по-эльфийски. - Отец хочет видеть вас - вас всех - в Башне Солнца, причем
немедленно. На еду и отдых нет времени. Я понимаю, что выглядит это
невежливо...
немыслимые испытания. Мы побывали там, где - в буквальном смысле - бродили
умершие. Так что не волнуйся, голодный обморок нам не грозит... - Бросил
взгляд на Карамона и добавил: - По крайней мере, большинству из нас.
прошу вас, поторопимся.
растянулся, споткнувшись о древесный корень.
сказал он Рейстлину. - Подножки подставляет!
волшебник оперся на его плечо, и так, вдвоем, они пустились следом за
остальными. Танис задумчиво проводил их глазами. Старый маг определенно
выжил из ума. Тем не менее Танис хорошо помнил потусторонний ужас на лице
Рейстлина, когда, очнувшись, тот увидел склонившегося над ним Фисбена. Что
увидел Рейстлин?.. Что знал он об этом старце? Надо будет расспросить его.
Нынче следовало подумать об ином, более насущном. Он прибавил шагу и
догнал эльфа.
некоторого труда подыскивая необходимые слова. - В чем дело? Я имею право
знать...
миндалевидные глаза. - Судьбы эльфов все еще волнуют тебя? Ты почти уже
забыл наш язык...
Гилтанас указал на бороду Таниса. - По мне, так следовало бы скорее
стыдиться...
не припомнишь ли, кто мне внушил, что надо стыдиться?
жестокие слова... и, право же, я вовсе не это имел в виду. Просто... если
бы ты только знал, какая страшная опасность нам угрожает!
Именно это я хочу знать!
начали переглядываться. Старый маг дернул себя за бороду, лицо его
омрачилось. - Не может быть! - сказал Танис тихо. - Оставить Квалинести!
Почему? Не могло же в самом деле до этого дойти...
Танталас. Ты зришь последние дни Квалиноста...
все выглядело в точности как пятьдесят лет назад, когда он уходил. Не
изменились ни улицы, усыпанные блестящим песком, ни осины по сторонам.
Чистый песок все так же искрился под солнцем; осины то ли подросли, то ли
нет. Их листья мерцали, отражая свет дня, ветви, увитые золотом и
серебром, шуршали и пели. Не изменились и дома. Кварцевые грани зажигали
повсюду сотни маленьких радуг. Эльфийский вкус чувствовался повсюду:
красота, порядок и неизменность.
исполнена грустной жалобы, а не радости и мира, памятного ему, Квалиност
переменился, и одно это заставляло думать о роке. Чувство невосполнимой
утраты стиснуло сердце. Здания, деревья и солнце, светившее сквозь листья,
были прежними. Что же переменилось? Самый воздух. В нем витало ощутимое
напряжение, словно перед грозой. Шагая по улицам Квалиноста, Танис видел
никогда прежде не виданное. Спешку, Нерешительность. Отчаяние, близкое
панике, и ужас.
Притихшие дети плохо понимали, что к чему, - только то, что веселая игра
была неуместна. Мужчины собирались кучками, присматривая за родней, держа
оружие наготове. Там и сям горели костры: эльфы жгли все, что не могли
взять с собой. Наползающая Тьма не найдет здесь добычи.
Квалиносте, тупым ножом кромсало самую его душу. Он всегда утешал себя
полуосознанной мыслью: что бы ни случилось с ним самим, Квалинести
пребудет вовеки. Но, оказывается, ему и тут суждена была утрата Квалинести
скоро не станет.
спросил Танис Гилтанаса. - Где думаете укрыться?
более, - пробормотал Гилтанас.
Квалиноста. Солнце играло на золоте, создавая иллюзию вращения. Спутники
вошли в Башню молча, благоговея перед величием и красотой древнего
сооружения. Только на Рейстлина оно не произвело особого впечатления. Его
глаза не видели красоты - лишь умирание.
старейшинами, обсуждая исход. Брат сообщит ему о нашем прибытии. Нас
призовут по окончании совета... - Он махнул рукой, и вошли эльфы с чашами
и кувшинами прохладной воды. - Освежитесь пока.
и пыли. Стурм снял плащ и тщательно протер доспехи одним из Носовых
платков Тассельхофа. Золотая Луна расчесала свои чудесные волосы, но
плаща, туго стянутого у шеи, не расстегнула. Они с Танисом решили, что
носимый ею медальон до времени лучше было скрыть; быть может, кто-нибудь
узнает его. Фисбен без особого успеха пытался выправить свою бесформенную,
мятую-перемятую шляпу. Карамон озирался - не видать ли где еды. Гилтанас
застыл поодаль с выражением напряженного ожидания на бледном лице.
внутреннего убранства этого здания не касался взгляд человека. Ни один
кендер никогда не видел его. А последними гномами, побывавшими здесь, были
строители, возводившие его много веков тому назад.
слезы.
вместить стройная Башня. Стены покрывал белый мрамор; не было ни опорных
балок, ни колонн - лишь купол, сведенный на невероятной высоте, у самой
вершины Башни. Купол украшала великолепная мозаика: по одну сторону в
синем небе сияло солнце, по другую плыли среди звезд две луны, серебряная
и алая, и разделяла их радуга.
заливала покой солнечным светом, вне зависимости от того, в какой стороне
было солнце. Потоки света скрещивались посередине, на возвышении.
На это собрание сошлись только родовые старейшины, главы семейств. Танис
обратил внимание, как много было женщин, причем большая часть - в траурных
темно-лиловых одеждах. Эльфы женятся и выходят замуж один раз на всю жизнь
и, овдовев, в повторный брак не вступают. Титул старейшины, таким образом,
переходит к жене - до самой ее смерти.
молчании, награждая их, впрочем, не слишком дружественными взглядами, -
особенно кендера с гномом и двоих варваров, странно выглядевших здесь в
своих мехах. Благородного Соламнийского Рыцаря провожал шепот изумления. И
особенно сложные чувства вызвало появление Рейстлина в его алом одеянии.
Эльфийские маги носили белые одежды служения Добру, но ни в коем случае не
алые Равновесия: по мнению эльфов, это был шаг навстречу Тьме.
приемным отцом. Оказывается, и тут ему суждено было узреть перемену! Годы
еще не согнули правителя - он был даже выше Портиоса, своего сына. Он был
одет в блестяще-желтое облачение, как того требовал его сан. Он был суров
и непреклонен лицом и держался строго. Вот уже более столетия его
именовали правителем. Знавшие его имя никогда не произносили его вслух - в
том числе и его собственные дети. И вот Танису удалось разглядеть в его
волосах седину, которой не было прежде, а лицо, казалось, неподвластное
времени, пробороздили морщины тревоги и скорби...
простер руки и назвал сыновей по именам, и они, поспешив вперед, обняли
отца.
проявление чувств. - Я уже не надеялся еще раз увидеть вас в этой жизни...
Поведай мне о налете, - повернулся он к Гилтанасу.
Лукьяненко Сергей
Никитин Юрий
Самойлова Елена
Земляной Андрей
Глуховский Дмитрий
Распопов Дмитрий