Тут Митюха не удержался, на улицу выбежал дознаться, кто это над ним шутки
строит. Оглядел все - никого, как вымерло. Время - самая жарынь. Кому в эту
пору на улице быть?
Постоял-постоял, подошел к окошку, взял со станка листок с веточками и
разглядывать стал. Ягоды настоящие, живые, только то диво - откуда вишня
взялась. С черемухой просто, крыжовнику тоже в господском саду довольно, а
эта откуда, коли в наших краях такая ягода не растет, а будто сейчас
сорвана?
Полюбовался так на вишни, а все-таки крыжовник ему милее пришелся и к
матерьялу ровно больше подходит. Только подумал - рука-то его по плечу и
погладила.
"Молодец, дескать! Понимаешь дело!"
Тут уж слепому ясно, чья это рука. Митюха в Полевой вырос, сколько-нибудь
раз слыхал про Хозяйку горы. Вот он и подумал - хоть бы сама показалась.
Ну, не вышло. Пожалела, видно, горбатенького парня растревожить своей
красотой - не показалась.
Занялся тут Митюха соком да змеевиком. Немало перебрал. Ну, выбрал и сделал
со смекалкой. Попотел. Ягодки-то крыжовника сперва половинками обточил,
потом внутре-то выемки наладил да еще, где надо, желобочки прошел, где
опять узелочки оставил, склеил половинки да тогда их начисто и обточил.
Живая ягодка-то вышла. Листочки тоже тонко из змеевки выточил, а на корешок
ухитрился колючки тонехонькие пристроить. Однем словом, сортовая работа. В
каждой ягодке ровно зернышки видно и листочки живые, даже маленько с
изъянами: на одном дырки жучком будто проколоты, на другом опять ржавые
пятнышки пришлись. Ну, как есть настоящие.
Данило с сыновьями хоть по другому камню работали, а тоже в этом деле
понимали. И мать по камню рабатывала. Все налюбоваться не могут на Митюхину
работу. И то им диво, что из простого змеевика да дорожного соку такая
штука вышла. Мите и самому любо. Ну, как - работа! Тонкость. Ежели кто
понимает, конечно.
Из соку да змеевику Митя много потом делал. Семье-то шибко помог. Купцы,
видишь, не обегали этой поделки, как за настоящий камень платили, и
покупатель в первую голову Митюхину работу выхватывал, потому - на отличку.
Митюха, значит, и гнал ягоду. И черемуху делал, и вишню, и спелый
крыжовник, а первую веточку не продавал - себе оставил. Посыкался отдать
девчонке одной, да все сумленье брало.
Девчонки, видишь, не отворачивались от Митюхина окошка. Он хоть
горбатенький, а парень с разговором да выдумкой, и ремесло у него занятное,
и не скупой: шаричков для бусок, бывало, горстью давал. Ну, девчонки
нет-нет и подбегут, а у этой чаще всех заделье находилось перед окошком -
зубами поблестеть, косой поиграть. Митюха и хотел отдать ей свою веточку,
да все боялся:
- Еще на смех девчонку поднимут, а то и сама за обиду почтет.
А тот барин, из-за которого поворот жизни случился, все еще на земле пыхтел
да отдувался. В том году он дочь свою просватал за какого-то там князя ли
купца и придано ей собирал. Полевской приказчик и вздумал подслужиться.
Митину-то веточку он видал и тоже, видно, понял, какая это штука. Вот и
послал своих охлестов с наказом:
- Если отдавать не будет, отберите силой. Тем что? Дело привычное. Отобрали
у Мити веточку, принесли, а приказчик ее в бархатну коробушечку. Как барин
приехал в Полевую, приказчик сейчас:
- Получите, сделайте милость, подарочек для невесты. Подходящая штучка.
Барин поглядел, тоже похвалил сперва-то, потом и спрашивает:
- Из каких камней делано и сколько камни стоят? Приказчик и отвечает:
- То и удивительно, что из самого простого материалу: из змеевику да шлаку.
Тут барин сразу задохся:
- Что? Как? Из шлаку? Моей дочери? Приказчик видит - неладно выходит, на
мастера все поворотил:
- Это он, шельмец, мне подсунул, да еще насказал четвергов с неделю, а то
бы я разве посмел. Барин, знай, хрипит:
- Мастера тащи! Тащи мастера! Приволокли, понятно, Митюху, и, понимаешь,
узнал ведь его барин.
"Это тот... в сапогах-то который..."
- Как ты смел?
С палкой на Митюху кинулся.
Митюха сперва и понять не может, потом раскумекал и прямо говорит:
- Приказчик у меня силом отобрал, пускай он и отвечает.
Только с барином какой разговор, все свое хрипит:
- Я тебе покажу...
Потом схватил со стола веточку, хлоп ее на пол и давай-ко топтать. В пыль,
понятно, раздавил.
Тут уж Митюху за живое взяло, затрясло даже. Оно и то сказать - кому
полюбится, коли твою дорогую выдумку диким мясом раздавят.
Митюха схватил баринову палку за тонкий конец да как хряснет набалдашником
по лбу, так барин на пол и сел и глаза выкатил.
И вот диво - в комнате приказчик был и прислужников сколько хочешь, а все
как окаменели, - Митюха вышел и куда-то девался. Так и найти не могли, а
поделку его и потом люди видали. Кто понимающий, те узнавали ее.
И еще заметочка вышла. Та девчонка, которая зубы-то мыла перед Митюхиным
окошком, тоже потерялася, и тоже с концом.
Долго искали эту девчонку. Видно, рассудили по своему-то, что ее найти
легче, потому - далеко женщина от своих мест уходить не привычна. На
родителей ее наступали:
- Указывай место!
А толку все-таки не добились.
Данилу с сыновьями прижимали, конечно, да, видно, оброку большого пожалели,
- отступили. А барин еще сколько-то задыхался, все-таки вскорости его жиром
задавило.
Против наших каслинских мастеров по фигурному литью никто выстоять не мог.
Сколько заводов кругом, а ни один вровень не поставишь.
Другим заводчикам это не вовсе по нраву приходилось. Многие охотились своим
литьем каслинцев обогнать, да не вышло.
Демидовы тагильские сильно косились. Ну как - первый, можно сказать, по
здешним местам завод считался, а тут нако - по литью оплошка. Связываться
все таки не стали, отговорку придумали:
- Мы бы легонько каслинцев перешагнули, да заниматься не стоит: выгоды мало.
С Шуваловыми лысьвенскими смешнее вышло. Те, понимаешь, врезались в это
дело. У себя, на Кусье-Александровском заводе, сказывают, придумали тоже
фигурным литьем заняться. Мастеров с разных мест понавезли, художников
наняли. Не один год этак-то пыжились и денег, говорят, не жалели, а только
видят - в ряд с каслинским это литье не поставишь. Махнули рукой да и
Русанов Владислав
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Василенко Иван
Володихин Дмитрий
Плотников Александр