прыгнул вперед и распластался рядом. Трава
возле головы человека сделалась черной с пурпурным отливом. О боги, неужели Вер
опоздал? Гладиатор перескочил через полосу кустов и прижался к стене дома,
ожидая выстрелов. Было тихо. Лишь стук сердца гулко отдавался в висках. Вер
впрыгнул в открытое окно, будто в пасть чудовищу. Поскользнулся на чем-то липком
и растянулся на полу рядом с женщиной, что лежала ничком возле ложа. Серебряный
кубок откатился в строну. Потревоженные мухи с гудением поднялась в воздух. Вер
тронул женщину за плечо. Кожа была еще теплой. Она умерла несколько минут назад.
Вер перевернул тело. Изуродованное смертью лицо с оскаленным ртом. Нет, убитая
не могла быть хозяйкой виллы, Фабия гораздо старше.
еще - хотелось подпрыгнуть в воздух и плыть, как в воде. Никогда прежде Вер не
испытывал подобного. Будто воздух был наэлектризован и пропитан запахом
опасности.
один выстрел. Пуля разбила руку мраморного Аполлона. Девять муз, окружавшие
бога, взирали на него с улыбкой, равнодушные к несущему смерть свинцу. Голова
Терпсихоры разлетелась фонтаном белых брызг, но бог света не обратил на такую
мелочь внимания. Пристрастие Фабии к мраморной скульптуре спасло гладиатору
жизнь. Вер нырнул в ближайшую дверь. Это был ку-бикул, скорее всего спальня
девочки. Все перевернуто. За стеной раздавался грохот падающей мебели. Бандиты
торопились. Но Вер должен добраться до них прежде, чем...
явно не экономили пули. Пробить стену насквозь из пистолетов они не могли. Но у
незваных гостей могли оказаться при себе гранаты. Вер поднял голову. Потолок в
спальне, как и во всем доме, был кессонный - разбит на квадраты выступающими
балками с узорным рельефом. За такой удобно держаться пальцами. Вер вскочил на
скамью, ухватился за карниз, по выступам колонны забрался выше, подпрыгнул и
ухватился за балку. Подтянул ноги и уперся в два ближайших квадрата. Он висел на
потолке огромной мухой. Странное чувство охватило его. Тело приобрело
невероятную легкость - ему стало казаться, что он в самом деле может ползти по
потолку и не падать. Вер отпустил руки и... не упал. Земное притяжение не
действовало на него. Перебирая руками и ногами, Вер побежал по потолку.
бандитов держал пистолет наготове, оглядывая атрий. На потолок он не смотрел.
Вер видел теперь почти весь таблин. Опрокинутая мебель. Сейф в стене открыт. Три
человека рассматривают стоящую на столе серую шкатулку. Крышка поднята. Веру
хотелось заорать от ужаса при виде ее черного нутра. Никто их грабителей не
обращал внимания на висящего у них над головами человека. Вер вытащил из-за
пояса пистолет и выстрелил в голову стоявшему в дверях часовому. Спрыгнул вниз,
перекатился, опрокинул массивный письменный стол, вскочил и дважды нажал на
курок. По крайней мере один раз он попал. Но второй - промазал.
в ответ. Пули впивались в дерево, но толстая дубовая доска защищала надежно.
Тело убитого лежало неподалеку. Гладиатор ухватил мертвеца за руку и притянул к
себе. Поднял голову убитого над столом. Тело дернулось - удары пуль едва не
вырвали труп из рук гладиатора. Кровь и ошметки мяса обрызгали лицо. Вер прыгнул
в сторону. Успел выстрелить. Грабителя отшвырнуло к стене. Второй зарычал и
отпрянул за распахнутую дверцу сейфа. Его голову и грудь защищала толстая сталь,
но живот и бедра оставались открытыми. Вер прицелился. Вместо грохота выстрела
раздался сухой щелчок. Вер вновь нажал на курок. Тот же сухой треск. Человек за
дверцей понял, что произошло, и высунулся из укрытия. По его длинным лягушачьим
губам скользнула усмешка. Неторопливо поднял пистолет...
металл. Рука бывшего гладиатора метнула золотое яблоко. Дар неведомой красавицы
угодил бандиту точнехонько в лоб.
из убийц был еще жив и пытался отползти к двери. По мозаичному полу за ним