жестами, а затем подскочили к пленникам и обшарили их, вытащив разную мелочь,
включая сережку, которая была спрятана в кармане у Наан. Затем они схватили
концы жердей, к которым пленники были привязаны, забросили их на плечи и трусцой
побежали с поляны в чащу.
тряски она с минуты на минуту потеряет сознание. Кусты хлестали ее по лицу; она
стонала, а несколько раз выкрикнула: "Стойте!", "Хватит!", "Я больше не могу!"
Но дикари на ее мольбы внимания не обращали.
четвереньки, принялись быстро разгребать какие-то наваленные в кучу ветки.
них никто ничего не знает. Но Наан все это уже мало интересовало.
Лабастьер. - Между прочим, именно в этом племени мы могли бы достаточно надежно
и долго скрываться от императора. Хотя мне и не нравится эта идея.
оказался прав: под ветками обнаружилось узкое отверстие. Приамы подтащили к нему
своих пленников и, не церемонясь, спихнули их вниз, сначала Лабастьера, а за ним
- Наан. Но перед этим безобразный приам, именно тот, который поймал их,
осклабившись и смрадно дыша, склонился над Наан и внимательно, явно вожделея,
вгляделся в нее, одной рукой быстро и больно сжав ее грудь. Затем, хохотнув,
облизал ей губы и нос, от чего ее чуть не стошнило, а уж потом столкнул ее в
темноту.
болезненно охнул. Но Наан и сама больnо ударилась боком о привязанную к нему
жердь. И это была далеко не последняя боль: дикари попрыгали вниз прямо на
них... Затем они долго волокли свою добычу узким коридором. В стенах его тут и
там имелись "карманы", служившие, по-видимому, жилыми помещениями. Там горели
костры, самки и самцы, сгрудившись вокруг них, занимались какими-то примитивными
делами: что-то мастерили, чесали друг друга и сами себя, иногда, судя по
запахам, готовили какую-то пищу...
подползали к выходам из карманов и пытались схватить, ущипнуть или хотя бы
потрогать незнакомцев. Но те, кто их волок, огрызались, а порой и отгоняли
любопытных безжалостными ударами. Тут и там возникали короткие побоища, но
движение не замедлялось.
она уже перестала чувствовать боль, лишь мысль о том, сколько грязи набивается
сейчас в ее раны, заставляла ее страдать. Дикари уставали и делали короткие
минутные передышки. И в эти минуты Наан вновь с отвращением чувствовала руки
одного из них, исподтишка ощупывавшие ее.
огромная и глубокая неосвещенная яма, битком заполненная куколками и гусеницами.
Они ползали друг по другу, испражнялись, вереща, отбирали друг у друга куски
пищи. В ночном зрении все это казалось Наан живым бледно-зеленым месивом.
фрукты, орехи, ягоды и прочий провиант, и куда гусеницы добраться не могли...
По-видимому, продукты время от времени сбрасывались отсюда вниз. На этот-то
уступ и положили пленников.
почувствовала, что к горлу подкатил комок. Неужели ее жизнь закончится так
бесславно в этой отвратительной яме, заполненной потомством грязных дикарей?
над ним и сорвал с его уха серьгу, порвав бедняге мочку уха. Тот лишь вскрикнул
от боли, а затем хрипло рассмеялся голосом императора.
мире останется еще очень много МЕНЯ. А вот ты получишь по заслугам.
возлюбленного и осталась наедине с существом, которого она ненавидит больше
всего. И она разрыдалась беспомощно и горько, не находя в слезах ни утешения, ни
облегчения.
готовность приходит весь мой воздушный флот. И вся эта армада через несколько
минут примчится сюда, чтобы уничтожить это подземное жилище. Найти это место мне
будет совсем не сложно.
слезы.
император. И добавил: - Теперь и тебя нет в моих планах.
что она о чем-то жалеет. Она и в самом деле не жалеет ни о чем... И все-таки ей
так хочется жить!
возле своих ног заплетенную в косы голову их пленителя. Встав на четвереньки и
ухватившись рукой за жердь, к которой была привязана Наан, он, пыхтя, поволок ее
в сторону выхода из инкубатора.
это, конечно, намного приятнее, чем принадлежать мне...
высохли.
инкубатора карман, затем подполз к его входу и стал закладывать его сложенными в
штабель деревянными брусьями, вставляя их в специальные пазы. Вскоре вход был
довольно плотно закрыт: брусья были хорошо подогнаны друг к другу, и между ними
не осталось ни единой крупной щели.
спаривания, недаром оно находится рядом с инкубатором, и ее передернуло от этой
мысли. Наверное, таких комнат тут несколько, и они обладают статусом
неприкосновенности. Закрыв вход, приам обезопасил себя от разоблачения...
запылал костер.
немного обнадеживает. Он явно стремится сделать помещение комфортабельнее, и он
не набрасывается на нее, как зверь. Возможно, для него будет небезразличным и ее
поведение, возможно, изнасилование - не в традиции этого племени... Или, может
быть, она сумеет перехитрить его? Надежда была слабой, и все-таки Наан
почувствовала некоторое воодушевление.
пленницу, а затем, корча рожи, принялся угрожающе мычать и жестикулировать,
акцентируя ее внимание на выходе. Наан поняла: он хочет сказать ей, что пытаться
бежать бесполезно. Она послушно присела на пол и стала растирать затекшие ноги и
руки.
достал что-то из углубления под ним, а затем, одной рукой прижимая к груди ворох
предметов, вернулся к Наан. Он разложил перед ней свои "дары": костяной нож,
недозрелый лесной орех, моток флуоновой бечевки, гладко отполированный камень,
который мог бы служить молотком, раковину и... сережку Лабастьера. (Второй
серьгой завладел, по-видимому, кто-то другой.)
образом рассматривать все эти вещи, трогать, обнюхивать, причмокивая и даже
одобрительно взвизгивая. Дикарь при этом очень серьезно смотрел на нее, время от
времени быстрым движением протягивая к ней руку и трогая какой-нибудь участок ее
тела.
себя эту идею, продолжая "игру в базар" и стараясь определить: действительно ли
дикарь предлагает ей что-то в обмен на ее любовь, или он пытается завязать с ней
"беседу", пользуясь за недостатком слов предметами.
статус в племени?
выказывать явные признаки нетерпения. Не успела Наан подумать, верно ли она
поступила, притронувшись к "дарам", тем самым, возможно, показав свою готовность
продать себя, как мысль эта подтвердилась. Когда Наан раз в десятый взяла в руки
сережку, дикарь, вдруг хрипло рыкнув, попытался повалить ее на пол.
азартно взвыл и прыгнул в ее сторону... И тут пещеру потряс невиданный,
закладывающий уши, грохот. Стены, душераздирающе скрежеща, шевельнулись и
покрылись трещинами, с потолка посыпались комья земли и осколки породы. Пол
задрожал и заходил ходуном.
и затравленно огляделся. А затем кинулся к выходу и принялся торопливо разбирать
загородку. Наан поспешила к нему на подмогу, и он не отказался от ее поддержки.
Невест провинции Фоли.
Громыко Ольга
Максимов Альберт
Максимов Альберт
Флинт Эрик
Курылев Олег
Перумов Ник