воедино стремительно расползающиеся по темным углам фрагменты
реальности.
благодарными слушателями: эти, и без того унылые, ребята окончательно
пригорюнились, а некоторые даже пустили слезу. Потом последовал еще
ряд музыкальных произведений, на сей раз совершенно мне незнакомых, но
неописуемо печальных. Меня поразила великолепная акустика: создавалось
впечатление, что мы сидим в хорошем концертном зале, а не на свежем
воздухе. Мне слегка полегчало в связи с изменением репертуара, и тут
последовал новый удар: музыканты принялись исполнять тоскливую балладу
об одиноком домике в степи - эту самую песенку однажды спел мне мой
друг, сэр Шурф Лонли-Локли. Очевидно, Варабайба умудрился посетить и
тот мир, в котором находилось Соединенное Королевство... Сразу после
"одинокого домика в степи" последовала песня из репертуара Стинга, и я
снова почувствовал, что схожу с ума: возможно, этот их Варабайба -
действительно величайший турист всех времен и народов, но логические
объяснения были не в силах удержать на месте мою стремительно
ускользающую крышу. Потом я получил передышку: бунабский оркестрик
надолго переключился на незнакомый мне репертуар. Слушатели дружно
рыдали - я не преувеличиваю: у всех на щеках блестели ручейки слез,
даже сам ндана-акуса величественным жестом утирал глаза.
Хэхэльф. - Единственное, что может их растрогать - это красивая
мелодия, чем печальнее - тем лучше. Могут рыдать до утра, и не
заметят, как уходит время... Каюсь, мне так и не удалось разделить это
их увлечение. То есть, музыка мне нравится, но слезы из глаз почему-то
не текут... У тебя тоже, да?
воспитании: в детстве мне все время твердили, что "настоящий мужчина"
не должен плакать - ни при каких обстоятельствах. Теоретически
понимаю, что это чушь, но привычка есть привычка!
такие проблемы...
испорченных "комплексом мачо". Их всхлипывания почти заглушили
последнюю песню, тоже до боли мне знакомую: ту, в которой поется про
серебряный доллар. Бунабская певица, маленькая пышногрудая толстушка,
с ног до головы увешанная нелепыми разноцветными бантиками, исполнила
ее куда более проникновенно, чем Мерилин Монро, она превзошла даже
маленькую голосистую голландку Дани Кляйн, которая до сих пор казалась
мне идеальной исполнительницей этой пронзительной вещицы, и даже ее
нелепая манера произносить: "сылвадорум" вместо "silver dollar" и
"чежыхер" вместо "changing her" почему-то совершенно не портила
впечатление.
еще раз уточнил я. - Ох, по-моему, он не вылезает из того мира, в
котором я родился - половина репертуара оттуда!
предположил Хэхэльф.
решил, что не буду предаваться размышлениям о загадочном репертуаре
бунабского оркестрика: пусть себе поют что угодно, пусть хоть
"реквием" Моцарта насвистывают - у меня и без того достаточно поводов
сойти с ума и еще больше веских причин этого не делать...
коврики оказались отличным материалом для строительства уютного
гнезда, в недрах которого я почувствовал себя защищенным от всех бед,
потрясений и неожиданностей. Мне повезло: спали в этом доме долго и со
вкусом, никаких подъемов на рассвете здесь не практиковали,
следовательно ни одна голосистая сволочь не заявилась в мою спальню за
компанию с первыми лучами первого солнца, чтобы пожелать мне "доброго
утра" поэтому мне удалось выспаться. Впрочем, "голосистая сволочь"
все-таки заявилась, но только с первыми лучами последнего из трех
солнышек, которое сегодня собралось посетить небо лишь после полудня.
приходится тебя будить, но нам пора собираться в дорогу, - виновато
сказал Хэхэльф. Он стоял на пороге моей спальни и с нескрываемым
любопытством рассматривал сооруженное мною гнездо.
вещей, я их даже не распаковывал...
назад. Но уже пора ехать, а ты ведь еще наверняка захочешь умыться и
перекусить...
с ног до головы, - вздохнул я, с содроганием вспоминая невероятное
количество уничтоженной вчера пищи.
бы ты подарил ндана-акусе парочку мешочков с кумафэгой. Он не ждет от
тебя никаких подарков, но тем лучше: это будет настоящий сюрприз! Тем
более, тебе, насколько я понял, все равно не жалко...
до сих пор без кумафэги, и как-то не умер...
знаешь, что тебе понадобится в дороге. Думаю, три мешочка совершенно
достаточно: даже одна порция кумафэги считается самый ценным подарком,
какой только можно придумать, а при обмене за нее можно получить
дюжины две самых лучших агибуб, или дюжину агибуб и лодку, или...
островах Хомайского моря, - улыбнулся я. - Чего я не понимаю - это как
сунуться к ндана-акусе со своим бесценным даром? Он такой важный
дядя...
на пороге его комнаты и убегать, производя как можно больше шума,
чтобы ндана-акуса велел кому-то из своих рабов выйти и посмотреть, что
творится. Раб непременно найдет подарок и принесет его своему
господину. Все это считается изысканным придворным этикетом, а вот
если сунешь подарок в руки ндана-акусе, можно и по морде схлопотать!
Но я нахожусь в очень теплых отношениях со старыми доверенными рабами
ндана-акусы, с тех самых пор, когда они гонялись за мной по всему
побережью после того, как я упражнялся в стрельбе из лука по кончикам
их парадных агибуб, поэтому мы можем просто передать твой подарок
через них.
три... нет, даже четыре мешочка кумафэги, пусть знает наших! А я пока
действительно умоюсь...
трудностям пешего похода вглубь острова Хой, меня подкарауливал
очередной сюрприз - скорее приятный, чем нет. У ворот уже выстроился
своеобразный караван: больше десятка уже хорошо знакомых мне
"свинозайцев". Но и кровожадный Капик, запряженный в телегу Мэсэна, и
перекрашенные "лже-свиньи" на корабле страмослябских пиратов,
очевидно, являлись самыми мелкими представителями этой породы.
Зверюги, с которыми мне довелось встретиться сейчас, оказались
настоящими великанами. У доброй половины на спинах были установлены
большие яркие сооружения, больше всего похожие на расписные бочки.
Остальные были навьючены тюками с грузом.
поедем. А ты думал, пешком пойдем? Хой - большой остров, я тебе уже
говорил?
они что, быстро бегают?
удобной корзине гораздо приятнее, чем переставлять ноги, сгибаясь под
тяжестью дорожной сумки.
я.
второй сын ндана-акусы, мой старинный приятель Кект и один из главных
жрецов пага Пикипых, которые ни за что не согласятся спать под
открытым небом, ходить в одной и той же одежде несколько дней кряду и
есть сушеную рыбу и ягоды с придорожных кустов, ты сразу поймешь, что
нам пришлось взять с собой несколько шатров, пару сундуков с одеждой и
украшениями, несколько бочек вина, чуть ли не тонну продовольствия, и
еще кучу всякого барахла...
сказал я. - Вот уж не думал, что все так круто!
сам бы с нами отправился. Мы же едем не куда-нибудь, а к Варабайбе!
Вряд ли Варабайба станет общаться с тобой, или со мной: мы ведь не
хойская знать и вообще не бунаба. А вот с таким великим колдуном как
пага Пикипых, и с таким знатным человеком как ламна-ку-аку Кект, он
наверняка захочет поговорить. Они вас познакомят, замолвят за тебя
словечко, скажут, что старый ндана-акуса ночами не спит, оплакивает
твою печальную участь - и дело в шляпе...
Корнев Павел
Корнев Павел
Березин Федор
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Березин Федор