Арку Времени, чтобы его творение имело место, где существовать. И
краеугольным камнем этой Арки он заложил Дикую Магию, чтобы время могло
сопротивляться хаосу и длиться вечно. Затем внутри Арки он сформировал
землю. На эту работу ушли века, он делал и переделывал, испытывал,
пробовал и отвергал, и вновь испытывал и пробовал, чтобы в итоге его
создание не могло ни в чем его упрекнуть. И когда земля, на его взгляд,
стала достаточно прекрасна, он дал жизнь ее обитателям - существам, сутью
жизни которых должно было стать воплощение его стремления к совершенству,
- и он не отказал им в средствах, которые могли бы им в этом помочь. Когда
его работа была закончена, он испытал гордость, какую может испытать лишь
творец.
в том, чтобы сделать труд единственным средством для достижения
совершенства. Но когда он закончил работу и его гордость вкусила первое
удовлетворение, он взглянул на землю внимательно, чтобы еще раз
насладиться зрелищем своего творения, - и был повергнут в ужас. Ибо - увы!
- глубоко в земле, независимо от его воли или творчества, таилось зло
разрушения, силы, достаточно могущественные, чтобы превратить его шедевр в
грязь.
он обнаружил свою противоположность, заставившую его ошибиться во время
работы. Или, возможно, он нашел источник зла в самом себе. Это не имеет
значения. Он пришел в ярость от горя и попранной гордости. В гневе он
схватился в рукопашную со своей противоположностью, либо внутри, либо
снаружи себя, и в ярости он швырнул Презренного, вместо бесконечности
космоса, вниз, на землю.
нашего времени. И таким образом творение Создателя стало миром
Презренного, который он мог терзать, как хотел. Поскольку сам Закон
Времени, принцип силы, сделавший возможной Арку, служил для того, чтобы
оберегать Лорда Фаула, как мы теперь его называем. Осквернение нельзя
переделать, порчу невозможно уничтожить полностью. Последствия их
деятельности можно залечить, но искоренить нельзя. Так Лорд Фаул причинял
страдания земле, и Создатель не мог помешать ему, ибо он сам поверг сюда
свою противоположность.
постигшая землю беда не была совершенно безнадежной, он начал искать
косвенные способы помочь своему творению. Он привел Лорда-Основателя к
созданию Посоха Закона - оружия против отрицания. Но сам закон земного
созидания не позволяет ничего большего. Если бы Создатель решил
утихомирить Лорда Фаула, то этот акт разрушил бы время - и тогда
Презренный вновь очутился бы на свободе в бесконечности и мог бы творить
любые осквернения, какие захотел бы.
его излишней риторикой.
Вселенная поставлена на карту, и что его борьба - это всего лишь микрокосм
гораздо более обширного конфликта. В течение этого момента он с
беспокойством ожидал, что она скажет дальше.
к Кавинанту. Почти шепотом она произнесла:
с нами. Всего одно слово может растерзать наш мир в клочья. Не ошибитесь,
- произнесла она дрожащим голосом. - Если мы не сможем привлечь этого
Неверящего на свою сторону, то земля превратится в груду щебня.
от страха.
цвете кольца. Укрывшись одеялом с головой, он смотрел в темноту и
определил момент восхода луны по кровавому отсвету, возникшему на
поверхности кольца. Металл, казалось, был еще глубже пропитан этими
пятнами, чем две ночи назад. Он притягивал взгляд Кавинанта, и когда он
наконец уснул, то был так же изможден, как после долгого допроса.
подвергаясь атакам, и он вздохнул с облегчением, ничуть не стесняясь
этого. Протхолл нарушил обычай и не стал объявлять привал в полдень.
Причина этого стала ясна, когда всадники поднялись на вершину небольшого
холма, с которого открылся вид на реку Соулсиз. Они поехали вниз, торопясь
оставить позади суровые равнины, и переплыли реку, не слезая с лошадей. На
берегу решено было сделать привал. И вновь Кавинант беспрепятственно сошел
на землю с лошади.
необъяснимой передышкой. На расстоянии нескольких лиг от Соулсиз отряду
впервые встретился веймит. Вспомнив рассказ Кавинанта об убитом вейнхиме,
Протхолл послал двух Стражей Крови - Корика и Терреля - на разведку.
Однако они лишь подтвердили возникшие подозрения. Даже Кавинант в своем
напряженном состоянии смог почувствовать запах запустения и заметить, что
веймит имеет заброшенный вид: зеленая крыша его потемнела, сделавшись
коричневой, и просела. Вернувшись, гонцы доложили, что веймит никем не
охраняется.
они боятся того, что убийство, описанное Кавинантом, заставило всех
вейнхимов отказаться от службы. Несколько воинов застонали в горе, а
великан скрипнул зубами. Кавинант обернулся и на мгновение увидел лицо
Морестранственника, перекошенное яростью. Это выражение быстро исчезло, но
произвело на Кавинанта неизгладимое впечатление. Неожиданно он
почувствовал, что беззаветная преданность великанов Стране была опасна -
они были слишком поспешны в суждениях.
усиленная луной, обезображенной кровавыми пятнами. И лишь Кавинант
испытывал некоторое облегчение: преследовавшее его зло отстало. Но на
следующий день всадники достигли границ Анделейна. Их путь пролегал вдоль
подножия гор с юго-западной стороны, и даже сквозь серую пелену хмурой
погоды великолепие Анделейна блистало словно величайшая драгоценность
Страны. Это заставило отряд немного подбодриться, подействовало на него
подобно живому образцу того, как выглядела Страна до Осквернения.
остальным, но оно отвергло его. Во время завтрака он опять подвергся
нападению из-под земли. Передышка предыдущего дня, казалось, лишь усилила
злобность атаки, ощущение боли буквально затопило Кавинанта.
атака. На этот раз зло ударило в него с такой силой, что он на некоторое
время потерял сознание. Когда он очнулся, то обнаружил, что лежит на руках
великана, как ребенок. Он смутно чувствовал, что его бьют конвульсии.
реакцию. Но он все же сумел справиться с этим и спросил:
как я могу на них ответить? Спроси себя самого. Чего ты пытаешься
сохранить, перенося такие муки?
на руках великана и уснуть, но он переборол это желание и стал вырываться
из рук, пока наконец великан не поставил его на ноги рядом с зажженным
Биринайром огнем лиллианрилл. Некоторое время ему пришлось, словно калеке,
опираться на руку великана, чтобы устоять, но затем один из воинов
протянул ему посох, и он оперся на него. - Сохранить себя через
сопротивление.
кости словно бы размягчились, растаяли от напряжения. Ботинки стали пустым
символом непримиримости, которой он больше не испытывал.
ничего о том, что его бережно уложили в постель и что Морэм, наблюдавший
за ним ночью, увидел кровавые пятна на его обручальном кольце.
что он проиграл, что его способность к существованию была поставлена на
карту и результат розыгрыша оказался не в его пользу. Горло сдавило,
словно оно было полем битвы. Когда он с трудом разомкнул веки, то
обнаружил, что лежит на руках у Морестранственника. Вокруг члены отряда
заканчивали приготовления, чтобы отправиться в путь.
сказал:
путь к Твердыне Лордов был для меня куда легче.
было не напряжение, вызванное усталостью. Скорее, это было похоже на
какое-то внутренне давление, распиравшее его лоб так сильно, что,
казалось, он не выдержит этого. Кавинант долго смотрел на него, прежде чем
понял, что это - выражение сострадания. Вид боли Кавинанта заставил пульс
великана участиться, и это было видно по набухшим на висках голубым жилам.
"Великаны, - думал Кавинант. - Неужели они все такие?"
ответил он. - Так или иначе, мое имя звучит как "морской компас". -
Кавинант начал слабо дергаться, пытаясь выбраться из объятий великана, но
Василенко Иван
Березин Федор
Лондон Джек
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Шилова Юлия