не очень красивыми. Кстати, в очерках поступаю так же.
где всего месяц назад побывал и сфотографировал побритым и при галстуке
одного механизатора. На этот раз он был выбрит, как английский лорд.
оправдывает меня. Я вижу и в своей работе, и в методах, которые использую,
воспитательную роль. При мне, вы слышите, при мне был скандал в кабинете
председателя колхоза. К нему полные праведного гнева ворвались доярки,
размахивая газетой с моим снимком, где были изображены доярки из соседнего
района, потребовали улучшить условия работы. Посмотрите, кричали девушки,
в каких условиях работают люди!
унижало мое предложение побриться, унижало настолько, что они вообще
отказывались фотографироваться. Но после таких случаев они приходили на
работу в приличном виде. Вы удовлетворены ответом, товарищ Белоконь.
обязанностям? Можно подумать, что вы не журналист, не мыслитель, не
пропагандист, а торговец, предлагающий бритвенные принадлежности и
предметы женского туалета!
человек, - негромко заговорил Панюшкин. - Он приехал, видите ли, спасать
нас. Спасать от холода, от невежества, от душевной глухоты, своекорыстия.
Приехал, чтобы открыть нам глаза на красоту человеческих отношений-имея
обо всем-этом представление, почерпнутое из статей, очерков, книг,
написанных с вашей колокольни, Ливнев. Но! Он не нашел у нас ни мужества,
ни трудностей, с которыми стоило бы ему бороться, не увидел людей, которые
бы стоили его усилий.
узнал! Не узнал людей, способных потрясти мужеством, не узнал трудностей.
И уехал разочарованным, обескураженным, растерянным. Это вы его испортили,
Ливнев, это вы приучили его к красоте мужественных поступков и
отталкивающему виду поступков нехороших. А редко ли бывает
наоборот-подлость выглядит вполне благопристойно, а на поступок
мужествинный нет сил смотреть? Подождите, Ливнсв, я знаю, что у вас всегда
найдется, что ответить, чем возразить...
бы познакомимся с мнениями друг друга... Появляется некая категория людей,
которые начинают ценить ближнего, только когда о нем в газете напишут, по
телевизору покажут. И свой город они начинают любить куда больше, когда на
открытке его увидят. Да что город! Собственную жизнь, самого себя они
начинают ценить по-настоящему, лишь когда от вас, Ливнев, получат
подтверждение собственной значимости.
нем ничего нигде не написано. Его не тронет ваша честность, порядочность,
он смеется над ними, потому что это дает ему право как бы уравняться с
вами, стать выше вас! Преданность делу он называет наивностью,
бескорыстность-слабостью, честностьтрусостью, дескать, трусишь ты, потому
и честный.
ним оправдана любая подлость, потому что она уже перестает быть подлостью,
она исчезает как понятие и становится просто одним из вариантов поведения.
Заодно теряется настоящий смысл таких понятий, как дружба, верность,
взаимовыручка...
стремления вернуть этим понятиям их первоначальный смысл. Ваши методы, о
которых вы говорили с таким душевным волнением, приводят к тому, что люди
перестают узнавать и ценить в ближних естественное, настоящее, искреннее.
Всяким бросовым выгодна расплывчатость, неопределенность понятий, они
толкуют их уже по своему разумению. Оказал кому-то ловкую услугу-назвал
взаимовыручкой, познакомился с нужным человеком, и, пожалуйста, - дружба,
продал ближнеговот тебе и принципиальность, разболтал чужие тайны
и-торопится записать себя в простодушные да бесхитростные. Вот поэтому,
Ливнев, меня вовсе не восторгает ваша бесшабашность, когда вы говорите об
украшательских методах. Согласитесь, здесь есть и оборотная
сторона-человеку, которого критикуете, вы тоже не воздаете должного! Для
пользы дела, для наглядности вы готовы сровнять его с землей, чтобы ваша
мысль, ваше отношение к человеку, его ошибкам выглядели выпуклее, яснее.
Получается, что у вас за пазухой не только механическая бритва и галстук
на резинке-и булыжник у вас там припрятан.
вами, - Ливнев улыбнулся широко и располагающе. Только глаза у него не
смогли улыбнуться, они просто сощурились, чтобы не портить общей картины.
- Мне тяжело с вами сегодня спорить, сегодня вы личность неприкосновенная.
предстоит услышать, вам не хотелось бы огорчать меня по мелочам.
Вы их видите на три хода вперед.
поступки и мысли которых легко предсказуемы. Эти люди могут быть в чем-то
умными, талантливыми, тонкими, но они очевидны. С ними скучно.
возможности общаться?
здесь сидим, - неожиданно проговорил Тюляфтин.
лежит телефонный кабель, который соединяет Остров с Материком. Так вот,
через Пролив его проложили гораздо раньше, нежели трубопровод. Проложили,
чтобы общаться!
различны, как и сами люди... Можно сравнить трубопровод с телефонным
кабелем, но, как говорится, одними разговорами сыт не будешь, не правда ли?
сосредоточением слушал Тюляфтина, а когда тот умолк, некоторое время
сидел, уставясь взглядом в стол, а потом покрутил головой.
бывает-перестаю понимать человеческую речь. К примеру, каждое слово в
отдельности понимаю, а вот что они значат все вместе-хоть убей!
покачал головой.
обвел всех сверкающим взглядом.
совладать. Вот и сейчас сидит у меня на языке вопрос к товарищу Белоконю,
представителю правосудия в нашей теплой компании. Вот скажите мне, будьте
добры, всегда ли правосудие исходит из действительной вины человека или же
его проступок попросту подгоняется под статью - ту или иную?
снова повернулся к Белоконю.
статей закона? Так? Как бог на душу положит? Хорошее настроение у
судьи-простит, плохое-на десять лет посадит! Да? - следователь выжидающе
посмотрел на Чернухо.
Судят его или некий абстрактный объект, совершивший нарушение общественной
морали?
значит больше, нежели все предварительное следствие.
этом... Когда совершено преступление - тут все ясно. Статья на стол, и
ваших нету. Но если нарушена формальность, причем во благо?!
обвел всех взглядом, снова посмотрел на Чернухо.
нарушил формальность во благо и по наивности. Другой, увидев, что нарушить
можно, сделал это продуманно и далеко не бескорыстно. Где граница? Граница
проходит через закон. Нет у нас такого закона, который запрещал бы благо
сделать.
не только преступников, но и несчастных людей, которым деваться некуда!
Да, тай бывает. И я сам в меру своих возможностей способствую этому. Всеми