- как может единое быть предметом познания, поскольку познание предполагает
отнесение единого и себе тождественного к другому - субъекту знания.
а если его так не мыслить то его вообще невозможно мыслить.
характеристика именно самих идей Платон подчеркивает, что именно в силу
того, что в умопостигаемом мире идеи соотнесены друг с другом, что именно в
логическом плане единое есть многое, они могут быть соотнесены и с
чувственными вещами и становятся предметом познания. Платон предлагает
обосновывать соотнесенность эмпирического мира с миром идеи соотнесенностью
идей между собой. Соотнесенность логосов определяет собой причастность к
ним пещей и проистекающую из этой причастности взаимную связь,
соотнесенность уже и самих пещей.
кто примется показывать тождество единого и многого в таких предметах, как
камни, бревна н т. н., то мы скажем, что он приводит нам примеры многого н
единого, по не доказывает ни того, что единое множественно, из того, что
многое едино, и в его словах нет ничего удивительного, но есть лишь то, с
чем все мы могли бы согласиться. Если же кто-то сделает то, о чем я только
что говорил, то есть сначала установит раздельность и обособленность идей
самих по себе, таких, как подобие и неподобие, множественность и
единичность, покой к движение, и тому подобных, а затем докажет, что они
могут смешиваться между собой и разобщаться, вот тогда, Зенон, я буду
приятно изумлен. Твои рассуждения я нахожу смело разработанными, однако...
гораздо более я изумился бы в том случае, если бы кто мог показать, что то
же самое затруднение всевозможным способом пронизывает самые идеи, и, как
вы проследили его в видимых вещах, так же точно можно обнаружить его в
вещах, постигаемых с помощью рассуждения" (56). Не случайно Платон здесь
устами Сократа задает вопрос именно Зенону. Это и в самом деле тот пункт, в
котором Платон пересматривает учение элеатов. У элеатов ведь единое
выступает как начало ни с чем не соотнесенное, а потому противоположное
многому, т. е. миру чувственному. Чувственный же мир для них противоречив,
ибо в нем вещи "соединяются и разобщаются" одновременно. Платон же
показывает, что это "соединение и разобщение", т. е. единство
противоположностей, свойственно и миру умопостигаемому (т. е. тому, что
элеаты называют "единым") и что лишь благодаря этому единое может быть и
именуемым, и познаваемым. Если же его рассматривать так, как того требуют
Парменид и Зоной, то оно будет вообще непознаваемым и безымянным, а значит,
несуществующим.
что только единство многого, т. е. система, составляет сущность
умопостигаемого мира и она есть то, что может существовать и быть
познаваемо.
что разум здесь пользуется гипотезами, предположениями для того, чтобы
постигнуть высшее начало: "Достигнув его (начала, которое ужо не
гипотетично.) и придерживаясь всего, с чем оно связано, он (разум) приходит
затем к заключению, вовсе не пользуясь ничем чувственным, но лишь самими
идеями в их взаимном отношении, и его выводы относятся только к ним" (57).
анализа диалога "Парменид", что Платон нигде не отрывает акт понимания,
познания, от акта называния, именования. То, что невозможно воплотить в
речи, в слове, является алогичным, т. е. непознаваемым. Естественно
поэтому, что анализ познавательных структур у Платона неотделим от анализа
речи; структуры языка - это основные логические структуры мысли.
рассмотрения соотношения единого и многого, который мы находим в диалогах
Платона впервые возник в греческой науке при анализе языка, т. в. у
софистов. Не случайно же именно софисты были первыми греческими
грамматиками и филологами; возможно, именно они и раскрыли ту
парадоксальную природу слова и предложения, которую впоследствии до конца
выявил Платон. На тот факт, что именно анализ языка дал толчок к
исследованию природы мышления как соотнесения единого и многого, указывает
следующий отрывок из диалога "Филеб". "Мы утверждаем,- говорит Сократ,- что
тождество единства и множества, обусловленное речью, есть всюду, во всяком
высказывании; было оно прежде, есть и теперь. Это не прекратится никогда и
не теперь началось, но есть, как мне кажется, вечное и нестареющее свойство
нашей речи. Юноша, впервые вкусивший его, наслаждается им, как если бы
нашел некое сокровище мудрости; от наслаждения он приходит в восторг и
радуется тому, что может изменять речь на все лады то закручивая ее в одну
сторону и сливая все воедино то снова развертывая и расчленяя на части..."
(58).
"Пармениде" именно тем и занимается, что "изменяет речь на все лады", то
приводя все к единому, то снова раздробляя на множество. "Тут прежде и
больше всего недоумевает он сам, а затем повергает в недоумение и своего
собеседника..." (59).
сколько диалог ведет Платона; не Платон ведет речь о едином и многом, а
сама речь ведет Платона, заставляя недоумевать и удивляться не только его
слушателей, но и его самого.
переключению, осуществленному софистами и Сократом, Платон смог осуществить
переход к анализу логических связей, "связей смыслов", с тем чтобы потом от
них вернуться к анализу "связи вещей".
еще трудно понять молодому Сократу, "...Если бы кто стал утверждать, что
идеи, будучи такими, какими они, по-нашему, должны быть, вовсе недоступны
познанию, то невозможно было бы доказать, что высказывающий это мнение
заблуждается...
самостоятельное существование некоей сущности каждой вещи, должен, я думаю,
прежде всего согласиться, что ни одной такой сущности в нас нет.
заметил Сократ". (Парменид, 133b-с).
путем указания на то, что связь между идеями и чувственными вещами - это
связь приобщения (или причастности) не особенно углубляясь в вопрос о том,
к каким затруднениям ведет допущение такой связи, умудренный в этом вопросе
Парменид спрашивает его: "Но каждая приобщающаяся [к идее] вещь приобщается
к целой идее или к ее части? Или возможен какой-либо иной вид приобщения,
помимо этих?
многих вещей или дело обстоит как-то иначе?
целиком содержаться во множестве отдельных вещей и таким образом окажется
отделенной от самого себя, -ответил Сократ,-ведь вот, например, один и тот
же день бывает одновременно во многих местах и при этом нисколько не
отделяется от самого себя, так и каждая идея, оставаясь единою и
тождественною, может в то же время пребывать во всем.
одновременно во многих местах, все равно как если бы, покрыв многих людей
одною парусиною, ты стал утверждать, что единое все целиком находится над
многими Или смысл твоих слов не таков?
другая се часть?
им будет причастно их части, и в каждой вещи будет находиться уже не вся
идея, а часть ее.
делиться у нас на части и при этом все же остается единой?
"Если оно единое, то может ли оно быть многим?". Далее мы увидим почему
связку "есть" здесь не следовало бы подчеркивать.
форму негативной теологии: елдиному, как оно есть само по себе,
безотносительно к чему бы то ни было, невозможно приписать никаких
предикатов; оно может быть определено только через отрицание. Это
неоплатоновсккое понимание оказало влияние на средневековую теологию,
возрожденческую метафизику и немецкую мистику Мейстера Экхарта и Якова Беме.
переводе Тормасова Н.Н.; ведь первая гласит: если единое едино, то что? И
вывод: если единое едино то оно - ничто, оно не существует. Вторая же
гипотеза гласит: если единое существует, то что из этого следует?
показаться на первый взгляд, а именно: в первом рассуждении доказывается,
что единое, как таковое, еще не имеет предиката бытия; что оно, будучи
только единым, не есть; а значит, бытие приходит к единому не из него
Березин Федор
Дальский Алекс
Мурич Виктор
Орлов Алекс
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия