ленту с текстом. Импульсы бежали по экрану, и мы читали,
каждый про себя:
СВП... разведывательном полете... не вышел из хроноквантово-
го режима... нет выхода из времени... нет выхода... ошибка
расчете совмещения... необходимо... поймите точно... поймите
точно... необходимо смещение оси... системы А12... на 7 мил-
лиметросекунд... из расчета 98 запятая 3 килохрон... эти ус-
ловия гарантируют безопасность... второго корабля... уверен-
ный выход из режима... простите самовольный уход... прощайте
навсегда... Борг".
снова и снова повторяя эту отчаянную радиограмму, они слепи-
ли глаза, нет, это невозможно, невозможно, невозможно...
Борг! Он ведь собирался бросить все, делать игрушки... Толь-
ко теперь понял я скрытый смысл его слов: "Хроноквантовый
двигатель будет запломбирован, но не снят". Это я, я должен
был его распломбировать и лететь. Я должен был сделать это,
а не Борг, он нужен людям, как же теперь без него...
повторялся снова и снова, он был, как видно, задан автомату
- и вдруг экран погас.
ладонями. Робин замер у печатающего аппарата в ожидании лен-
ты с раскодированным текстом. Что-то шелестело и постукивало
за панелью аппарата, мигали цветные лампы. Мне хотелось ку-
да-то бежать, что-то сделать, звать на помощь. Мелькнуло в
голове: может, ошибка или... или, черт побери, мистифика-
ция... Уж очень мало времени прошло с момента .отлета Борга
на "Элефантину". Ведь ему надо было еще добраться до орби-
точной стоянки корабля, и стартовать на нормальном ионном
ходу, и долго разгоняться: перейти на хроноквантовый режим
можно только вдали от планетных масс... Вздор! Вздор! Этот
приемник настроен не на обычные радиосигналы, а на идущие с
опережением. Радиограмма Борга обогнала время, а сам он...
сам он, не нашедший у меня понимания, не пожелавший смирить-
ся и ждать, - один в корабле-призраке, который никогда не
выйдет из жуткой пропасти безвременья...
марин.
какие-то люди, тревожно гудели голоса, откуда-то донесся
женский плач. Отчаяние душило меня.
петчерскую. Тут только, увидев световое табло с указанием
ближайших рейсов этого дня, я немного пришел в себя. "Вене-
ра-22-30, корабль номер такой-то, командир Рокотов".
ношения, чтобы пускаться в длинные и, в общем-то, ненужные
объяснения. Робин был первейшим моим другом, мы вместе прош-
ли немалый кусок жизни, мы первыми из землян увидели созвез-
дия в новом, необычном ракурсе Что бы там ни было дальше со
мной, это я сохраню навсегда.
стоило мне пройти последние метры, отделяющие вездеход, ос-
тановившийся на кромке лунного космодрома, от рейсового ко-
рабля.
похожим на любого человека в скафандре, стоял возле вездехо-
да и смотрел на меня.
го-то нового венерианского завода концентратов. Захлопнулись
грузовые люки. Командир корабля пригласил меня и хими-
ков-монтажников войти в лифт.
ной кружкой в руке. Над его головой, над жесткими темными
кудрями без единой седой нити висело цветное фото: две фигу-
ры в скафандрах, по пояс в буйном разливе плантации, на фоне
яркого полярного сияния. Я знал, они с матерью сфотографиро-
вались в день своей свадьбы, их улыбающиеся лица были хорошо
видны за стеклами шлемов.
Слант уже начался. Через неделю, если не нагрянет новый теп-
лой, можно будет посылать комбайны.
ми пятнами ожогов на лбу и щеках, покивал головой. Он сидел
на табурете и аккуратно разрезал дыню на крупные янтарные
ломти.
все равно надо продвигаться в ундрелы.
денной кружкой пива. Я уже начинал понимать толк в венериан-
ском пиве - думаю, что по освежающим свойствам оно не усту-
пало привычному витаколу. И дыни мне нравились, они ничуть
не были похожи на земные, а этот новый сорт, выращенный на
Плато Сгоревшего Спутника, был и вовсе необыкновенным по
вкусу. Недаром на Земле венерианские дыни, вернее, концент-
рат из их мякоти, называют растительным мясом. Но разве мож-
но сравнить концентрат со свежей дыней, которая не поддается
длительной транспортировке и потому неведома для землян, ни-
когда не бывавших на Венере.
беседовали о своих делах, время от времени умолкая и, види-
мо, переходя на ментообмен. Меня они не то чтобы не замеча-
ли, но и не старались втянуть в разговор. Да и о чем бы ста-
ли они со мной говорить?
взялся за еду. С наслаждением раскусил упругую мякоть, ощу-
щение остроты и свежести переполнило рот и ноздри.
Из-за креплений не остается места для груза, да и сам си-
дишь, зажатый со всех сторон, как шуруп. С такими машинами в
ундрелы не проникнешь.
дель? Ты говорил, что она...
ток, что я был дома, я не раз слышал о неудачах с испытания-
ми новых самолетов. Черные теплоны, почти непрерывно бушую-
щие в ундрелах - низких широтах, - разбивали впрах модель за
моделью.
говор с Рэем Тудором: ведь Рэй был тут, на Венере, ведущим
конструктором.
жать, почитать, как послышались быстрые шаги, и в кухню вбе-
жала Сабина, на бегу отстегивая ранец.
рый полдень, Рэй, добрый полдень, Алексей.
Подвижный, как шарик ртути, черноволосый человечек, единс-
твенный здесь, с кем я находил общий язык и темы для разго-
воров.
вопросы. Мне казалось даже, что она вовсе не умеет говорить:
менто-система, по-видимому, неплохо заменяла ей обычную зву-
ковую речь. Во всяком случае, с отцом и матерью она без тру-
да объяснялась с помощью менто. Взрослые же, как я уразумел,
прибегали к звуковой речи главным образом в тех случаях,
когда разговор заходил о сложных вещах, абстрактных понятиях
- тут менто-система "не вытягивала". Понемногу, однако, лед
в наших отношениях с Сабиной таял. Сестренка привыкла к моей
слабой восприимчивости к ментообмену и все чаще заговаривала
со мной, иногда она смешно запиналась, путаясь в словах, я
Березин Федор
Курылев Олег
Пехов Алексей
Каргалов Вадим
Андреев Николай
Глуховский Дмитрий