Чтение 68–й страницы книги ~Опасайтесь бешенного пса~

ввез в операционную, шествовали два парня.

- В коридоре, пожалуйста, - сказал им Валентин, стараясь говорить
построже. И крикнул сестре, дежурившей по отделению:

- Почему пустили в уличной обуви?

- Я им говорила, а они меня... знаете, куда послали? - жалостливо начала
оправдываться сестра.

- Слушай, ты, - и один из парней, от которого во все стороны просто-таки
разлетались волны агрессии, приблизившись вплотную, положил руку на плечо
Барханову, - мы будем сидеть, где хотим и с кем хотим. Понял?

А если его зарежешь, отсюда живым не уйдешь. Хорошо понял?

- Нет, в таких условиях я оперировать не буду, - ответил Барханов.

- Будешь, - парень впечатляюще, хотя и не больно, ребром ладони ударил
его по шее.

И тут неожиданно Люба, с которой он тогда только-только начал
встречаться, подскочила к парню и громко, с яростью скомандовала:

- Марш отсюда! Еще нашего хирурга лапать! Ты на кого поднял руку, дурак!
Да вы все на него молиться будете, когда вас, как этого, продырявят!

Как ни странно, ее слова подействовали на парня, и он снял руку.

- Ну, мы только посидим, - он показал на операционную. - Скажи своим
этим, чтоб притаранили стулья.

- Тогда нужно снять обувь, - взял инициативу в свои руки Валентин,
воспользовавшись ситуацией, - халаты вам принесут.

По крайней мере, благодаря Любе он не почувствовал себя униженным.

Во время операции через стеклянную дверь иногда он поглядывал на них.

Они сидели на стульях, замерев, поджав ноги, и вид у них стал неожиданно
домашним.

Операция была не из самых сложных. Одна пуля прошла, не задев жизненно
важных органов, другая, расколов ребро, застряла в летком. С ней пришлось
повозиться.

Валентин сделал последние стежки и объявил:

- Порядок.

- Теперь так, - сказал все тот же парень, - отдельная палата есть?

- Откуда у нас отдельные палаты? Что у нас - гостиница "люкс"?

- Это твои проблемы. Сделай так, чтоб была.

- Ребята, да вы что, ошалели?! - Барханов возмутился. - У меня во всех
палатах лежат больные. Вон даже в коридоре двое отдыхают. Одному вчера,
кстати, капельницу ставили. И ничего, не жалуется.

- Ты плохо понял. Тебе сказали, это твои проблемы.

Он, конечно, мог перейти в свой кабинет и вызвать оттуда наряд милиции,
но уже знал, что этого не сделает.

Пришлось подчиниться: из палаты, в которой помещались три койки, среди
ночи убрали ничего не понимающего больного, а туда завезли каталку с
раненым. Парни бережно переложили его на койку. Один сел рядом, другой -
расположился у дверей в коридоре. Так сказать, личная охрана. Потом Валентин
видал уже и не такое. Но тогда, в первый раз, это было сильным впечатлением.

А скоро прибыл незнакомый подполковник милиции. Валентин спустился к нему
в приемный покой. Тот показал удостоверение и спросил:

- К вам раненого привезли. Как он?

- Два пулевых ранения? Прооперирован.

- Я спрашиваю, как он себя чувствует.

Валентин решил, что подполковника интересует возможность допроса - такое
иногда бывало и прежде. И злорадно подумал, о том, как пройдет его встреча с
личной охраной бандита.

- Больной пока слаб, можно задать один-два вопроса, не больше.

Говорить ему много нельзя.

Он поднялся вместе с подполковником на лифте. И к его удивлению парень,
сидевший снаружи, не вздрогнул, не вскочил испуганно, а так и остался сидеть
Виноватый вид оказался у подполковника.

- Тебе, мудила, сказали где быть, а ты? - зло спросил его парень.

- Ну ладно, ладно, не шуми. Все ведь обошлось, - стал оправдываться
подполковник, покосившись на Валентина. - Вызвали меня к начальству,
понимаешь. Так получилось.

Дальше Валентин слушать не стал. Понял, что так безопаснее.

Подполковник поговорил полушепотом с парнем еще несколько минут, а потом
подошел к Валентину, который, сидя за сестринским столом, заполнял журнал
назначений.

- Я знаю, вы врач опытный, - милиционер помялся. Видимо, еще не наработал
опыта, как вести себя в подобной ситуации. - Вам положено докладывать о
таких случаях в милицию. Считайте, что доложили.

- Но у меня уже сделаны записи...

- Так вы их уничтожьте. Вырвите страницу, залейте чернилами...

- Чернил у нас давно нет.

- Ну, соляной кислотой. Она обесцвечивает.

Видно, что в школе подполковник химию изучал.

- Я так не могу... Вы же первый потом меня привлечете.

- Никто вас не привлечет, - подполковник устало махнул рукой. - Кому
теперь какое дело. И вот что... - он достал несколько крупных купюр. В сумме
они складывались в две его месячные зарплаты. - Это вам благодарность от
органов милиции. За работу и беспокойство.

Все это повторялось потом не один раз. Причем с каждым разом гонорары его
увеличивались. И Валентин не удивлялся, когда за бандитов ходатайствовали
милиционеры, или, наоборот, привозили офицера милиции, которого заботливо
охраняла братва. Раненых наутро иногда увозили, видимо, в более комфортные
условия. Иногда они долечивались в отделении. Им приносили дорогую еду,
ставили в палату телевизоры.

Спустя месяца два-три после выписки того самого первого раненого, он
зашел осмотреть очередного. В это время по телевизору, стоявшему на
тумбочке, показывали новости. Кого-то опять расстреляли посреди улицы из
автомата. И взглянув на экран, Барханов увидел крупным планом лицо своего
первого раненого, о котором так заботливо спрашивал подполковник милиции.

Теперь бывший раненый стал трупом.

Глава 62. Мексиканские радости

- Куда ты меня везешь? - рассмеялась Люба, когда выяснилось, что из
авиапорта Акапулько им еще пилить и пилить на автобусе. - Тут нас даже КГБ
не отыщет.

Они сразу поняли, что прилетели в весьма жаркое место: теперь плащ и
куртка, купленные на скорую руку в Нью-Йоркском аэропорту, были сильно
некстати. Окружавшая их мужская публика населения носила в основном светлые
шорты.

Акапулько было единственным местом, которое Валентин помнил из географии.
Его знакомый, с которым они общались три дня на конгрессе хирургов в родном
Питере, жил в городе с названием Мазатлан.

- Когда бы вы ко мне ни приехали, для вас всегда найдется гостевая
комната в моем доме, - говорил при прощании Карлос Диего, мексиканский
хирург и ровесник Барханова.

Конгресс проходил полгода назад в белые ночи. Валентин с Любой поводили
его по городу, а потом устроили домашний прием, даже показали операционную.

Карлос так зазывал их в гости, словно его дом на берегу Тихого океана
располагался в получасе пути от квартиры Барханова. Валентин и подумать не
мог, когда, улыбаясь, благодарил за приглашение, что когда-нибудь они этим
приглашением воспользуются. Но то самое "когда-нибудь" наступило очень
быстро.

Барханов успел позвонить Карлосу из Нью-Йорка и даже назвал номер рейса.
Тот сильно оживился, обещал встретить, но среди встречающих они с Любой его
не обнаружили.

- Может, возьмем такси? - неуверенно предложила Люба.

Пока Валентин раздумывал, к ним подошел загорелый парень в шортах, - в
России тянулась зима, а тут стояла настоящее лето, - и спросил:

- Сеньор Валентинос?

- Си! Си! - обрадовался Барханов и перешел на английский. Вы меня
встречаете?

- Я помощник сеньора Диего. Он просит извинения за то, что не смог
встретить лично. Мне поручено отвезти вас в его дом.

А дальше начался праздник. Они сели в большой открытый автомобиль.

Машина проехала по аллее среди цветущих деревьев, а потом понеслась по
шоссе вдоль берега океана - Это сказка! - сказала оттаявшая от невзгод Люба.

- Платное шоссе, здесь можно ездить только быстро, - объяснил,
повернувшись к ним, помощник Карлоса.

- Ой, скажи, пусть он смотрит вперед! - испуганно проговорила Люба.

Помощник понял ее и рассмеялся.

- У нас так водят все. Разве вежливо разговаривать с собеседником,
повернувшись к нему затылком? Вы из России?

- Да! - прокричал Валентин.

- Из какого города?

- Санкт-Петербург!

Название города, видимо, ничего не сказало помощнику, и он переспросил:

- Это Сибирь? Чукотка?

- Нет, это Балтийское море!

- А-а-а, - отозвался помощник. - Скандинавия. Норвегия.

Валентин решил, что будет безопаснее не вдаваться в подробности
географии, потому что помощник разговаривал по-прежнему, развернувшись к ним
лицом. А машина в это время неслась на бешеной скорости.

Теплый ветер упругой волной бил им в лицо. Рядом накатывались на берег
другие волны - океанские. Иногда низко над водой, хищно выставив клювы и
распластав огромные крылья, медленно пролетали белые птицы.

- Я таких огромных птиц никогда не видела! - сообщила Люба. - Смотри,
какие красивые!

- Это альбатросы! - крикнул Барханов. Он и сам их прежде не видел, но