красной меди добротной ручной ковки. На как бы ни понравились ему щипцы,
кочерга, совок и щетка, которые он уважительно подержал в руках, ощущая
добротную вещь, купить все это он не решился -- тут требовалось "добро"
Виленкина. Он не хотел вмешиваться в концепцию художника -- уж очень
нравилась Константину Николаевичу работа дизайнера, с которым за месяцы
ремонта он крепко сдружился. Приглянулось ему и еще кое-что в лавке, что,
наверное, подошло бы ему в квартире на Кутузовском, особенно в мастерской,
но он решил не спешить, а направить сюда самого Виленкина. Однако без
покупки из заинтересовавшего его магазина Тоглар все же не ушел...
хозяин лавки, и тут Фешина поджидала удача. В витрине под стеклом --
наверное, чтобы не пылились, -- рядом с серебряными портсигарами,
конфетницами, солонками, подстаканниками с забытыми гербами и
величественными монограммами гремевших некогда российских фамилий, монетами
и кавказскими кинжалами лежали две небольшие старинные гравюры с видами
Санкт-Петербурга. В резных рамках из хорошо отполированного незнакомого
темного дерева. "Наверное, все-таки из моренного в северных реках дуба", --
решил Константин Николаевич и не ошибся. Гравюры были удивительной
сохранности, время не тронуло желтизной даже бумагу, и Тоглар, разглядывая
городские пейзажи с видом на Неву, понял отчего. Мастер-краснодеревщик,
оправлявший работу художника в багет, сделал свое дело ювелирно: разместил
гравюру под стеклом так чисто, что она находилась как бы в вакууме, оттого
целое столетие оказалось для картины нипочем.
поспешно отложил в сторону книгу и сказал:
гравюры провисели в одном доме, потомственных дворян Поспеловых на Мойке.
Выдержали две революции, три войны, голод, разруху, а вот перестройку не
смогли -- попали ко мне. Привезли из Ленинграда, там мало кто покупает
старину, а тут иногда находится клиент из "новых русских" или из
иностранцев. Рекомендую, писал французский художник Лефарг по заказу графа
Поспелова, который якобы и сюжет указал... Так что вряд ли когда-нибудь
встретите нечто подобное -- в ту пору копии без разрешения хозяина не
делали.
Константин Николаевич.
Исаакиевского собора, Фонтанки, Сенатской площади и Зимнего дворца. Те
размером поболее, но в такой же отличной сохранности. Оформляли со вкусом и
на века, лучший мореный дуб на багет пустили, да и резчик искусный попался.
Сама рама, на мой взгляд, отделанный шедевр. Если желаете, покажу...
готов их приобрести. Жаль, если такие вещи разойдутся по разным адресам или
покинут Россию.
исчез в подсобке, откуда вернулся с аккуратно завернутыми в старое одеяло
гравюрами.
вкусом, и Тоглар поразил продавца, когда, даже не спрашивая цены, решительно
сказал:
удовольствием... -- предложил вдруг на радость Тоглару подобревший старик.
человека, он и отберет на свой вкус, я ему доверяю, -- согласился Фешин. --
Он закажет вам необходимое для моего дома. Я и гравюры сейчас забирать не
буду, за ними заедут завтра-послезавтра. -- И неожиданно, словно только что
вспомнил, взволнованно сказал: -- Есть у меня к вам и личная просьба,
помогите, пожалуйста. Я ищу картины Николая Ивановича Фешина, слыхали про
такого? Он работал в России, в начале века...
заглянул в какой-то толстый рукописный гроссбух и только после этого,
виновато разведя старческими руками в "гречке", сказал:
ко мне многие коллекционеры и знатоки заходят, часто звонят, справляются о
цене и спросе, да и я частенько у них консультируюсь. Так что обязательно
прознаю про вашего Фешина. Откуда он родом, где жил, где работал, где и с
кем выставлялся, где умер?
наверняка должны быть работы академика Фешина.
не найти, -- ободрился хозяин антикварной лавки. -- Обнищал повсюду народ в
России, и в Поволжье тоже. Свяжемся с коллекционерами и художниками из тех
краев, нынче все везут в Москву. Есть заказ -- будут картины. Уверяю вас,
найдем, дайте только срок...
новую парижскую визитку. Он поверил, что с помощью такого искушенного в
старине человека обязательно выйдет на след картин своего деда...
предсказывал Георгий-Эйнштейн, затягивались из-за того, что основательно
перестраивались две трети лестничной площадки громадного сталинского дома.
Сразу после возвращения Тоглара из Парижа Виленкин, вводя хозяина в курс
текущих дел, смущенно признался: все, чем он до этой поры занимался, включая
наиболее удачные проекты, по большому счету было лишь изысканным
косметическим ремонтом, с тщательным световым и пространственным решением.
Настоящая дизайнерская и архитектурная работа -- с перепланировкой, когда
наполовину сносятся стены и остаются одни полы, а точнее, метраж от полов,
-- выпала ему лишь здесь, на Кутузовском, и он, не имея прежде такого опыта
фундаментальной перестройки, не смог точно рассчитать лишь одно -- время. Но
классная работа не делается в спешке...
фантазией, видел все, что задумал гениальный Виленкин. После двух-трех
переделок, согласованных с Тогларом, вопрос о конкретной сдаче квартир под
ключ вообще отпал: жесткие сроки, как понял Константин Николаевич, могли
сказаться на качестве работ и закрепощали фантазию автора проекта, которому
объект был так же дорог, как и хозяину, а может, для художника он был даже
важнее, ведь он выхаживал его как дитя, создавая с нуля.
потому, что он прекрасно обжился в "Метрополе". Его трехкомнатный люкс на
втором этаже одного из лучших отелей Москвы как нельзя лучше подходил для
комфортной жизни. В пятизвездочных отелях, предназначенных для состоятельных
гостей, жизнь быстро отладилась по международным стандартам. Тут стали
оказывать все мыслимые и немыслимые услуги, потому что главными постояльцами
гостиницы были не просто богатые люди со всего света, а зачастую господа с
причудами. Подстраиваясь под вкусы экстравагантных клиентов, гостиница
быстро подняла сервисный уровень, достойный любой европейской столицы. Быть
может, и неожиданное путешествие в Париж, открывшее Тоглару новые горизонты
в жизни, заставляло его не спешить с ремонтом и переездом. Ведь он мог
слетать с Натальей еще куда-нибудь -- мир, оказывается, так велик, прекрасен
и разнообразен, и дверь в него стала теперь распахиваться на удивление
легко, так что Константину Николаевичу было даже трудно свыкнуться с этим.
Но вспоминая дни в Париже, вечер в "Леди Астор", он понимал, какие
перспективы открываются перед ним! Теперь он знал, что, например, сегодня, в
начале февраля, когда зиме в России конца-краю не видать, можно слетать на
остров в Тихом или Индийском океане у экватора, где круглый год лето. На те
самые, ласкающие слух своими названиями острова, которые весь советский
народ видел лишь по телевизору в "Клубе путешественников" у Юрия Сенкевича
или, на худой конец, читал о них в книгах о морских путешествиях и пиратах:
Фиджи, Таити, Тасмания, Сейшельские, Мальдивские острова, десятки крошечных
островков в Океании... Все это звучало как музыка, но теперь уже не казалось
сказкой, в которой невозможно очутиться. Конечно, влюбленному Тоглару
хотелось показать этот прекрасный мир своей избраннице и увидеть его самому
глазами художника, ведь там совсем иные краски, иное освещение, иная
реальность! Но Наталья, с которой Тоглар переговаривался по телефону почти
каждый день, не могла и на неделю покинуть Ростов, оставить больную мать. Да
и на работе, по ее словам, хлопот хватало. Мода -- дело капризное: в феврале
в их салоне-магазине ожидали с инспекционной поездкой и новыми моделями
парижского патрона Робера Платта. В общем, приходилось терпеливо ждать, хотя
он не раз предлагал, чтобы Наталья оставила работу в фирме Кристиана Лакруа.
В какие-то дни, когда особенно допекала тоска, Тоглар и сам едва не срывался
в Ростов, но Наталья останавливала его, просила подождать лучших дней.
Константина Николаевича утешало лишь то, что, провожая ее после Парижа на
ростовский рейс, он успел незаметно положить в ее любимую сумочку
внушительную пачку долларов -- они, наверное, в связи с болезнью матери были
ей сейчас очень кстати.
плена Тоглар интуитивно предположил, что его пути с братвой в скором времени
могут разойтись навсегда -- так оно и выходило. После Парижа он мало кого
встречал из старых корешей. Правда, он сам как-то нанес визит Дантесу,
расположившемуся здесь же в "Метрополе", двумя этажами выше.
Предусмотрительно решил, пока позволяли обстоятельства, завести еще и
служебные паспорта для себя и Натальи. Он быстро уразумел, какие
преимущества дают такие ксивы для людей, часто выезжающих за границу, тем
более что после Франции решил основательно посмотреть мир, как только
переедет на Кутузовский проспект и оформит свои отношения с Натальей.
Посняков Андрей
Маккарти Кормак
Роллинс Джеймс
Орлов Алекс
Шилова Юлия
Зыков Виталий