а Олег хмуро отвернулся. Можно, конечно, проделывать все это, чтобы не
болеть горлом, не страдать животом, стать богатым, не видеть змей, не быть
битым дивом и не кусаемым злой собакой, но за всем не уследишь, а быть
рабом даже пролетевшего аиста не хотелось. Только вот как сказать это
Таргитаю, если сам понимает смутно, как сквозь туман в голове, не может
еще оформить в ясные слова самое простое.
насупленный и чем-то расстроенный. -- Человеку надо все.
было!
А то и не по разу.
меня только лук вместо невода. Сидят на дне, пальцами в мою сторону тычут,
смеются! Мне ж видно, вода прозрачная. Пришлось вернуться.
человек...
маков цвет, глаза блестят от счастья, теперь будут и деньги, и спина не
заболит, с ходу заступился:
То ли мир перевернется, то ли... не знаю, не знаю.
голову, ноздри затрепетали:
изогнутая в виде исполинской наковальни. И хотя двигалась не по земле, а
по небу, в ней чувствовалась такая немыслимая тяжесть, что Олег вспотел от
страха, пытаясь понять, как такие массы льда, а там точно град, держатся в
воздухе, не падают?.. А посыплются им на головы, когда станут с голубиное
яйцо?
углей и, перебрасывая из ладони в ладонь, отнес в глубину небольшой
пещерки. Таргитай и Олег подхватили в охапку хворост, кинулись следом, а
сзади грозно потемнело, словно уже наступила ночь: сумерки и темная туча
надвинулись вместе, на землю обрушились сперва крупные частые капли, земля
закипела, бурунчики подпрыгивали крупные, затем застучало по каменной
стене, посыпались мелкие белые крупинки, сперва не крупнее горошин, затем
и вовсе с лесной орех. Полянка покрылась белыми пятнами, сочная трава
полегла, одинокие толстые стебли содрогались, но их ломало, вбивало в
землю, что стала зеленой кашей.
если бы Таргитай заливал из колодца. Темные угольки раскатились по камню,
одна головешка докатилась до входа в пещеру, дальше мутный поток воды
подхватил и унес.
такой силой, что бурунчики стали размером с тарелки. Над головой угрюмо
громыхало, туча медленно уползала.
и грозился небу. Олег смотрел-смотрел, пожал плечами, лег в самом дальнем
углу, скорчился в три погибели и заснул, все еще нахмуренный, с
озабоченным лицом человека, которому приходится думать за всех троих.
темнело, блеснула первая звезда. Мрак ухватил лук, выскочил, пригнувшись
под струями, исчез.
ликующий. Каждая жилка в теле прыгала от непонятного счастья, словно
только что свершил нечто очень достойное, чем можно гордиться всю жизнь.
От костра несло надежным теплом, он подсел ближе, но не потому, что озяб,
в теле разливалось странное тепло, словно внутри полыхал костер еще
больше, просто этот ливень... этот красный огонь... это странное
ликование... Сердце стучало и что-то объясняло на своем языке, понять не
мог, но выразить как-то надо, и его пальцы уже знали, что нужно делать.
на входе возник освещенный красным пламенем сгорбленный оборотень. На
плечах лежал роскошный олень.
костра. Мрак довольно разогнулся, глаза смеялись:
равнодушен. Подержи вот тут край.
растыкал вокруг костра. Мрак умело вырезал сухожилия с задних ног,
запасная тетива не помешает. В сухом горячем воздухе потекли первые струи
от разогретого мяса. Сок капал на угли, шипело, синие дымки выбрызгивались
остренькие, как перекаленные наконечники стрел.
тепле и сухости. Костерок даже стену вроде бы прогрел, в пещере светло, а
там сразу на выходе начинается мрачная чернота, мокрая земля, побитая
градом трава. Мрак сказал довольно:
побдить!.. А я пойду посмотрю, что Олег делает, какие тайны разгадывает...
самое уязвимое место, укрыв живот и грудь локтями, но секиру положил так,
чтобы сразу схватить и рубить вслепую, даже если в темноте при погасшем
костре...
бодр и свеж, несколько раз обошел вокруг костра, выглянул из грота.
Удивительно, но там родной лес, знакомое дупло, в котором жил Боромир,
верховный волхв, на утоптанную поляну, которую все племя невров упорно
отстаивало от натиска Леса, вышел грозный Громобой, и Таргитай
обрадовался, что тот, оказывается, жив и здоров...
угли уже рассыпались, подернулись пеплом. Прямо перед Таргитаем стоял
огромный хмурый воин, весь в железе, даже щеки с обеих сторон стиснули
булатные пластины. Из-под грозно сдвинутых бровей яростно сверкали дикие
глаза, круглые, как у хищной птицы. И хотя облик был странен и дик,
Таргитай никогда не встречал этого воина, он смутно ощутил, что знает
его... да, это же тот, чьи кости закапывал!
одного... погибла и моя дружина!.. А к вашему костру мчится целый отряд!
Кто их направил, не знаю, но это могучий колдун... Что за люди пошли,
костры разводят так, чтобы все враги узрели за сто верст?
перестали огонь прятать в ямы... А где они?
жернова. Таргитаю показалось, что тот снова ударит, щека до сих пор горит,
но тот странно качнулся под порывом ветра, а голос стал глуше:
воина ясно светили слабые звездочки. Не такие яркие, как вне силуэта, но
все же просвечивают, а воин сопротивляется, чтобы не дать утреннему ветру
себя развеять.
-- Вот увидишь!
клинок и молча ушел в щель между камнями. Там на миг задымилось, а когда
дымок развеялся, Таргитай осторожно потрогал еще горячую, словно туда упал
уголек, плиту.
быть невесомой... Ничего не пойму. Это Олег бы объяснил.
привыкают, неслышно отступил еще и еще, стараясь уловить шорох или чужой
запах. Везде тихо, но это значит, что либо враги умеют хорошо прятать свое
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Андреев Николай
Свержин Владимир
Посняков Андрей