Чтение 69–й страницы книги ~Последний полустанок~

что сцена, которую я имел несчастье наблюдать, свидетельствует о ваших
высоких моральных качествах.

Именно так, не раскрывая до конца, что он подразумевает под неудавшейся
попыткой, - а здесь можно понимать всякое, - Медоваров сразу убивал двух
зайцев. Во-первых, он предостерегал Римму, намекая на донжуанские поступки
Багрецова, а во-вторых, грозил ему дополнительным расследованием странной
пропажи паспортов, которые, как тот сам признался, снял с аккумуляторов.

Багрецов догадывался, что за игру затеял милейший Толь Толич. Но самое
отвратительное заключалось в том, что теперь уже оскорблялась честь не
только Риммы, но и Нюры. С этим примириться нельзя.

- Как вам не совестно, Анатолий Анатольевич? - запуская пальцы в свою
шевелюру и раскачиваясь, словно от мучительной зубной боли, заговорил
Вадим.

- Простите, что я вас, старшего, должен стыдить. Мне глубоко
оскорбительны все эти намеки и подозрения. Хотите знать, что здесь
произошло?

- Что за тон? С кем вы говорите? - возмутился Медоваров и, предупредив,
что подобной дерзости не стерпит, направился к двери. - Вы тоже хороши, -
проходя мимо, бросил он Римме. - Обязательно расскажу матери.

"От Медоварова всего можно ожидать: и матери расскажет, и знакомым", -
решил Вадим и встал у двери.

- Нет, уж простите, Анатолий Анатольевич! Вы должны меня выслушать.
Римма не очень удачно подшутила, взяла важные документы, а я испугался и
стал у нее вырывать. Вот и все.

Медоваров саркастически улыбнулся, обращаясь к Римме:

- Ну, где же ваши документы?

При всем своем равнодушии и безразличии к людям, этого Римма стерпеть
не могла. Она готова была вцепиться в Димкины волосы и методично бить его
головой об стену, пока он окончательно не ошалеет, пока память у него не
отобьешь. Джентльмен какой нашелся! Защитник! Ну обнял. Поцеловать бы даже
мог. Подумаешь, Художественный театр! Ничего бы не случилось. А тут своей
слюнтяйской честностью он и утопить может.

- Никаких бумажек я не видела, - плаксиво пробормотала Римма. - Ничего
я не знаю.

Этого не ожидал Вадим. Да в чем же тут дело? Почему несчастная девчонка
так настойчиво цепляется за паспорта? Почему она лжет?

До боли стиснув пальцы, Вадим заставил себя успокоиться.

- Вы хорошо понимаете, Римма, что речь идет не о бумажках, а
пластмассовых паспортах. Они выпали из чучела.

Медоваров насторожился.

- Из этого? - показал он взглядом на стол.

Возникли вполне естественные подозрения. Что за паспорта такие?
Листовки?

Шпионские данные? Технические сведения? Во всяком случае, если верить
Багрецову, то документы эти действительно важные.

- Где они? - испытующе глядя на Римму, спросил Медоваров.

Она поняла, что слезы тут не помогут, и даже глаз не опустила.

- А я знаю? Неужели после работы и пошутить нельзя? Ну, бегали тут...
Он вырывал. Я куда-то бросила...

- Придется поискать, - мягко сказал Медоваров, догадываясь, что здесь
какая-то уловка. - Только вы уж стойте на месте, - предупредил он, заметив
нетерпеливое движение Риммы. - Я один справлюсь.

Толь Толич вперевалочку обошел вокруг стола, затем вокруг Багрецова,
заглянул под стулья, осмотрел каждый угол лаборатории... Но Вадим
чувствовал, что делает это он лишь для проформы, отлично зная, где могут
быть паспорта.

Да и сам Вадим догадывался. Стоило лишь бросить взгляд на стол, где
раньше лежала красная сумочка Риммы. Сейчас этой сумочки не было, а Римма,
заложив руки за спину, прислонилась к стене и с подчеркнутым равнодушием
наблюдала за поисками Толь Толича. И если он мог думать чуть ли не о
государственном преступлении, связанном со шпионажем - ведь документы были
в птице-разведчике, - то Вадиму уже стало ясно, что Римма хотела
использовать паспорта либо для мести Нюре, либо для каких-либо других
также не очень благородных целей.

В сердце его боролись два чувства. Ну к чему эта комедия? Надо
подсказать Толь Толичу, чтобы он бросил поиски. Пусть подойдет к Римме и
прикажет отдать паспорта, которые она спрятала в сумку. Документы
принадлежат институту, и она не вправе держать их у себя. Но жалость к
Римме и щемящая боль, словно теряешь что-то дорогое, заставляли Вадима
молчать. Может быть, Толь Толич уйдет ни с чем и Римма, оценив молчание
Вадима, сама отдаст паспорта?..

- А ну-ка, деточка, дайте я здесь посмотрю, - как сквозь сон услышал
Вадим ласковый голос Толь Толича. - Отойдите от стены.

Римма ответила вежливым "пожалуйста".

- Оказывается, и тут нет, - удивлялся Толь Толич. - А может быть, в
суматохе вы сунули документы в сумочку? Поглядите, золотко.

Ну что оставалось делать Римме? Старик въедливый, упрямый. Откажешься -
не поверит, тем более Димка ляпнул, что нашел паспорта в заграничном
аппарате.

Штука серьезная. Могут приписать, чего и не было.

Открывая сумку, Римма обиженно проговорила:

- Прямо допрос какой-то! - Вынула пудреницу, губную помаду. - Очень мне
нужны ваши бумажки... Ну так и есть... Эти, что ли?

Она протянула паспорта Вадиму, но тот не ответил и лишь склонил голову.

Паспорта оказались в руках Толь Толича. У Риммы появилась надежда, что
со стариком будет легче поладить, чем с мальчишкой, который неизвестно
кого из себя изображает. Дон Кихота, что ли?

Медоваров подошел поближе к свету.

- АЯС-12... Напряжение... Число циклов... Время работы... Но ведь здесь
же все по-русски?

- Так и должно быть, - устало отозвался Багрецов. - Аккумулятор Ярцева
сухой. Тип двенадцатый. Паспорта испорченных аккумуляторов.

- Этих? - Медоваров посмотрел в запечатанный шкаф, где сквозь стекло
виднелись полосатые кубики. - Но вы же сами сказали, что паспорта от них
потеряли. Как же они попали в чужой летающий аппарат?

- Точно не знаю.

- Странно. Очень странно. Ну что же, посоветуемся. - И, сунув паспорта
в карман, Медоваров вышел из лаборатории.

- Ненавижу слюнтяев! - бросила через плечо Римма и, оставив Вадима в
печальном недоумении, поспешила за Медоваровым.

Она догнала его в сквере возле лабораторного корпуса.

- Погодите, Анатолий Анатольевич. Я вам все расскажу.

- Ну что ж, присядем, золотко.

По мере того как Римма рассказывала, лицо Толь Толича хмурилось и
хмурилось.

Он-то думал, что ему удалось раскрыть целый шпионский заговор.

Самовзрывающаяся птица, в которой найдены секретные данные новых, как
будто атомных, аккумуляторов! Авария в ионосфере! Подозрительное поведение
Багрецова! Борьба за обладание техническими паспортами! Да мало ли тут
непонятных, странных, загадочных фактов, которые настораживают, заставляют
проявить острейшую бдительность. А отсюда ясно, что только после работы
специальной комиссии и следственных органов можно будет поднять "Унион".

На всю эту предварительную работу потребуется время. Минимум две
недели. То есть срок, вполне достаточный для усовершенствования
"космической брони".

И вдруг все рушится. Никакого таинственного шпионажа здесь нет, а есть
обыкновенные технические паспорта, которые уличают глупую девчонку в
преступной халатности. Мало ли что она молит не выдавать ее, не показывать
паспорта. При других обстоятельствах можно было бы и сжалиться, но ведь
Багрецову рот не заткнешь. "Благородство" не позволит ему выгородить пусть
даже любимую девчонку и тем самым утопить другую. Ведь Мингалева уже
предупреждена об увольнении. Теперь это дело придется переиграть.

Римма всхлипывала, заламывала руки:

- Ну куда я теперь денусь? Что со мной будет?

- Ничего особенного, золотко. Под суд отдадут, - на всякий случай
припугнул Медоваров. - Мне вас абсолютно не жалко. Ну и вырастила мама
дочку! Теперь всю жизнь будет плакаться.

Он говорил еще что-то равнодушно-назидательное, а в голове зрел новый
план, как бы эту паршивую историю с подменой аккумуляторов использовать в
своих целях. Нот ли тут хоть маленькой зацепочки, чтобы отложить испытания
"Униона".

- Много ли у нас осталось новых аккумуляторов? Этих "аясов двенадцатых"?

- Штук пять. Не больше, - сморкаясь в платочек, ответила Римма. -
Остальные проработали много часок, как те два.

- А вы только два подменили? А не десять? Вспомните!

- Что вы, Анатолий Анатольевич! Я хорошо помню.

- Ну, тогда я не знаю, чем вам помочь. - И Медоваров сделал вид, что
хочет уходить.

Римма удержала его за рукав.

- Я ведь еще плохо разбираюсь. Может, они все долго работали?

- Конечно. Ведь это безобразие доверять ученице такие ответственные
дела.

Могли вы позабыть отметить в паспорте, что аккумулятор проработал
лишние часы? Могли. Значит, дело не в подмене, а в обыкновенной
забывчивости. А это уже другой коленкор, золотко.

Не совсем понимая логику рассуждений Толь Толича, Римма все же
догадывалась, что тот желает ей добра, а потому покорно соглашалась. Да,
она забывчива.

Да, она не помнит, на всех ли аккумуляторах ставила отметки о
проработанных часах. Да, вполне вероятно, что в "Унионе" стоят банки,