почти равнодушно:
погладил его по волосам.
Раздевайся.
окровавленную одежду и окинул тощее тело неодобрительным взором, как бы
оценивая, сколько же еды предстоит вложить в это несовершенное творение
Хорса, прежде чем на него можно будет смотреть без отвращения. Аэйт
переминался с ноги на ногу.
как рассохлась... Заодно грязь смоешь.
туда голого Аэйта, и мальчик зашипел от боли, когда горячая вода коснулась
ссадин и царапин. Пузан принялся энергично тереть его пучком травы.
заметил, как его перенесли в дом и уложили на сундук. Синяка снова
забрался с ногами на подоконник.
бережете, что ли? Что ее беречь-то? Еще осень вся впереди. Вон, от вас уже
одна тень осталась. Насквозь скоро будет видно.
Синяка забыл о нем в ту же секунду, как захлопнулась дверь. Он смотрел на
спящего. Бледная детская физиономия Аэйта, распухшая от слез, в ссадинах,
царапинах, меньше всего была похожа на грозный лик судьбы.
сопке - только отсрочка перед тем, как принять то самое, единственное
решение. А в том, что однажды он столкнется со своей судьбой вот так,
напрямую, он не сомневался. Но никогда не думал, что она явится к нему в
облике голодного ребенка, который доверчиво придет к нему в дом и уснет,
ни о чем не подозревая.
Такие, как ты, идут по своему пути до конца".
окном плескали волны. И если прислушаться, то можно было уловить, как
Пузан яростно начищает песком котел.
ситцевые занавески, сдвинутые в сторону, налились синевой. Огонек
маленькой свечки, оплывавшей на подоконнике, вздрагивал и моргал. В углу,
на вытертой козьей шкуре, мирно спал Пузан.
великаньего сна, рассказывал о скальном народце, о гибели Торфинна и
Кочующего Замка, о тролльше Имд и Косматом Бьярни.
пустую катушку из-под ниток. Иногда он через силу улыбался - в тех местах
истории, которые, по мнению рассказчика, должны были показаться ему
смешными. Всякий раз от этой улыбки Аэйту становилось не по себе. В
поведении Синяки ему постоянно чудилась странная отрешенность, как будто
все случившееся уже не имело никакого значения.
мгновение он увлекся, а когда вновь повернулся к своему собеседнику и
открыл уже было рот, чтобы продолжать, наткнулся на неподвижный взгляд
ярко-синих, горящих в темноте глаз. Они казались больше, чем обычно,
потому что в них стояли слезы.
Страшные глаза пылали во мраке, и Аэйт хотел бы убежать от них, но не мог
даже пошевелиться. И когда с ним заговорил спокойный, ровный голос, он
тоже показался пугающе чужим.
и Аэйту ничего так не хотелось, как бежать отсюда в приветливую ночь, к
лесам, подальше от этих широко раскрытых, светящихся синих глаз.
испуган.
хочешь уйти?
что синий свет в глазах чародея медленно гаснет.
Побудь со мной, Аэйт. Только одну ночь.
нее, как сквозь воздух, даже не поколебавшись. Смуглые тонкие пальцы
засветились.
иначе.
пылающих рук.
пламенем была озарена только левая сторона его лица с острыми скулами и
вьющаяся прядь на виске.
мальчиком глазами, и Аэйт заставил себя улыбнуться.
Синяка.
старик ошибался.
Элизабет, гневно вспыхнул алым Золотой Лось).
пылающий синий глаз, потом все опять погасло, и в темноте синякин голос
тихо спросил:
могу вынести... - Синяка поднял голову и совсем другим тоном сказал: -
Садись, Аэйт. Ты устал сегодня. Не обязательно стоять в моем присутствии.
коснулся рукой белых волос, как дотронулся бы до головы испуганного
животного.
равно, что не знать ничего. Как ты жил все эти годы? Почему Черный Торфинн
так боялся тебя?.. По-моему, это куда важнее.
заговорил.
вложили в меня все свои силы, знания, всю власть, накопленную за долгие
столетия.
заданный самим Синякой много лет назад.
берегу крупную гальку. Аэйт начал уже жалеть, что перебил Синяку. Но
молчание не затянулось.
просто добавил Синяка.
глазами, и Аэйт хотел сказать ему об этом. Но Синяка не дал своему
собеседнику вставить ни слова.
слишком поздно появился на свет. Мне было три года, когда я остался один.
которого ты так решительно превратил в кучку ржавых хлопьев, маленький
Аэйт. Я встретил Торфинна из Кочующего Замка на этих болотах много лет
назад. Еще в те дни, когда был человеком. - Он выговорил это равнодушно,
словно о постороннем, и вздохнул. - Торфинн многое тогда рассказал мне. Я
Громыко Ольга
Березин Федор
Свержин Владимир
Круз Андрей
Афанасьев Роман
Белов Вольф