Чтение 68–й страницы книги ~Новая модель вселенной~

несуществующему моменту в прошлом или несуществующей ситуации в настоящем.
Возникает вопрос: каковы принципы, создающие эту карикатуру? Почему сны так
сильно противоречат реальности? И тут мы обнаруживаем принцип, который, хотя и
не до конца понятый, был всё же отмечен в литературе по 'психоанализу' - принцип
'компенсации'. Впрочем, слово 'компенсация' выбрано здесь неудачно и порождает
свои собственные ассоциации; в этом, вероятно, и состоит причина, по которой
принцип 'компенсации' не был полностью понят и дал начало совершенно ошибочным
теориям.
Идею 'компенсации' связали с идеей неудовлетворённости. Действие принципа
'компенсации' понимается в том смысле, что человек, чем-то не удовлетворённый в
жизни, в самом себе или в другом человеке, находит восполнение всему этому в
сновидениях. Слабый, несчастный, трусливый человек видит себя во сне храбрым,
сильным, достигающим всего, чего он только ни пожелает. Своего приятеля, который
болен неизлечимой болезнью, мы видим во сне исцелённым, исполненным сил и
надежд. Точно так же люди, которые хронически больны или умерли мучительной
смертью, являются нам в сновидениях здоровыми, радостными и счастливыми. В этом
случае толкование снов близко к истине; тем не менее, это лишь половина истины.
Ибо в действительности принцип 'компенсации' является более широким, и материал
снов создаётся не на основе комнесации, понятой в психологическом или бытовом
смысле, а на основе того, что я назвал бы 'принципом дополнительных тонов'
безотносительно к нашему эмоциональному восприятию этих тонов. Этот принцип
весьма прост. Если в течение некоторого времени смотреть на красное пятно, а
потом перевести взгляд на белую стену, то вы увидите на ней зелёное пятно. Если
же некоторое время смотреть на зелёное пятно, а затем перевести взгляд на белый
фон, то вы увидите красное пятно. Точно то же происходит и в сновидениях. Во сне
для нас не существует моральных запретов, потому что наша жизнь так или иначе
контролируется всевозможными правилами морали. Каждое мгновение нашей жизни
окружено многочисленными 'ты не должен', и потому во сне 'ты не должен' не
существует. В сновидениях для нас нет ничего невозможного, потому что в жизни мы
удивляемся каждому новому или необычному сочетанию обстоятельств. Во сне не
существует причинно-следственного закона, потому что этот закон управляет всем
ходом нашей жизни - и т.д. и т.п.
Принцип дополнительных тонов играет в наших сновидениях важнейшую роль, которая
проявляется и в том, что мы помним, и в том, чего не помним; без этого принципа
невозможно объяснить целый ряд снов, в которых мы делаем и испытываем то, чего
никогда не делаем и не испытываем в обычной жизни. Очень многие вещи в
сновидениях происходят лишь потому, что они никогда не происходят и не могут
произойти в жизни. Нередко сновидения играют отрицательную роль по отношению к
положительной стороне жизни. Но опять-таки следует помнить, что всё это
относится только к деталям. Композиция снов не является простой
противоположностью жизни; это - противоположность, перевернутая несколько раз и
к тому же в разных смыслах. Поэтому усилия воссоздать на основании снов их
скрытые причины совершенно бесполезны; бессмысленно думать, что скрытые причины
снов совпадают со скрытыми мотивами жизни.

Мне остаётся сделать несколько замечаний о тех выводах, к которым я пришёл,
исследуя сны.
Чем больше наблюдал я сны, тем шире становилось поле моих наблюдений. Сначала я
полагал, что мы видим сновидения только на определённой стадии сна, близкой к
пробуждению. Впоследствии я убедился, что мы видим их всё время, с момента
засыпания и до момента пробуждения, но помним только те сны, которые приснились
нам перед пробуждением. Позднее я понял, что мы видим сновидения непрестанно -
как во сне, так и в бодрственном состоянии. Мы никогда не перестаём видить сны,
хотя и не сознаём этого.
В результате вышесказанного я пришёл к заключению, что сны доступны наблюдению и
в бодрственном состоянии; для этого нет необходимости спать. Сны никогда не
прекращаются. Мы не замечаем их в бодрственном состоянии, в непрерывном потоке
зрительных, слуховых и иных ощущений по той же причине, по какой не видим звёзд
в ярком солнечном свете. Но точно так же, как можно увидеть звёзды со дна
глубокого колодца, мы можем увидеть продолжающийся в нас поток сновидений, если
хотя бы на короткое время случайно или преднамеренно изолируем себя от потока
внешних впечатлений. Нелегко объяснить, как это сделать. Сосредоточение на одной
мдее не в состоянии создать такую изолированность; для этого необходимо
приостановить поток обычных мыслей и умственных образов, хотя бы ненадолго
достичь 'сознания без мыслей'. Когда наступает такое состояние сознания, образы
сновидений начинают постепенно проступать сквозь обычные впечатления; внезапно
вы с изумлением обнаруживаете, что окружены странным миром теней, настроений,
разговоров, звуков, картин. И тогда вы понимаете, что этот мир всегда существует
внутри вас, что он никуда не исчезает.
И тогда вы приходите к совершенно ясному, хотя и несколько неожиданному выводу:
бодрствование и сон - это вовсе не два состояния, которые следуют друг за
другом, сменяют друг друга; сами эти названия неверны. Эти два состояния - не
сон и бодрствование; их правильнее назвать сон и сон в бодрственном состоянии.
Это значит, что, когда мы пробуждаемся, сон не исчезает, но к нему
присоединяется бодрственное состояние, которое заглушает голоса снов и делает
образы сновидений невидимыми.
Наблюдение 'сновидений' в бодрственном состоянии удаётся гораздо легче, чем их
наблюдение во сне; к тому же такое наблюдение не меняет их характера, не создаёт
новых сновидений.
После некоторого опыта становится необязательной даже остановка мыслей,
достижение сознания без мыслей. Ибо сновидения всегда с нами. Достаточно только
рассредоточить своё внимание, и вы заметите, как в обычные каждодневные мысли и
разговоры вторгаются мысли, слова, фигуры, лица, сцены из вашего детства, из
школьных времён, из путешествий, из когда-то прочитанного или услышанного,
наконец из того, чего никогда не было, но о чём вы думали или говорили.
Снам, наблюдаемым в бодрственном состоянии, свойственно, как это было в моём
случае, необычное ощущение, известное многим и неоднократно описанное (хотя
никогда полностью не объяснённое): ощущение, что это уже было раньше.
Внезапно в какой-то новой комбинации обстоятельств, среди новых людей, на новом
месте человек замирает и с удивлением оглядывается вокруг - это уже было раньше!
Но когда? Он не может сказать. Впоследствии он убеждает себя, что этого не могло
быть, так как он никогда здесь не был, никогда не встречал этих людей, не бывал
в этом окружении.
Иногда эти ощущения бывают весьма упорными и продолжительными, иногда они очень
быстры и неуловимы. Самые интересные из них возникают у детей.
Отчётливое понимание того, что это происходило раньше, присутствует в таких
ощущениях не всегда. Но порой без всякой видимой или объяснимой причины какая-то
определённая вещь - книга, игрушка, платье, какое-то лицо, дом, пейзаж, звук,
мелодия, стихотворение, запах - поражает наше воображение как нечто давно
знакомое, хорошо известное, касающееся самых сокровенных чувств. Она пробуждает
целую серию неясных, неуловимых ассоциаций - и остаётся в памяти на всю жизнь.
У меня эти ощущения (с явственной и отчётливой мыслью, что это было раньше, что
я видел это прежде) появились, когда мне исполнилось шесть лет. После
одиннадцати лет они стали появляться гораздо реже. Одно из них, небывалое по
своей яркости и устойчивости, случилось, когда мне было девятнадцать лет.
Схожие ощущения, но без явно выраженной повторяемости, начались у меня ещё
раньше, в раннем детстве; они были особенно живыми в те годы, когда возникло
ощущения повторения, т.е. с шести до одиннадцати дет; позже они изредка
возникали при самых разных условиях.
Когда эти ощущения рассматривают в литературе по психологии, то имеют обычно в
виду только ощущения певрого рода, т.е. ощущения с явно выраженной
повторяемостью.
Согласно психологическим теориям, подобные ощущения вызываются двумя причинами.
Во-первых, разрывами сознания, когда сознание на какое-то неуловимое мгновение
вдруг исчезает, а затем снова возникает. В этом случае ситуация, в которой
находится человек, т.е. всё, что его окружает, кажется ему имевшей место ранее,
возможно, очень давно, в неизвестном прошлом. А сами 'разрывы' объясняются тем,
что одну и ту же психическую функцию могут выполнять разные части мыслительного
аппарата. В результате этого функция, случайно прервавшаяся в одной части
аппарата, немедленно подхватывается и продолжается в другой; этот процесс и
производит впечатление, будто бы одна и та же ситуация встречалась когда-то
раньше. Во-вторых, это ощущение может быть вызвано ассоциативным сходством между
совершенно разными переживаниями, когда какоё-нибудь камень, дерево или другой
предмет может напомнить человеку о чём-то, что он хорошо знал, или об
определённом месте, или о некотором случае из его жизни. Так бывает, например,
когда очертания или рисунок на каком-нибудь камне напоминает вам о каком-то
человеке или ином объекте; в этом случае также может возникнуть ощущение, что
это уже было раньше.
Ни одна из предложенных теорий не объясняет, почему ощущение, что это уже было
раньше, испытывают, главным образом, дети, и впоследствии оно почти всегда
исчезает. Согласно этим теориям, такие ощущения должны были бы, наоборот, с
возрастом учащаться.
Недостатком обеих теорий является то, что они не объясняют все существующие
факты ощущения повторяемости. Точные наблюдения указывают на три категории таких
ощущений. Певрые две категории можно, хотя и не вполне, объяснить
вышеприведёнными психологическими теориями. Особенность этих двух двух категорий
состоит в том, что они обычно проявляются в частично затуманенном сознании,
почти в состоянии полусна, хотя сам человек может этого и не понимать. Третья же
категория стоит совершенно особняком и отличается от первых двух ощущением
повторяемости, связанным с чрезвычайно ясным сознанием в бодрственном состоянии
и обострённым самоощущением *.
Говоря об изучении снов, невозможно пройти мимо другого явления, которое
непосредственно связано с ними и не объяснено наукой до сих пор, несмотря на
возможность проводить с ним эксперименты. Я имею в виду гипнотизм.
Природа гипнотизма, т.е. его причины, а также силы и законы, делающие его
возможным, остаётся неизвестной. Всё, что удаётся сделать, - это определить
условия, при которых происходят гипнотические явления, а также установить
возможные границы, результаты и последствия этих явлений. В этой связи следует
отметить, что образованная публика связывает со словом 'гипнотизм' столько