Чтение 69–й страницы книги ~Контратака~

распоряжения.

- Сэр, я... - начал Ковач.

- Возвращайтесь в свое подразделение и ждите приказа, капитан, -
отрезал Ситтерсон. - До сих пор операция шла успешно, и я не хочу ее
провалить.

Ковачу совсем не хотелось думать о подтексте последних слов, пока он с
Сенкевич добирался до барака на попутном заправщике. И не больше хотелось
ему думать об улыбке Хезика.

Но он не мог забыть ни то ни другое.

Ковач печатал рапорт, ненавидя саму процедуру и еще больше содержание
своего донесения, когда Бредли и Сенкевич ввалились за звуконепроницаемые
шторы его офиса.

- Отвалите, - сказал Ковач, таращась на зеленые буковки, блекло
проступившие на белом фоне экрана. - Мне нужно подготовить рапорт о
сегодняшних событиях.

- А я думал, вы поручите это Хуферу, - сказал Бредли. - Как всегда.

Ковач откинулся на стуле и протер глаза. Хуфер, младший сержант Первого
взвода, ловко обращался со словами. Обычно это было его дело, но...

- Нет, - устало сказал Ковач. - Нужно знать все обстоятельства, чтобы
изложить факты и избежать их превратного толкования на Тау-Кита или
где-нибудь еще. И не дать повода раздуть новую историю из-за убитой в
спину женщины.

- Не стоило ей пытаться бежать, - сказала Сенкевич.

- Верно, - ответил Ковач. - Многие вещи в этом чертовом мире не должны
случаться. Но беда в том, что они происходят.

Он выжидательно смотрел на двух унтер-офицеров, надеясь услышать
причины их визита. Им было лучше других известно, что в такие моменты он
не любил компании.

Бредли продвинулся вперед, чтобы плотнее закрыть шторы вокруг
маленького уголка.

- Сегодня мы пошли выпить в сержантский клуб с Глиэром, технарем из
штаба Ситтерсона. В барах правительства хватаем бухла, хотя в других
местах не так просто хорошенько оттянуться. Он провел нас с собой.

- Замечательно, - проговорил Ковач без особого энтузиазма. - Принеси вы
мне бутылку, я был бы рад вас видеть. Но раз уж вы...

- Дело в том, - продолжал сержант, словно не услышав своего командира,
- что босс Глиэра вызвал его, когда штаб уже должен был закрыться.

Ковач поднял бровь.

- Глиэр обделался, - сказал Бредли. - Похоже, Ситтерсон хочет, чтобы он
стер все данные о компании, которую мы сегодня захватили. Хочет сделать
так, будто этих людей никогда и не существовало - а файл переписать, чтобы
не было никаких белых пятен.

Ковач медленно поднялся. Стол мешал, и Ковач с силой оттолкнул и стол и
компьютер. Прочь с его дороги и плевать на все!

Он начал ругаться, вполголоса и нечленораздельно, без цветистых
оборотов - просто молитва ненависти и гнева, выплескивающаяся кипящей
струей изо рта человека, мозг которого - озеро раскаленной добела ярости.

- Кем же он нас считает? - уныло спросила Сенкевич. - Они ведь были на
нашей стороне.

- Правильно, - вновь спокойно проговорил Ковач.

Он какое-то время смотрел на упавший компьютер, потом отключил блок
питания, отправляя с таким трудом набранный файл на электронные небеса.

- Вот потому задница Ситтерсона пропала, если станет известно, что он
сделал. - Ковач пожал плечами. - Что мы все сделали, если на то пошло.

- Они до сих пор находятся в камерах, - сказал Бредли. - Пленные. Не
удивлюсь, если Ситтерсон намерен попросить нас избавиться от этой части
улики. Ведь мы, бессовестные убийцы, как известно.

- Думаю, ублюдок не станет просить, - с горечью заметила Сенкевич. - Он
приказывает.

- Верно, - сказал Ковач. - Верно. Ладно, нам предстоит решить проблему
Ситтерсона.

Он поднял компьютер, аккуратно поправил стол.

- Сержант, - сказал он, - занесите в журнал, что мы воспользуемся
сегодня ночью сухим доком - с полуночи до четырех, примерно так.

- Э, сэр? - сказал Бредли. - Сегодня вечером сломался главный
водопровод. Я не уверен, что на базе достаточно воды.

Ковач пожал плечами.

- Ситтерсон обещал нам приоритет, - напомнил он. - Будем действовать
исходя из этого.

- Есть, сэр, - сказал Бредли.

- Кто сегодня ночью дежурит в офисе Ситтерсона? - продолжал Ковач.

- Я еще не составил окончательный список, - спокойно ответил Бредли. -
Все зависит от возложенных обязанностей.

- Двери в камеры открываются с пульта в кабинете Глиэра, - проговорил
Ковач.

- Есть, сэр, - повторил Бредли. На лице Сенкевич проступила улыбка. - У
меня полно недоделанной бумажной работы. С полуночи до четырех я там сам
посижу.

- Держи кнопки наготове, - приказал Ковач. - Он вновь включил
компьютер.

- Ситтерсону это не понравится, - сказала Сенкевич, сияя до ушей.

Ковач немного помолчал, глядя на своих десантников, которым доверял
свою жизнь сотни раз.

- Да, - согласился он. - Но, знаешь, когда-нибудь Тоби Инглиш и я
соберемся выпить вместе... А когда это случится, я не хочу глядя ему в
глаза, рассказывать историю, которую сам никогда не хотел бы услышать.

Когда Бредли и Сенкевич ушли, Ник Ковач принялся набирать оперативный
приказ, который будет загружен в шлемы его бойцов. Зеленые буковки мерцали
на голограмме, но вместо них он видел то, что должно произойти ночью.

И он улыбался.

Джип, борта которого были раскрашены красно-белыми цветами Береговой
Полиции, проехал мимо здания Правительства округа. Никто из патрульных не
задержал взгляда на грузовиках, которые застыли над землей на пустынной
площади.

Ковач перевел дыхание.

- Сокольничий шесть, - прошептал в наушниках шлема голос Бредли. - Они
не хотят идти.

- Вытащи их! - огрызнулся Ковач, не заботясь о соблюдении приличий.

По главному проспекту базы Томаса Форберри продолжалось движение. Любое
промедление со стороны Охотников за Головами, и кто-либо мог
заинтересоваться, почему грузовики припаркованы в такой час перед штабом
службы безопасности.

И кто-нибудь непременно получил бы правильный ответ.

- Готово, Сокольничий шесть, - ответил Бредли.

Они заранее подняли борта грузовиков, так чтобы нельзя было
предположить, что внутри находится Сто Двадцать Первая рота
противодействия в полном боевом снаряжении.

Также нельзя было предположить наличия в собственном грузовике Ковача
тринадцати интернированных, которые вновь превратятся в жителей Вифезды,
как только грузовики минуют Границу базы Форберри.

Если только все сработает.

- Альфа шесть Сокольничему шесть, - доложил Даниэло, чей взвод
напряженно ожидал в своем грузовике на южной стороне площади. -
Приближаются штабная машина и фургон.

- Сигнал принят, Альфа шесть, - ответил Ковач.

Офицеры постепенно разъезжаются после вечеринки в клубе. Возможно,
дружелюбная, а возможно, и напротив, озлобленная пьяная братия, которой
только и дай повод пристать к кому-нибудь. Например, к тому, кто осмелится
припарковать грузовик на парадной площади.

- Сокольничий пять, - произнес Ковач, собираясь сказать Бредли, чтобы
тот на время придержал пленников.

Но было слишком поздно. Первый из них уже появился поддерживаемый двумя
моряками. Энди, парень, пытавшийся показать, что готов умереть и
выглядевший так, будто уже умер.

- Что... - начал Энди.

Сенкевич приблизилась, готовая вырубить парня раньше, чем его крики
поднимут тревогу. Ковач резко покачал головой и приложил палец к губам.

Машина и фургон пролетели мимо, разрезая яркими лучами фар бледное
сияние двух лун Вифезды. Легкий крен фургона и некоторая нетвердость в
управлении позволяли предположить, что водитель веселится вместе с
пассажирами.

- Слушай, паренек, - сказал Ковач, наклоняясь так, что его лицо
оказалось в нескольких сантиметрах от лица Энди. - Мы собираемся вывезти
вас за Границу. Дальше поступайте, как знаете. Не думаю, что Ситтерсон
станет поднимать переполох, пускаясь на поиски, но вот Хезик и ваши
соплеменники - это ваше дело. Понятно?

- Что?.. - выдавил Энди. Остальных пленников выводили под руки или
выносили. Энди отступил, чтобы дать возможность разместить их в грузовике.
- Почему вы это делаете?

- Потому что я кретин! - пояснил Ковач.

На юге сверкнула оранжевая вспышка. Подошвы Ковача ощутили сотрясение
мгновением раньше, чем грохот взрыва долетел до его ушей. Для тех, кто,
подобно Ковачу, не находился в паре километров, получилось чертовски
громко.

- Парк резервной техники, - высказала Сенкевич разумную догадку. -
Поздняя ночь, кто-то по небрежности въехал в цистерну с горючим. - Пожав