Ведь договаривались: пока решения не примем, дальше не пойдем.
шестнадцать часов тридцать минут, второго июля неизвестно какого года. На
раздумья нам отводятся сутки. Если завтра к этому времени никто своего решения
не изменит, будем бросать жребий.
родилась.
Потом, правда, наши ходики сломались и мы уже не могли дни считать. Но про
третье июля я хорошо помню.
и о подарке побеспокойся. А я со своей стороны обещаю праздничный обед. На
пирожные и марципаны не расчитывайте, но что-нибудь вкусненькое будет.
сварить.
улыбочкой. - Но без употребления спиртного... И без диких плясок.
презрительным взглядом.
вступить в интимную связь.
подозрительного опять не обнаружили. Для страховки Смыков со всех четырех
сторон огородил лагерь тонкой стальной проволокой, концы которой были привязаны
к предохранительным кольцам гранат. Для своих оставили единственный проход
шириной в полметра. Закусив мармеладом и галетами, стали располагаться на
ночлег. Первым на часах стоял Лева, которого должна была сменить Верка.
протерла глаза, зашептал ей на ухо:
какой-нибудь подарок подыскать или хотя бы цветов приличных нарвать. Вы уж меня
не выдавайте. Договорились?
мне в ухо... Нормально объясни...
свежий воздух.
ветер нюхал, и ухо к земле прикладывал, и на самое высокое дерево залезал...
служба службой. В другой раз, конечно, я бы тебя не отпустила. Но тут случай
особый, понимаю... Сама же тебе, дураку, идею подала.
Постарайся не задерживаться. Кстати, приличные цветы я видела совсем недалеко
отсюда. Помнишь ту увитую плющом ажурную ограду, мимо которой мы проходили? За
ней прекрасный цветник, правда, уже одичавший.
хотел сделать приятное Верке.
гвоздики, гладиолусы... Ай, да не бередь ты душу, иди куда собрался! -
неизвестно почему у нее вдруг сверкнули слезы в глазах.
двинулся в направлении, указанном Веркой. Окружающий пейзаж здесь очень
отличался от того, к какому они привыкли в центральных районах Будетляндии. Это
был уже не сплошной город, как раньше, а тихий провинциальный пригород.
Обветшавшие дома тонули в зарослях магнолий и рододендронов. Высотных башен не
было и в помине. Даже брошенные автомобили попадались не так уж и часто.
посуды. Возможно, эта окраина Будетляндии в свое время не раз подвергалась
грабительским набегам извне. Заброшенный цветник он так и не нашел, зато
совершенно случайно наткнулся на дерево, сначала показавшееся ему одним
огромным пылающим костром.
длинным стеблям, на факелы. Любого из них с лихвой хватило бы, чтобы заменить
целый букет роз, но Лева, не пожалев ни времени, ни трудов, набрал целую охапку
этих красавцев. Пахли они, правда, немного странновато - протухшей селедкой, -
но этот маленький недостаток вполне искупался массой неоспоримых достоинств.
Ничего даже приблизительно похожего Лева до этого не видел в самых подробных
ботанических справочниках. Скорее всего это было оригинальное произведение
селекционеров двадцать первого века.
поля боя целую дюжину свернутых кумачовых флагов), Лева тронулся в обратный
путь, обдумывая версию, с помощью которой можно будет объяснить происхождение
цветов Смыкову.
голову Леве, были одна глупее другой. В конце концов он решил махнуть на все
рукой и резать правду-матку. Пусть ворчит себе на здоровье. Победителей не
судят.
раздавшийся в ближайших зарослях, был понят им как очередные козни злого рока,
весьма ревниво относящегося даже к самым незначительным человеческим успехам.
довольно энергично трепал кроны деревьев, шелестела листва, падали перезревшие
фрукты, кричали птицы, что-то потрескивало и булькало, но ветка хрустнула
именно под ногой человека - тут уж сомневаться не приходилось. Месяцы скитаний
с ватагой кое-чему все же научили Цыпфа.
обострились все чувства. Обострившаяся память услужливо сообщила, что пистолет
так и остался лежать там, куда он сунул его, сменившись с поста, - под дорожным
мешком, заменявшим подушку. Обострившаяся интуиция подсказала, что он наскочил
не на случайного бродягу, а угодил в заранее подготовленную засаду.
подлые хлопоты, Лева резко свернул в сторону.
чем пистолетный выстрел. Голос - женский, незнакомый! - не без издевки
произнес:
сохранял невозмутимый, хотя одному Богу было ведомо, каких это требовало
усилий.
посреди заброшенного дворика, постукивая носком ботинка по гнилому пеньку. Ее
расслабленная поза демонстрировала как отсутствие собственных недобрых
замыслов, так и полное доверие к противоположной стороне.
Ничего особенного в ней не было. Усталое, уже поблекшее лицо. Тусклые, небрежно
прибранные волосы. След очков на переносице. Да и наряд ее выглядел совершенно
обыденно (хотя не для Будетляндии, а скорее для Отчины): мешковатые штаны
неопределенного цвета, соответствующая им по фасону куртка, позаимствованная из
неисчерпаемых запасов приснопамятного Управления исправительно-трудовых работ,
грубые кирзовые ботинки.
затаенной жалостью.
колотиться. - Чем обязан?
огорчена. - Дырявая у тебя память, Лева.
странной ситуации и теперь лихорадочно пытался сообразить: кто эта женщина и
чего она от него хочет.
ответила с обезоруживающей прямотой:
я давно интересуюсь... голова у вас от рогов не болит?
- Как у новорожденного козленочка. Хочешь посмотреть?