и вблизи не было. Это ведь сила, и какая еще сила! Тому, кто
располагает подобной силой, сам черт не страшен.
Проскурин с прихлебателями - невинные овечки, агнцы по сравнению
с ними. К тому же генералы - трусы, а эти никогда и ничего
не боялись и вряд ли испугаются. Если третья сила - они,
нам предстоят трудные денечки.
сейчас?
Воли проведем чистки в регионе. Пощупаем почву. Если знать,
где копать, всегда отыщется человечек, который что-то слышал,
что-то видел сам. А там потянем. Обычная практика. Но это все
не наши заботы. Об этом пусть у других голова болит. Наша с
вами задача, Борис Анатольевич, Герострата найти. Опережая
эту саму "третью силу", будь она неладна.
был легкий, очень короткий домашний халат и шлепанцы на босу
ногу. Волосы - распущены и мокры. Только что из-под душа.
планов. Дамы приглашаются в клуб по мере надобности. Для решения
неразрешимых джентльменами проблем и выполнения грязной
работы. В остальное время дамы предоставлены сами себе
и в клуб не допускаются.
всегда рады видеть вас в своем кругу. Секретов, как уже
договорились, мы друг от друга не держим. Просто не хотелось
будить вас в такую рань.
"ранью".
господин капитан, и здесь можно встретить настоящего джентльмена.
еще очень долго, но тут грянул телефон, и Сифоров, чуть не
уронив стул, бросился поднимать трубку.
на новый опорный пункт Герострата. Кажется, там что-то
серьезное. Вы, Марина, остаетесь здесь. А нам с вами, Борис,
приказано выезжать...
При том его окружала такая аура запахов, что у меня мгновенно
сперло дыхание, и я поспешил отойти в сторонку, с сочувствием
взглянув на Сифорова, которому по долгу службы приходилось
терпеть.
на полные сто процентов, а густая щетина, покрывавшая, казалось,
сплошь все его лицо, - лишний признак умения хорошо,
со вкусом одеваться. Впрочем, на всякий пожарный случай он
счел правильным с подчеркнутой небрежностью упереться локтем
о стену. Правда, устойчивость его от этого не стала совершеннее,
и он заметно покачивался.
допрос:
уж рассказывал вашим-то... товарищам... начальник. Всевсе
рассказал, без утайки...
Меня интересует, что вы расскажете мне.
вру ли? Счас, будь спок. Все обскажу, как было... Тебе и
только тебе... по-новой...
Я водопроводчик здесь, шурую помаленьку: то-се, прокладки
там потекли... Короче, начальник, вызвали, мол, в квартиру
на девятый этаж горячая вода не доходит... где-то это...
на восьмом, понятно, этаже останавливается. Ну я подумал,
прокладки, выходит, того... снова потекли. И это... пошел
туда, чтоб их, значит, сменить...
ящики какие-то... Думаю, что, значит, за хренобель такая? Не
было никогда тут ящиков... а тут, понятно, ящики... Я это и
спустился. Думаю, надо'ть посмотреть-то, что там за хренобель...
у меня, сам собой, у начальника ЖЭКа должен тож, у кого ещето?
ключей?
Работали отмычкой.
он к свидетелю. - Я вас внимательно слушаю.
Лежит и на меня смотрит... Ох и бежал я оттуда, начальник,
так бежал. Чуть шею себе не сломил. Выскакнул, отдышался,
понятно, потом думаю, да'к и в других ящиках мертвяки, значит.
Как в морге. Ну, думаю, дело-то уголовное. Звонить надо
"02" - куда ж еще? Пошел к Мироновым: они на первом этаже.
А баба ихняя: "ты - алкаш, допился до зеленых чертей". А ято,
понятно, трезвый сегодня, вот только с утра пивка кружечку,
да'к пиво счас, как вода - куда там... А она:" проспись
сначала!". Плюнул я, пошел к Берковичам. Они хоть и
евреи, но уважительно относятся, не как эти. Дозвонился.
Те, понятно, группу прислали... а теперь вот ты, начальник,
пожаловал...
сменить... а так завсегда...
дни не видели?
Вот я и удивился: откуда ящики, какие ящики? А там мертвяк...
лежит и смотрит...
очень помогли.
сегодня принять участие в опознании.
комок. Я догадывался, что капитан имеет в виду, и это моментально
выбило меня из колеи.
еще в автомобиле по дороге сюда.
знакомец водопроводчик полез в подвал, а там штабелями стояли
ящики, в которые Герострат упаковал тела специалистов,
угнанных им из Центра прикладной психотроники, и, может быть,
тела тех, кто занимался Геростратом в октябре прошлого года
под руководством полковника Хватова. И теперь мне предстояла
процедура опознания.
нынче к Мишке Мартынову: за его предательство, за то,
как он поступил со мной, подставив под пули ради успеха в
сомнительной игре. Но ведь были когда-то дни, мы дрались плечом
к плечу, на грани, на терминаторе между жизнью и смертью,
а ничто так не объединяет людей, как вот эти мгновения - рядом
под черным ледяным ветром. И если он окажется там в одном
из грубо сколоченных ящиков: неподвижный, мертвый - НАВСЕГДА,
что я скажу его Наташе, нежной милой его жене? Как
посмотрю ей в глаза, хоть ни в чем я и не виноват, как? А
ведь МНЕ придется сказать ей. И посмотреть в глаза. Больше
некому: не поручишь же это дело Сифорову, которому наши судьбы,
наше горе и боль, в общем-то, безразличны. Он - профессионал,
а профессионалы, всем известно, делают свою работу