Ральф заметил плетеное кресло-качалку, горящее на дальнем конце веранды.
С ручки кресла свисал недовязанный шарф, воткнутые в него спицы сверкали белым жаром. Откуда-то доносилось монотонное позвякивание колокольчика. Мертвая женщина в зеленом, военного образца комбинезоне и куртке распласталась на ступеньках крыльца, уставившись в небо залитыми кровью линзами очков. В руке она сжимала пистолет, в груди зияла черная рваная рана. На перилах северной части веранды обвис мужчина, упираясь ботинком в газонокосилку. На нем также были военный комбинезон и куртка. На цветочной клумбе неподалеку от тела лежал автомат. Кровь стекала по пальцам мужчины и крупными каплями падала на землю. Ральфу эта кровь казалась черной и мертвой.
«Фелтон, — подумал он. — Если полиция до сих пор взывает к Чарли Пикерингу — если Пикеринг в доме, — значит, это Фрэнк Фелтон. А где же Сьюзен Дэй? Эд где-то на побережье — Луиза уверена, что он там, — но вдруг Сьюзен Дэй находилась здесь? Боже, неужели такое возможно!»
Ральф предполагал, что все может быть, однако предположения в счет не шли. Там внутри, без сомнения, находились Элен, Натали и Бог весть сколько еще беспомощных, терроризируемых женщин, а это было важно.
Из глубины дома донесся звук разбиваемого стекла, сопровождаемый тихим взрывом — почти вздохом. Ральф увидел новые языки пламени, вырывающиеся сквозь переплет входной двери.
«Коктейль Молотова <Во время второй мировой войны так называли бутылки с зажигательной смесью, впервые примененные советской пехотой против фашистских танков.>, — подумал он. — Наконец Чарли Пикерингу удалось осуществить свою давнюю мечту».
Ральф не знал, какое именно количество полицейских сгрудилось за машинами, припаркованными в начале подъездной дорожки — никак не меньше тридцати, — однако он моментально выделил двоих, арестовавших Эда Дипно.
Крис Нелл залег за передним колесом полицейской машины, стоявшей ближе всего к дому. А рядом с ним, опираясь на колено, присел Джон Лейдекер.
Именно Нелл держал в руках мегафон, и, когда Ральф и Луиза подошли к опорному пункту полиции, Нелл взглянул на Лейдекера: тот кивнул в сторону дома, затем ладонью сделал жест, значение которого было ясно и без слов:
«Будь осторожен». В ауре Криса Нелла Ральф подметил тревожные признаки — молодой человек был слишком взволнован, чтобы соблюдать осторожность.
Слишком взвинчен («раскочегарен»). И в тот же момент, словно мысль Ральфа послужила причиной происходящего, аура Нелла стала менять цвет: от бледно-голубого к темно-серому, а затем к смертельно черному. Все это случилось почти в одно мгновение.
— СДАВАЙСЯ, ПИКЕРИНГ! — крикнул Нелл, не зная, что он уже покойник. В окне нижнего этажа северной части здания появился приклад автомата, затем вновь спрятался внутрь. И в тот же момент над дверью взорвалось арочное окно, засыпая веранду осколками стекла. Из образовавшейся дыры вырвалось бушующее пламя. Секунду спустя распахнулась и сама дверь, будто ее толкнула невидимая рука. Нелл еще больше подался вперед, возможно, считая, что теперь стрелявший и сам видит безнадежность своего положения. Ральф, крича: — Джонни, оттяни его назад! ОТТЯНИ ЕГО НАЗАД!
И вновь в огне появился автомат, теперь уже дулом вперед.
Лейдекер потянулся было к воротнику Нелла, но опоздал. Автомат хрипло закашлял, и Ральф услышал металлический пэнк! пэнк! пэнк! пуль, пробивающих тонкую обшивку полицейской машины. Теперь аура Криса Нелла стала полностью черной — она превратилась в саван. Он дернулся, когда пуля прошила ему шею, и рухнул на землю, судорожно подергивая ногой. Мегафон, выпав у него из рук, возмущенна взвизгнул. Один из полицейских вскрикнул от неожиданности и страха. Вопль Луизы прозвучал намного громче.
И еще один выводок пуль пронесся над землей к Неллу, образуя маленькие черные дырочки в темно-синей униформе молодого человека. Ральф различал неясные очертания человека внутри удушающего савана; тот предпринимал бессмысленные попытки перевернуться и встать на ноги. В этих попытках было нечто ужасное — словно Ральф наблюдал за созданием, попавшим в рыболовную сеть, закинутую на мелководье.
Лейдекер высунулся из-за машины, а когда его пальцы исчезли в черной мембране, окружающей Криса Нелла, Ральф услышал голос старины Дора: «На твоем месте я не стал бы притрагиваться к нему, Ральф, — я и так уже не вижу твоих рук».
Луиза: — Нет! Нет! Он уже мертв!
Дуло автомата в окне двинулось вправо. Теперь оно не спеша приближалось к Лейдекеру; мужчину, державшего оружие, по всей видимости, не задела автоматная очередь, выпущенная в него одним из полицейских. Ральф поднял руку и опустил ее вниз отсекающим жестом каратэ, но на этот раз вместо клиньев света из нее вылетели огромные голубые, напоминающие следы капли. Эта субстанция растеклась по лимонного цвета ауре Лейдекера, когда из автомата, видневшегося в окне, открыли огонь. Ральф видел, как две пули впились в дерево справа от Лейдекера, образуя черные дыры в желтоватой древесине ствола. Третья врезалась в голубое покрытие, обволакивающее ауру Лейдекера — Ральф заметил темно-красную искорку, мелькнувшую у левого виска детектива, и услышал глухое повизгивание, когда пуля отскочила рикошетом, как плоский камешек от поверхности воды при игре в «блинчики».
Лейдекер оттянул Нелла в укрытие, взглянул на него, распахнул дверцу со стороны водителя и плашмя бросился на сиденье. Ральф больше не видел его, но слышал, как тот орал на кого-то по радио, спрашивая, почему до сих пор не прибыли спасательные машины.
И снова звон разбиваемого стекла. Луиза мертвой хваткой впилась в руку Ральфа, указывая на что-то — кирпич, летящий по двору. Его швырнули из окна в цокольном этаже северного крыла. Целый ряд таких же окон закрывали цветы, растущие по периметру дома.
— Помогите! — донесся оттуда крик, в то время как человек с автоматом рефлекторно выстрелил по перекатывающемуся кирпичу, вздымая в воздух фонтанчики красной пыли и раскалывая кирпич на три части. Ни Ральф, ни Луиза никогда не слышали, чтобы этот голос поднимался до крика, тем не менее они моментально узнали его; голос принадлежал Элен Дипно. —Помогите нам! Спасите! Мы в подвале! С нами дети! Пожалуйста, мы не хотим сгореть заживо, С НАМИ ДЕТИ!
Ральф и Луиза переглянулись и тут же бросились к дому.
6
Две облаченные в форму фигуры, больше напоминающие футбольных судей на линии в своих огромных жилетах, выскочили из-под прикрытия машины и, пригибаясь, побежали к крыльцу. Когда они по диагонали пересекли двор, Чарли Пикеринг, все так же дико хохоча, высунулся из своего окна. На него обрушился шквал огня, засыпая щепками, которые пули откалывали от оконной рамы, и сбив ржавый водосточный желоб, с грохотом свалившийся на крыльцо, но ни одна пуля не задела безумца.
«Почему они не могут попасть в него? — размышлял Ральф, пока они с Луизой поднимались по ступеням крыльца, приближаясь к пламени цвета охры, волновавшемуся в дверном проеме. — Боже праведный, почему же они не могут попасть в него с такого расстояния?»
Но Ральф знал — почему… Клото объяснил им с Луизой, что и Атропоса, и Эда Дипно окружают силы злобные, но заботящиеся об их безопасности. Разве не похоже, что эти же самые силы теперь охраняют Чарли Пикеринга, наподобие того, как Ральф позаботился о Лейдекере, когда тот высунулся из укрытия, чтобы втянуть туда своего умирающего коллегу?
Пикеринг открыл шквальный огонь по приближающимся полицейским. Он целился ниже пояса, где их не защищали бронежилеты. Один из штурмовавших рухнул безмолвной грудой; второй пополз обратно, крича, что его подстрелили — подстрелили? — черт, его сильно ранили.
— Барбекью <Пикник, во время которого на вертеле жарится туша барашка.>, — выкрикнул из окна Пикеринг визгливым, хохочущим голосом. — Барбекью! Барбекью! Святое возмездие! Изжарить сук! Божественный огонь!
Священный огонь!
Крики стали громче, казалось, они доносятся прямо из-под ног Ральфа, и когда он посмотрел вниз, то ужаснулся: месиво аур наподобие пара просачивалось из-под пола веранды, разнообразие цветовых оттенков стушевывалось под напором алого свечения, пропитывающего поток… И окружавшего его. Эта кроваво-красная конфигурация не была похожа на грозовую тучу, образовавшуюся над местом драки, затеянной около «Красного яблока» Зеленым и Оранжевым мальчишками, но Ральф был уверен, что значение их подобно: единственное различие заключалось в том, что данный купол порожден страхом, а не яростью и агрессией.
— Барбекью! — орал Чарли Пикеринг, затем неслось что-то в адрес дьявольских сук. Внезапно Ральф возненавидел этого безумца больше, чем кого-либо за всю свою жизнь.
— Пойдем, Луиза — нам нужно остановить его.
Взяв женщину за руку, он потянул ее в горящий дом.
ГЛАВА XXII
1
Входная дверь открывалась в сквозной коридор, теперь весь проход был охвачен языками пламени. Ральфу те виделись ярко-зелеными, а когда они с Луизой проходили сквозь огонь, он вызывал ощущение прохлады — словно они шли сквозь пары ментола. Горящий дом приглушенно потрескивал; автоматные очереди звучали тихо, как раскаты грома в восприятии человека, плывущего под водой… Именно это определение, по мнению Ральфа, точнее всего описывало его ощущение — пребывание под водой. Он и Луиза превратились в невидимых существ, переплывающих огненную реку.
Ральф, указав на дверь по правую сторону, вопросительно взглянул на Луизу. Та кивнула. Потянувшись к дверной ручке, он поморщился от отвращения, когда его пальцы прошли сквозь нее, что было, конечно же, к лучшему; если бы он мог по-настоящему ухватиться за эту чертову штуковину, то, без сомнения, оставил бы пару слоев кожи на раскаленной медной ручке. — Мы пройдем сквозь дверь, Ральф!
Он оценивающе оглядел Луизу, заметив страх и беспокойство в ее глазах, но в них не было и намека на панику, затем кивнул. Они вместе прошли сквозь дверь в тот момент, когда с немузыкальным грохотом железных цепей и разбивающегося стекла на пол свалился подсвечник.
Они оказались в приемной, и от увиденного у Ральфа свело желудок. К стене под огромным плакатом с изображением Сьюзен Дэй в джинсах и рубашке в стиле вестернов («НЕ ПОЗВОЛЯЙ МУЖЧИНЕ НАЗЫВАТЬ ТЕБЯ ДЕТКОЙ, ЕСЛИ НЕ ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ С ТОБОЙ ТАК ЖЕ И ОБРАЩАЛИСЬ» — советовал плакат) прислонились две женщины. Обе были застрелены в голову в упор; мозги, рваное месиво костных тканей размазались по обоям с цветочным орнаментом и по прошитым ковбойским сапожкам Сьюзен Дэй. Одна из женщин была беременна. Другой оказалась Гретхен Тиллбери.
Ральф припомнил тот день, когда Гретхен вместе с Элен пришла к нему домой, чтобы предупредить и вручить газовый баллончик под названием «Телохранитель»; в тот день она показалась Ральфу красавицей… Хотя, конечно, в тот день ее хорошенькая головка была еще цела, а мозги не размазаны по стенам. Пятнадцать лет назад ей чудом удалось избежать смерти от рук своего муженька, но другой мужчина направил оружие в голову Гретхен Тиллбери, мгновенно отправив ее на тот свет. Теперь она уже никогда не поведает, откуда взялся шрам на ее левом бедре.
На мгновение Ральфу показалось, что он теряет сознание.
Он сконцентрировался и, думая о Луизе, взял себя в руки. Аура Луизы приобрела темно-красный оттенок. Зигзагообразные черные линии пронзали поле, напоминая распечатку электрокардиограммы человека, перенесшего фатальный сердечный приступ.
— О, Ральф! Боже милостивый!
Что-то взорвалось в южном крыле дома с такой силой, что распахнулась дверь, сквозь которую они только что прошли. Ральф предположил, что это баллон или баллоны с газом… Хотя в данный момент вряд ли это было так уж важно. Горящие обрывки обоев влетали в комнату через распахнувшуюся дверь, и Ральф увидел, как занавеси и остатки волос на голове Гретхен Тиллбери качнулись в сторону двери, когда огонь всосал воздух из комнаты, чтобы подпитать себя. Интересно, сколько огню потребуется времени, чтобы превратить женщин и детей, спрятавшихся в подвале, в хрустящие сухари?
Ральф не знал, да и вряд ли это было так важно; люди, закрытые внизу, умрут от удушья задолго до того, как начнут гореть.
Луиза с ужасом уставилась на мертвых женщин. По ее щекам катились слезы. Призрачный серый свет, поднимающийся вверх от оставленных ими следов, напоминал пар, исходящий от сухого льда. Ральф провел Луизу к двойным дверям в глубине комнаты, замер перед ними, делая глубокий вдох, затем обнял Луизу за талию и вошел в дерево.
Последовал момент темноты, в которой не только его нос, но и каждая клетка тела пропитались сладковатым запахом опилок, а затем они очутились в комнате за дверями. Возможно, раньше она была кабинетом, но впоследствии служила помещением для занятий групповой психотерапией. В центре, образуя круг, разместились складные стульчики. Стены украшали изречения типа: «НЕЛЬЗЯ ЖДАТЬ УВАЖЕНИЯ ОТ ДРУГИХ, ЕСЛИ НЕТ САМОУВАЖЕНИЯ».
На школьной доске кто-то написал:
«МЫ — ОДНА СЕМЬЯ, И ВСЕ МОИ СЕСТРЫ СО МНОЙ», Около одного из окон, выходящих на веранду, одетый в бронежилет и мешковатый свитер, который Ральф узнал бы в любое время суток, притаился Чарли Пикеринг. — Изжарить всех безбожниц! — крикнул он. Над его плечом взвизгнула пуля; вторая зарылась в оконный переплет справа. Мысль, что Пикеринга охраняют, вновь вернулась к Ральфу, теперь уже приобретя силу убежденности.
— Лесбиянки! Отплатить им их же монетой! Проучить их! Пусть на собственной шкуре испытают все!
— Оставайся наверху, Луиза, — на том же самом уровне.
— Что ты собираешься делать?
— Позаботиться о нем, — Только не убивай его, Ральф, пожалуйста!
«А почему бы и нет? — горько подумал Ральф. — Я сделал бы миру огромное одолжение. Хотя вряд ли сейчас подходящее время для споров».
— Ладно, я не стану его убивать! А теперь замри на месте, Луиза, — слишком много пуль, чтобы рисковать и вдвоем опускаться ниже.
Прежде чем женщина ответила, Ральф сконцентрировался, вызвал внутренний щелчок и прыгнул на уровень Шот-таймеров. На этот раз все произошло так быстро и так тяжело, будто он прыгнул из окна второго этажа, приземлившись на бетонированную площадку. Некоторые краски исчезли из мира, их заменили звуки: потрескивание бушевавшего огня, грохот автоматной стрельбы. Воздух пропитывал запах копоти, в комнате стояла невыносимая жара. Мимо уха Ральфа пролетело что-то, жужжа как насекомое. Скорее всего, жучок 45-го калибра.
«Тебе лучше поторопиться, любимый, — посоветовала Кэролайн. — Если пуля попадет в тебя на том уровне, она окажется смертельной, не забывай». Ральф помнил.
Согнувшись, Ральф подбежал к стоящему к нему спиной Пикерингу. Он наступал на осколки стекла, но Пикеринг не оборачивался. Вдобавок к автомату, который он держал в руках, на боку безумца болтался револьвер, — плечах — маленький вещевой мешок. Он был расстегнут, внутри виднелось несколько наполненных чем-то винных бутылок. Горлышки их были заткнуты мокрыми, скрученными в комок тряпками.
— Убить всех сук! — орал Пикеринг, поливая двор автоматными очередями.
Он отбросил использованную обойму, задрал свитер, обнажил еще три или четыре обоймы, заткнутые за пояс. Ральф потянулся к открытому вещмешку, достал за горлышко одну из наполненных бензином винных бутылок и обрушил ее на голову Пикеринга. В этот момент он понял причину, по которой безумец не слышал его приближения: Пикеринг надел наушники, используемые при стрельбе.
Не успел Ральф оценить иронию того, что человек, идущий на самоубийство, тем не менее стремится сохранить слух, как бутылка разбилась о голову Пикеринга, обволакивая его янтарной жидкостью и осколками стекла:
Тот пошатнулся, прижав руку к порезам. Кровь полилась по его длинным пальцам — пальцам, более подходившим пианисту или художнику, струйками стекая по шее. Он обернулся, за грязными линзами очков сверкали огромные удивленные глаза, волосы стояли дыбом, делая его похожим на человека, только что получившего разряд электрического тока.
— Ты! — крикнул Пикеринг. — Посланец дьявола! Центурион? Детоубийца! Ральф подумал о двух женщинах, убитых в соседней комнате, и его вновь охватила ярость… Хотя «ярость» было слишком мягким определением, слишком.
У него возникло ощущение, будто под кожей загорелись все нервные окончания.
В голове вертелась мысль: «Одна из женщин была беременна, так кто же детоубийца, одна из женщин была беременна, так что же из нас детоубийца?» Мимо его лица прожужжал еще один крупнокалиберный жучок. Ральф не заметил. Пикеринг попытался поднять автомат, из которого он, без сомнения, убил Гретхен Тиллбери и ее беременную подругу. Ральф вырвал оружие и прицелился в него. Пикеринг завизжал от страха. Этот визг еще больше взбесил Ральфа, и он забыл об обещании, данном Луизе. Ральф поднял автомат, намереваясь разрядить его в мужчину, вжимавшегося в стену (в горячке ни одному в голову не пришла мысль, что в автомате может не оказаться патронов), но прежде, чем Ральф успел нажать на спусковой крючок, его внимание привлек сверкающий поток света, вспыхнувший рядом с ним. Поначалу поток оставался бесформенным, сказочным калейдоскопом красок, которому удалось вырваться на волю, затем он принял образ женщины с длинным газообразным шлейфом, восходящим от ее головы.
— Не убивай его.
— Ральф, пожалуйста, не убивай его!
Какую-то долю секунды он прямо сквозь нее видел доску с написанными на черной поверхности словами, а затем краски превратились в одежду, волосы и плоть Луизы, по мере того как она опускалась вниз. Пикеринг взирал на женщину расширившимися от ужаса глазами. Он взвизгнул, и его армейские брюки потемнели в промежности. Пикеринг зажал пальцы зубами, словно пытаясь приглушить вырвавшийся крик.
— Привидение! — выкрикнул он сквозь целую пригоршню пальцев. — Прижрак Шентуриона!
Луиза, не обратив на него внимания, ухватилась за приклад автомата: — Не убивай его, Ральф, не надо!
Внезапно Ральф разозлился и на нее:
— Неужели ты ничего не понимаешь, Луиза? Он отлично знает, что делает!
На каком-то уровне он действительно понимает — я видел это по его проклятой ауре!
— Неважно, — ответила она, по-прежнему держа автомат дулом вниз. — Неважно, что он понимает, а чего нет. Мы не должны поступать так, как они.
Роллинс Джеймс
Перумов Ник
Каргалов Вадим
Емилина Ника
Шилова Юлия
Афанасьев Роман