материал истомился - можно начинать писать!
стол! У поляков есть пословица, в переводе звучащая примерно так: "По
вдохновению пишут одни графоманы, настоящие литераторы пишут за деньги". Я
бы и за деньги не писал, если бы это было возможно. Так уж устроен.
брать в руки перо. От мысли, что рано или поздно придется это делать, я
содрогаюсь, как от удара током.
вроде бы далеко, и можно заставить себя разобраться в блокнотах. Не более.
Всего лишь почитать. Кое-что перепечатать. Чуть-чуть подумать. Самую
малость... Именно на этот период и приходится раскачка. Постепенно
втягиваясь, через час, через три часа, через сутки погружаешься в работу и
вдруг обнаруживаешь себя в плену, и уже ничто не может оторвать от некогда
ненавистного письменного стола. Запой! Материал - как на ладони. План -
верная и крепкая веревочка к цели. Можно "строчить"!
муки! Уж очень редки случаи, когда первый абзац дается без боя, без трепки
нервов, без сомнений и поисков, легко и естественно. Сколько
иронически-грустных советов приходится выслушивать нашему брату по этому
поводу: "Что может быть проще: начинай сразу со второго абзаца!" "Пиши
первый, потом второй, а первый спокойно вычеркивай!" и т. д.
прекрасный день, как и мои товарищи по эскадрилье, решил доверить свою жизнь
кусочку мануфактуры, то есть парашюту, инструктор серьезно сказал нам, уже
готовым к прыжку и стоящим у самолета: "Главное, без волнений. Если не
откроется основной парашют, открывайте запасной. Не откроется запасной, тоже
не беда: придете на склад, я вам обменяю оба".
психологическая-престижная. Дело в том, что молодые журналисты, как,
впрочем, и уже вкусившие успех на газетном поприще, хотят приобрести (или не
потерять) реноме маститых. Это понятно: кто не заботится о своем престиже,
тем более творческом? Но нередко возникает страх: а вдруг читатель, пробежав
глазами первые строки очерка, отложит газету в сторону? Видите ли, скучно
ему покажется! Это значит - провал?! Не-е-ет, надо как-то заставить его
читать дальше, взять за "живое"! Чем-нибудь ошарашить!
что они, как правило, совершенно неорганичны теме очерка. Например: "Над
городом уже спускались сумерки, когда вдруг странная тень мелькнула в свете
уличного фонаря. Чей-то голос позвал: "Тонька, это ты?" И сердце Антонины
сжалось от дурного предчувствия..." Написав такое, молодой журналист обычно
ставит жгучее многоточие (за которым чаще скрывается не мысль, а безмыслие)
и впадает в уныние: ах, плохо, ах, глупо, и все равно редактор сократит, и
что-то надо взамен придумывать! А все потому, что героиня очерка "Тонька" -
заводской рационализатор, передовая женщина, и торопится она домой после
заседания БРИЗа, где принималось ее очередное рацпредложение, а дурное
предчувствие у нее оттого, что муж-алкоголик опять будет ревновать к
изобретателю Клейменову.
руками за голову. - Теперь меня задавят!" И он, нетвердо ступая, пошел
прочь..." Расшифровываю: Мохов - прораб, а "наделала" на его участке
передовая бригада, выполнив норму на 140%, и теперь Мохова "задавят",
увеличив производственный план очередного квартала.
поверить, что такое возможно, да еще в наше время, мне кажется, это сон,
какое-то кошмарное наваждение, но это так, это случилось, от этого не
уйти..." Что случилось?! Что не укладывается в голове журналиста? Что
кажется ему кошмарным наваждением, да еще "в наше время"?! Муж оставил жену
с ребенком и подал в суд на раздел жилплощади. Ни больше ни меньше.
банальнейших по своей сути очерков, но довольно - тенденция ясна. Кстати,
будем считать, что примеры я выдумал из головы, - зачем обижать коллег, тем
более что я сам далеко от них не ушел? Однако опытные и в некотором роде
маститые журналисты, тоже переболевшие в молодости "потрясными началами",
спокойно отказываются от них и, между прочим, живут не тужат. И реноме свое
не теряют, и пользуются неизменным успехом у читателя. Они давно уже поняли,
что, во-первых, современный читатель если и "клюет" на интригу, то очень
скоро ее раскусывает, и тогда нет предела его раздражению. Они знают, кроме
того, что многие начинают читать газетные материалы не с первого абзаца, а с
подписи и, если видят знакомую фамилию, уже зарекомендовавшего себя автора,
прочитывают все от корки до корки, хотя бы материал начинался так:
земля нам сопротивляется. Человек познает себя в борьбе с препятствиями. Но
для борьбы ему нужны орудия. Нужен рубанок или плуг. Крестьянин, возделывая
свое поле, мало-помалу вырывает у природы разгадку иных ее тайн и добывает
всеобщую истину. Так и самолет - орудие, которое прокладывает воздушные
пути, - приобщает человека к вечным вопросам".
читать? Ну что же, надо бросить взгляд на имя автора и название вещи:
"Планета людей". Антуан де Сент-Экзюпери. Так будем читать дальше?
"крючки", на которые охотно "клюет" читатель: он ловится на мысль,
органически соответствующую теме повествования, и на информацию, дающую
повод для размышлений и способную возбудить его интерес.
Микеланджело, родился Галилео Галилей" (Голованов Я. Этюды об ученых. М.,
1970. С. 41);
может летать, и с некоторым трудом на том, что, вообще-то говоря, летать не
может". Это изречение, давно ставшее в авиации классическим, принадлежит
летчику-испытателю Сергею Александровичу Корзинщикову" (Галлай М., Третье
измерение. М., 1973. С. 9);
группы школьников. Из них многие были нездоровы. Заболевания - от рефракции
глаз и кишечно-желудочных до сердечно-сосудистых и нервных, и это - начиная
с пятого класса" (Азаров Ю. Учиться, чтобы учить // Новый мир. 1987. № 4).
пирог. На многое сейчас смотрится по-иному, нежели смотрелось тогда, в
моменты свершений. Именно так приобретается объемность нашего знания
времени" (Злобин А. Любой ценой // Новый мир. 1987. № 3);
обслуживать? "Как посмотреть, - ответил он. - Вот я вас обслужу, а после
приду домой, раскрою "Известия" - и вы меня будете обслуживать. Все мы друг
другу служим". Тут я понял, что буду о нем писать" (Аграновский А. А лес
растет. М., 1972);
статистика всех времен буквально вопиет против этого утверждения" (Зюзюкин
И. // Комсомольская правда. 1968. 3 марта).
"объемность знания", "группа школьников", "изречение"... Но не боятся этого
авторы, не прибегают к мнимо спасительным "вдруг" и "однажды ночью" -
спокойно и неторопливо развивают свои мысли, уверенные в том, что читателю
не будет скучно и он дойдет до конца.
напяливает на себя много одежек; у кого скудная мысль, тот раздувает ее
словами!" [1] Даже известные литераторы, уже имеющие в качестве визитной
карточки Имя, и то, уверен, сомневаются в том, что читатель ими навсегда
завоеван. Имя - не индульгенция на вечную и прочную читательскую любовь.
Один, без мыслей очерк, да еще с нелепым интригующим началом, второй, третий
- и рассерженный читатель сделает переоценку ценностей. Пожизненно
присваивается только худая слава, добрую надо постоянно подтверждать. Чем?
Делами, мыслью, и еще раз мыслью!
будут завлекать читателя пустыми интригами, а станут заботиться о содержании
материалов, о наполнении их мыслями и информацией - что тогда? Проблема
первого абзаца перестанет существовать? Не думаю. Не перестанет. Потому что
мы мучились, мучаемся и всегда будем мучиться в поисках верной тональности,
которая как раз и зависит от первого абзаца. Но это совершенно иного рода
мучение! Оно продиктовано заботой об убедительности материала, о его
доходчивости, о более сильном его воздействии на читателя. Любой очерк
пишется, по-моему, в едином ключе, он не терпит случайной, неоправданной,
заранее не продуманной смены температур, он всегда однороден по стилю, по
манере, по тональности. Она-то и закладывается первым абзацем, этим
черенком, который дает жизнь всему дереву. В первом абзаце, словно в живой
клетке, если рассматривать ее относительно всего организма, должен
содержаться код, в котором были бы заложены главные свойства всего
произведения.
вовсе не чета пресловутым "вдруг" и "однажды ночью". Потратить умственную
энергию, нервы, время на "мирную цель", а не на молниеносную "войну" за
читателя, я полагал бы даже удовольствием. Но дать рецепт, как лучше искать
тональность очерка, никто не в состоянии. Констатацию же сложностей можно
найти у многих литераторов. К примеру, я нашел в "Записных книжках" А.
Аграновского: "Проблема первого абзаца... Почему трудно? Ищешь тон. Тон
делает музыку. В нем гражданская позиция публициста..." У М. Горь-кого:
"Труднее всего - начало, именно первая фраза. Она, как в музыке, дает тон
Шилова Юлия
Орловский Гай Юлий
Сертаков Виталий
Березин Федор
Шилова Юлия
Шилова Юлия