Чтение 69–й страницы книги ~Ожерелье королевы~

мерзавец!

- Но разве я когда-нибудь осмелился бы попросить у вас ночной
аудиенции, которую вы мне дали?

Королева гневно вскрикнула. Ответом ей был протяжный вздох в будуаре.

- Разве я осмелился бы появиться один в Версальском парке, -
продолжал де Роан, - если бы вы не послали ко мне графиню де ла Мотт?

- Боже мой!

- Разве я осмелился бы похитить ключ, которым открывается дверь парка
Охотничьего замка?

- Боже мой!

- Разве я осмелился бы попросить у вас вот эту розу? Розу обожаемую?
Розу проклинаемую! Высохшую, сожженную моими поцелуями!..

- Боже мой!

- Разве я заставил вас прийти еще раз ночью и дать мне ваши руки,
благоухание которых сводит меня с ума? Да, вы правы, когда упрекаете
меня!

- Господин де Роан, господин де Роан, ради Господа Бога скажите, что
вы не видели меня в парке...

- - Я умру, если понадобится - ведь именно смертью вы мне сейчас
угрожали, - но вас, а не кого-нибудь другого, я видел в Версальском
парке, куда привела меня графиня де ла Мотт!

- Вы опять!.. - воскликнула бледная, трепещущая королева. -
Откажитесь от своих слов!

- Нет! Королева выпрямилась, торжественная и грозная.

- Вы будете иметь дело с королевским судом, коль скоро вы отвергаете
суд Божий! - сказала она.

Кардинал поклонился, не вымолвив ни слова. - Пусть известят его
величество короля, что я прошу его оказать мне честь и прийти ко мне! -
вытирая губы, сказала Мария-Антуанетта.

Глава 21

АРЕСТ

Не успел король появиться на пороге кабинета, как королева заговорила
с необычайной быстротой.

- Государь! - обратилась она к нему. - Вот тут господин кардинал де
Роан рассказывает совершенно невероятные истории. Попросите его,
пожалуйста, повторить это при вас.

Король, погруженный в свои размышления, повернулся к кардиналу:

- Речь идет о некоем ожерелье? Это о нем вы должны рассказать мне
совершенно невероятные истории, а я эти невероятные истории должен
выслушать? Говорите, я слушаю.

- Да, государь, речь идет об ожерелье, - пролепетал тот.

- Но позвольте, ведь вы купили ожерелье? - спросил король.

- Государь, - ответил кардинал. - Я ничего не знаю о том, что
говорят, я ничего не знаю о том, что происходит; я могу утверждать
только то, что ожерелья у меня не было; я могу утверждать только то, что
брильянты в руках у того, кто должен был назвать себя и кто этого не
желает, и тем самым вынуждает меня сказать ему следующие слова из
Писания: "Зло падет на голову того, кто его содеял".

При этих словах королева сделала движение, чтобы взять за руку
короля, но тот сказал ей:

- Это спор между им и вами. В последний раз ответьте: ожерелье у
вас?

- Нет! Клянусь честью моей матери, клянусь жизнью моего сына! -
отвечала королева.

Это заявление несказанно обрадовало короля. Он повернулся к
кардиналу.

- А теперь это дело правосудия и ваше, - сказал он, - по крайней
мере, в том случае, если вы не предпочитаете отдать его на суд моего
милосердия.

- Государь! Королевское милосердие существует для виновных, -
возразил кардинал, - и я предпочитаю правосудие народное.

- Так вы ни в чем не хотите признаться?

- Мне нечего сказать.

- Но ведь ваше молчание ставит под удар мою честь! - вскричала
королева. Кардинал ничего не ответил.

- Что ж, я молчать не стану, - продолжала королева, - это молчание
меня сжигает, оно свидетельствует о великодушии, которого я не желаю!
Знайте же, государь, что преступление господина кардинала заключается не
в продаже или краже ожерелья!

Де Роан поднял голову и побледнел.

- Что это значит? - спросил взволнованный король.

- У господина де Роана, по его словам, имеются письма! - отвечала
королева Кардинал провел рукой по ледяному лбу и, казалось, спрашивал
Бога, как мог Он наделить Свое создание такой смелостью и таким
коварством. Но он промолчал.

- И это еще не все! - продолжала королева, все более и более
возбуждаясь под влиянием собственного благородства. - У господина
кардинала были свидания!

- Государыня! Будьте милосердны!.. - сказал король.

- И целомудренны, - вставил кардинал.

- Наконец, - продолжала королева, - если вы не худший из людей, если
для вас есть в этом мире хоть что-нибудь святое, предъявите
доказательства!

Де Роан медленно поднял голову и произнес:

- У меня их нет!

- Не прибавляйте это преступление к другим, - настаивала королева, -
не навлекайте на меня еще одно бесчестие. У вас есть помощница,
сообщница, свидетельница всего этого. Назовите его или ее.

- Кто же это? - воскликнул король.

- Графиня де ла Мотт, государь, - отвечала королева.

- Ах, вот оно что! - произнес король, в восторге от того, что все его
предубеждения против Жанны оправдались. - Ну что же, пусть эту женщину
допросят.

- Да, но она исчезла! - воскликнула королева. - Спросите у этого
господина, что он с ней сделал. Он слишком заинтересован в том, чтобы
вывести ее из игры!

- Быть может, ее заставили исчезнуть другие, - заметил кардинал, -
те, кто заинтересован в этом больше, чем я. Кто-то устроил так, что ее
не найдут.

- Но если вы невиновны, помогите нам отыскать виновников! - в
бешенстве проговорила королева.

Кардинал де Роан, бросив на нее последний взгляд, повернулся к ней
спиной и скрестил руки на груди.

- Вы отправитесь в Бастилию! - сказал оскорбленный король.

- Это незаслуженное страдание, которому вы, государь, преждевременно
подвергаете прелата, и это мучение до обвинения незаконны.

- Будет так, как я сказал, - молвил король, открывая дверь и ища
глазами кого-нибудь, кому он мог бы отдать приказ.

За дверью стоял де Бретейль. Его всепожирающие глаза угадали в
возбуждении королевы, в волнении короля, в позе кардинала крушение
своего врага.

Король еще не кончил что-то тихо говорить ему, как министр юстиции,
присвоив себе обязанности капитана гвардии, крикнул оглушительным
голосом, долетевшим до глубины галерей:

- Арестуйте господина кардинала!

- Сударь! - обратился кардинал к сопровождавшему его офицеру. -
Нельзя ли мне послать домой весть о том, что я арестован?

- Ваше высокопреосвященство! Лишь бы этого никто не видел! - отвечал
молодой офицер.

Кардинал поблагодарил его, потом, заговорив по-немецки со своим
рассыльным, написал несколько слов на страничке, которую он вырвал из
своего молитвенника.

Рассыльный схватил эту бумагу, как ястреб добычу, выбежал из дворца,
вскочил на коня и поскакал по направлению к Парижу.

Глава 22

ПРОТОКОЛЫ

Не успел счастливый король вернуться в свои апартаменты и подписать
приказ о препровождении в Бастилию де Роана, как появился граф
Прованский.

- Что ж, брат! - молвил он. - Вы были совершенно правы в том, что
касается дела с ожерельем.

- А разве есть еще какое-то дело? - спросил удивленный король.

- Ах, Боже мой, и все, и ничего! Прежде всего выясним, что вам
сказала королева.

- Королева сказала, что ожерелья у нее не было, что она не
подписывала расписку, очутившуюся у ювелиров, что все, что имеет
отношение к сделке с де Роаном, - ложь, выдуманная ее врагами.

- Превосходно, государь!

- Наконец, она сказала, что никогда не давала де Роану права думать,
что он для нее больше, чем один из подданных, больше, чем безразличный,
больше, чем неизвестный ей человек.

- Ах, вот оно что!.. Она так сказала...

- Тоном, не допускающим возражений, и кардинал ей не возразил.

- Раз кардинал ничего не ответил, государь, тем самым он объявил себя