спокойнее было, имея их по соседству. Теперь же с полудня неведомо кто
подбирался.
полночь да на восход сидели - от вандалов это Ульф узнал. Там горы тя-
нутся. За хребтом, в предгорьях-то, племя это и обреталось. По всему ви-
дать, большое племя было, если даже сейчас столь много их осталось.
Стало быть, не только на полудне зараза завелась; далеко на полуночи еще
более сильный враг закопошился. Неведомый враг. Коли тех чужаков согнал,
так и сюда прийти может.
когда пошли в поход и река им путь перегородила, а по реке той трупы
плыли от неведомой битвы, бывшей где-то далеко выше по течению.
распри позабыв.
намерен. А Теодобаду он обещал, что после снова в бург явится.
будто из мешка вывалил - думайте. И сказал, что спать пойдет, потому что
устал очень, две седмицы почитай с коня не сходил.
как на муку шел. А как ко двору подошел, увидел чужих коней. Встрепенул-
ся дядя Агигульф.
заморенным выглядел. Поздоровались братья. Ульф на брата глядел, не
вставая, снизу вверх, и молчал. Я первый раз видел, чтобы дядя Агигульф
так смущался.
лить попытался за то, что так долго на зов родительский шел. Нерадивая
девка, медленно плелась. Небось, цветочки собирала. Совсем распустил Ва-
ламир рабыню свою. А уж он-то, Агигульф, как заслышал, что тятенька зо-
вет, так сразу со всех ног припустил было, быстрее стрелы полетел.
отбежать далеко не успел. Валамиру знак тайный воинский подал, мол, туда
крадись. С обеих сторон супостата обойдем!
лись...
трех коней привел?
тановиться боится, а сам пританцовывает да на деда глазом косит: как,
сильно сердится тятенька?
расную вандалку привел к нам в дом Ульф - как раз такую, о какой дядя
Агигульф грезил.
хмыкнув, что с кузнецом спит и с дитем. И не позволив дяде Агигульфу ни-
чего более добавить, заревел страшно, что на рассвете сам его, Аги-
гульфа, на поле погонит и всю жатву с него, Агигульфа, не слезет.
Гизульфа породнилась, кажется.
кто-то еще не знал, а после, головой ошеломленно крутя, на сеновал су-
нулся - посмотреть. Вылез в полном изумлении. И спросил: а кузнец - он
что, тоже с нами породнился?
не закроет.
Ульфу сказал, что сам завтра с Хродомером поговорит. А он, Ульф, пусть
спит, сколько душе угодно. Когда еще выспится.
выспрашивать: что с Ульфом-то на этот раз приключилось? Мы с братом дол-
го дядю Агигульфа мучили. За все разом отомстили: и за царь-лягушку, и
за меч-призрак. А после все как есть рассказали.
вставать спозаранку, и ушел спать.
дедушка Рагнарис. В этом ничего удивительного не было, разве что непри-
вычно громко кричал он - во всяком случае, громче обычного. Но вот что
поразительно было: кричал и Ульф. И так орал, что дедушку перекрикивал.
На каждое дедушкино слово десять своих выпаливал.
жет, по иной какой причине. Встал еще затемно и на двор вышел, думал о
чем-то. Дедушка Рагнарис тоже почти глаз не сомкнул, так встревожили его
вести, принесенные Ульфом и вандалами. Как заметил, что Ульф из дома вы-
шел, так и следом выбрался.
неведомо, а только переругались почти сразу - и в крик.
систые петухи на все село горланят.
ром гордость свою тешили и друг перед другом хвосты распускали, сколько
лет впустую потеряли. Он, Ульф, еще мальчишкой был, когда понимать начал
- давно пора насыпь возводить и тын ставить.
понимает, как без портков из собственного дома сигать и то в плену, то в
рабстве околачиваться. Больно много пользы роду нашему от доблести та-
кой.
Подворье хродомерово укреплять нужно, ибо самое большое оно в селе, сто-
ит на возвышенном месте. И колодезь там есть. Вот что нужно делать, а не
старые обиды ворошить, будто прошлогоднюю солому.
Хродомеру, подворье ему укреплять, а заодно и по хозяйству пособлять?
Может, сынок мой Ульф, коли ты такой рачительный, отца своего отправишь
Хродомеру задницу лопухом после большой нужды вытирать? Так и скажи. Или
для себя эту работу бережешь? Берись! Дело прямо по тебе. Все равно на
другое не способен... А так, глядишь, быть тебе правой рукой Хродомера.
Той, что он у себя в заднице ковыряет, когда задумается.
ведает, с какой думкой в родное село воротился? Думаешь, стар, мол,
отец, глуп, из ума выжил? Обведу-ка я его, дурака, вокруг пальца!
стало: какая такая тайная думка, помимо той, что отец из ума выжил?
ныне отяжелел, на землю сесть решил. Сесть-то решил, а совести-то нету.
Тасканьями совести не наживешь, ту, что была - и ту всю растрясешь по
чужим-то людям. Пришел в родимое село, а отец-то старый, за благочиние
держится. Ты уж и слово это, поди, забыл. А отец - держится! Держится! -
с торжеством повторил дедушка Рагнарис.
конца! И за благочиние - обеими руками, обеими руками держится! И зубами
держится! А тебе, бессовестному, благочиние - как кол в задницу! Тебе
при благочинии на земле вольготно не раскинуться! Тебе такого тестюшку
подавай, у которого о благочинии и думать забыли! А еще лучше - чтоб из
ума выжил, не так, как отец, - а полностью. Тут ты угадал, Ульф. Тут ты
попал, куда метил. Правильно целил, правильно попал. Молодец, Ульф. Мо-
лодец!
забыл. Слушал, млел от ожидания - что такого дед Рагнарис измыслил?
грудастая бесстыдница, титьками долгими тебя захомутала! Хродомер нароч-
но ее к тебе подсылает. Он-то полностью из ума выжил, а о благочинии ес-
ли и ведал что когда-то, так давно все перезабыл. В колодце утопил.
Тьфу!
А дедушка продолжал наседать, наскакивая на Ульфа по-петушиному:
чешь Брустьо взять в жены, Хродомеру зятьком сделаться! Небось, второй
колодец у него на подворье выкопаете, глубже первого. Ну, иди, сватайся,