между отдельными словами - как если бы он из плывущих на аэропортовском
конвейере чемоданов вытаскивал по мере приближения отдельные свои, увиденные
среди длинного ряда незнакомых и ненужных. - Этот шаг. Имеет. Чисто
политическое, - он поднял палец, - значение. Как дальнейший, - сощурился, -
Шаг. В развитии. Преемственности. Лу-учших традиций! Нашего прошлого. И
дальнейшая... демонстрация! крепнущего единства! Армии и. Флота. С
наро-одом! Так что все сделано... в по-олном согласии! С волей президента.
Президе-ент - контроли-ирует - ситуа-ацию. - Он снова поднял палец и
подержал его так с видом ребе, истолковавшего бедняку мудрость Господней
программы относительно его горестных дел.
исчез.
президента - это хорошо. Но... как будет с жильем?
мазута, который по случаю новой вечной стоянки можно благополучно загнать.
"С жильем?" следовало понимать так, что борьба за квадратные метры вступила
в новую фазу: хороший московский метр равняется небольшой петербургской
комнате. Каковой комнаты ему как раз хватало для перманентной личной
катастрофы.
мудреней, а расширяющий сосуды и взбадривающий нервы алкоголь накладывает на
перспективу еще цельного дня оптимизм приятных возможностей. Все только на
работу, а нам уже хорошо.
расположении духа, близком к геройскому. У края тротуара Шурка поднял руку.
Первая машина проехала мимо, вторая вильнула и обдала грязным веером из-под
колеса, а номером третьим цокала подковами по мостовой лошадь, впряженная в
прогулочно-экскурсионную пролетку. Бородатый кучер в декоративном синем
армяке натянул вожжи.
город посмотрите, воздухом подышете, покурите спокойно. Закапает - фартук
поднимем. Возьму как все.
плохой регулировки низкосортного бензина. Дышать им хотелось лишь в меру
необходимости.
наблюдая эти музейные извозчичьи пролетки на улицах: в них было что-то от
детского праздника и одновременно от шика небедных гуляк.
сказал Ольховский.
необыкновенно уютно. Это напоминало детское ощущение от пересиживания дождя
в самодельном балагане. Только этот балаганчик покачивался и плыл над
вонючими автомобилями.
ночи.
оказался интеллигентным человеком с усталым изжелта-серым лицом. Поскребся и
удовлетворенно покряхтел.
неуверенного достоинства, которое в девяносто втором году навсегда приобрели
бывшие работники умственного труда, каковой труд был не столько умственным,
сколько необременительным и сносно оплачиваемым оплеванной соввластью. В
соответствии с этим выражением, он недолго искал поводов к разговору.
усмешкой, которую одинаково удобно и правильно обернуть как иронией над
собеседником, так и солидарно взывающей к собеседнику иронией над предметом
разговора.
стряхивая пепел с сигареты Неловко так, что его задуло ему в рукав. - Что,
уже знаете?
написано - или это внутривидовая мимикрия?
приспособляемость? Чертов город с академиками на козлах.
вежливость: у извозчика произошло недержание речи. Всю ночь он искал седоков
и выслушивал их похвальбу, критику, деловой жаргон и поучения, а
разговаривать с лошадью он считал литературным плагиатом ниже своего
достоинства.
Вавиловых, а теперь он работал в зоопарке, брал в почасовую аренду лошадь с
повозкой, армяк и бороду купил на распродаже бутафории обанкротившегося
театра, и если бы не спонсорство Greenpeace'a, подох бы с голоду вместе с
семьей и лошадью, потому что овес нынче дорог, а от хлеба у лошади болит
живот.
Белорусского вокзала остановил, я не могу как-то на тротуаре, знаете,
мочиться, возвращаюсь, так они ведро у уборщицы взяли, водки туда налили,
пивом развели и напоили. Она как рванет с места, ржет, еле остановил, а она
встала тогда, головой мотает и плачет, вот такие слезы из глаз катятся. А
они хохочут, вот, говорят, русская душа, или вскачь, или в слезы. Это что,
люди, я вас спрашиваю? Ну что, можно с такими людьми жить?
мне только ночь осталась.
много, а львы дороги... им мясо нужно.
посмотрел на него. Он собирался вскрыть его в каюте. Вскрывать секретный
пакет с боевым приказом в баре не подобало. Как, впрочем, и на извозчике. Но
выпив, продышавшись и придя в себя, он отметил совершенное нежелание
гвоздить по целям Генштаба (или кого бы там ни было) в Москве - пусть
сумасшедшем городе, но в сущности заслуживающем жалости. Кроме того, было
ясно, что в этом случае он становится крайним, и его головой пожертвуют в
первую очередь.
разодрал пакет по краю.
краску четким угольным штрихом. Она пестрела красными значками. По верху
крупным твердым почерком значилось:
резолюция: "Утверждаю". В правом: "Ответственный". Подписи неразборчивы.
Внизу стояла дата: #77 октября".
водонапорных станций, радиостанций, железнодорожных станций,
продовольственных складов и мостов. Против каждого пункта указывался расход
взрывчатки.
красный треугольничек у Большого театра.
бывает в военных верхах, им дали не тот приказ. Наказание должно было
последовать как за невыполнение своего, так и за осведомленность о чужом.
Выход?
будешь уже никому не нужен.
демонстрация - с парой невнятных лозунгов и неразборчивыми призывами. В
дверях то и дело показывались два-три молодца в малиновых пиджаках: они
выносили на руках очередного сопротивляющегося мужика. На "раз-два-три" его,
качнув, по дуге пускали на тротуар. Дрыгнув лаптями, мужик шлепался,
поднимался, ощупывая поясницу, и отходил отряхиваться в сторону, освобождая
посадочную площадку для следующего. Иногда мужик случался дороден, в
расчищенных сапогах и с ухоженной бородой; такого обычно спускали тычком
взашей и пинком, и он шлепался на брюхо, а ближайший из демонстрантов
подавал ему откатившийся картуз.
Сертаков Виталий
Максимов Альберт
Ковальчук Вера
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Фазиль Искандер