та же странная злость, смешанная с таким же странным облегчением, внезапно
снова без всякого предупреждения начинала вздымать грудь, жгла сердце, а
череп раскалялся, как в горне. Он начинал часто и свирепо дышать,
спохватывался, снова всматривался в балки, рассматривал и считал щели...
замечал ее блестящие от страха глаза, то видел, что его тело снова
напряжено, как тетива на луке, спохватывался, поспешно распускал мышцы. А
через мгновение замечал, что кулаки снова сжимаются до хруста, ноги
напрягаются для прыжка, а мышцы рук готовы наносить и принимать удары...
Перевернитесь на живот, я вам помну спину. Это поможет отдохнуть...
собой он услышал облегченный вздох. Служанка трусила, страшилась, что он
вспомнит о ее присутствии и попросту убьет, все же сочтя себя оскорбленным.
спину. Он уткнулся лицом в подушку.
держали у себя массажистов. У женщин тоже были... слепые, правда.
горечь выходят из тела, вымываются, испаряются, он снова почти свеж, словно
не было этой нелепой изнуряющей церемонии свадьбы,
насколько они у него широкие и массивные, пробудила группы мускулов спины,
вдоль хребта пошла горячая кровь, потерла и пощипала ягодицы, что почти
омертвели от постоянного подпрыгивания в седле, отыскала и встряхнула каждую
жилку в ногах и даже в пальцах.
оказалась в ее руках, он слышал легкие щелчки, пальцам было горячо и
щекотно.
лазить... Теперь сапоги можно шить на размер меньше!..
напряжение растворилось, сильное тело лежало спокойно, он чувствовал, что он
в любой момент может взметнуться в прыжке прямо с постели, но теперь мышцы
сами по себе не сокращаются, не стягиваются в узлы, от которых болят и едва
не рвутся сухожилия.
пластинам его груди. Он сам знал, что они похожи на римские медные латы,
выпуклые и массивные, но ее маленькие сильные пальцы взялись встряхивать
умело, кровь из глубин поднялась наверх,
свете, двигались в такт ее мерным неторопливым движениям. Она сидела,
обхватив ногами его бедра, он чувствовал ее нежное тепло. Пальцы разминали,
гоняли кровь, он наконец-то ощутил, как страшное напряжение ушло
окончательно, вытянулся в сладкой истоме, чувствуя себя сильным, могучим,
отдохнувшим зверем...
Рекс, мне так трудно дотянуться...
виду. Он чувствовал ее мягкий горячий живот, когда она наклонялась всем
телом, и когда вся разбуженная кровь освобожденно ринулась в гениталии, он
зарычал, схватил ее и, быстро перекатившись, навис над нею, огромный и
распаленный.
И быстро. После чего отвалился в сторону, застыл, раскинув руки и глядя на
проступающие в слабом рассвете балки. Клотильда лежала тихая, как
затаившийся зверек. Ему почудилось, что она не то тихонько плачет, страшась
его разбудить неосторожным движением, не то вздрагивает от пережитого ужаса
и украдкой ощупывает себя: целы ли косточки.
рубашку прижимала к груди, прикрывая наготу. Лицо ее похудело, выглядело
изможденным. Глаза ее казались темными пещерами.
простыню... пусть видят.
побежал утенок с мокрыми перепончатыми лапками.
Глава 28
обнаженный до пояса, умывался из кадки, а в другом конце зала трое служанок,
среди которых была и Клотильда, расчесывали необыкновенные золотые волосы
Брунгильды Белозубой.
разом ухватили простыню, завопили ликующе, вскинули ее как знамя. Фарамунд
видел, как Брунгильда вздрогнула, ее огромные глаза на миг повернулись в его
сторону, в следующее мгновение она словно отпрянула в отвращении.
только плескал воду в лицо и на грудь с такой силой, что гости отпрянули с
веселыми воплями.
мне отодрать кусочек? Говорят, это как амулет, чтобы всегда быть...
всегда!.. ха-ха!!..
продолжался всю ночь, и, судя по всему, они готовы пьянствовать и дальше.
как она напряглась, подобралась. Служанки хихикали, смотрели на него
влажными зовущими глазами, добрыми, как у коров. Только Брунгильда смотрела
прямо перед собой, да еще Клотильда отводила взгляд, ее руки старательно
работали гребнем.
надоел. Мы сегодня же отправляемся в мои владения. Там у меня масса дел...
что требуют моего присутствия.
изнуренной, словно, в самом деле, он всю ночь ее терзал, насыщая свою
похоть. С обескровленных губ слетело едва слышное:
Это настоящая каменная крепость. Кстати, этот маленький бург тоже остается
твоим... хотя, думаю, лучше здесь оставить хозяевами Тревора и Редьярда.
вырезанное из серого гранита. Челюсть Фарамунда выдвинулась вперед, в глазах
блистали крохотные молнии, выдавая приближение грозы.
теперь всячески подчеркивает для гостей и служанок свой статус.
небо просветлело, По светлому пятну, что медленно двигалось по ту сторону
туч, можно было угадать, где находится солнце. Когда отряд выехал из ворот,
в щель между тучами на землю упал прямой, как огненный меч, солнечный луч.
воины забормотали, он подумал, что творят оберегающие заклинания, но их
глаза были полны восторга. Стройная и прекрасная, она блистала верхом на
белой лошади, как создание небес. Ослепительно чистая, одухотворенная - он
понял, что уж ее никогда не коснутся обвинения в колдовстве или черной
магии.
отряда. Сзади загрохотали копыта, судя по стуку, догонял на громадном коне,
похожем больше на слона, грузный Громыхало, еще не просохший от пьянства и
обжорства.
свадьбу?
захваченных рубежей, о подавлении мятежей, о налогах, о закупке оружия, о
выделке шкур для кожаных лат, но его череп распирает от мыслей о Брунгильде,
которая сверкает в середине отряда, как редкая драгоценность в перстне.
Перед глазами вместо крепостных стен, на которые взбираются его люди,
всплывает ее белое лицо с негодующими глазами, а вместо воинского клича
слышит ее гневный голос.
седел. Громыхало все еще смотрел в ожидании ответа. Рот его начал
открываться, глаза стали крупные как у рака.
Брунгильду, а потом к войскам... Как только зима пройдет, продолжим
двигаться на юг. А то и раньше...
Афанасьев Роман
Буджолд Лоис
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Корнев Павел
Лондон Джек