Чтение 69–й страницы книги ~Ритуал после брачной ночи~

- Его машина, - шепнул мне Рейно.

- Вижу.

Ровно через восемь минут мы уже покидали благословенный и такой
снисходительный к взломщикам городишко Кронштадт. И ровно через восемь минут
я спросила у Рейно:

- А как вы догадались, что он полезет через окно?

- Он сильный мужчина. Сильный мужчина, который живет на втором этаже.
Никто не будет взламывать дверь, если есть возможность попасть в квартиру
другим путем. Рядом с его окнами - водосточная труба. Я сам живу на втором
этаже рядом с водосточной трубой и несколько раз...

- А вы не задумывались, почему у вас иногда не открываются двери? -
ехидно спросила я.

Мой вопрос не очень понравился Рейно.

- На что вы намекаете? - спросил он.

- На то, что в вашем бунгало тоже могут искать компромат.

- В моем? В моем бунгало нет никакого компромата. Я - честный человек.

- А набор отмычек? - напомнила я. - Наверняка это не единственные ваши
орудия труда. Есть еще аппаратурка для промышленного шпионажа,
признавайтесь?

- Я не занимаюсь промышленным шпионажем, - вспыхнул Рейно. - Я никогда не
врежу государству! Мы, эстонцы, - государственники...

Ну вот, сейчас снова начнется ура-патриотическая жвачка. И что за тип
достался мне в напарники - просто оторопь берет!

- Да ладно... Я пошутила. Давайте сюда сверток.

- Сверток?

Он даже остановил машину. И с недоумением посмотрел на меня.

- Я не могу отдать вам сверток.

- То есть как это - не можете?

- Вначале я должен сам ознакомиться с его содержимым... Когда ознакомлюсь
- составлю отчет. Отчет передам вам.

- Обалдели? - Я уже не выбирала выражений. - Может быть, это касается
моей жизни, а вы кобенитесь! Отдайте его немедленно.

Рейно был непреклонен, и мне ничего не оставалось, как сорваться с
резьбы. После небольшой потасовки в салоне "опелька" (ее результатом явились
выдранный клок волос и укушенный палец Рейно) мы пришли к общему
знаменателю. Внутренности пакета мы изучим вместе.

В качестве полигона для исследований была выбрана квартира Рейно.
Пригласить его на Канонерский, в Сергунину берлогу, я не могла.

- У вас есть жилплощадь в Питере? - Это стало для меня неожиданным
открытием.

- У меня жилплощадь в Эстонии. А здесь я просто снимаю квартиру...

...Перед тем как отправиться в Коломяги (именно там на самом краю города,
Рейно снимал однокомнатную развалюху), мы заехали на Канонерский за моими
вещами. Не то чтобы я боялась за их сохранность, но роковое влечение к
маньяку Роману Попову сделало Сергуню непредсказуемым. Он вполне может
выбросить мою сумку в мусоропровод, с него станется.

...Когда я ввалилась в квартиру Сергуни, то застала тот же
сюрреалистический пейзаж под вывеской: "НЕ МЕШАТЬ!"

Сергуня строчил на машинке с еще большим остервенением.

Я покашляла у него за спиной, но ответной реакции не последовало.

Подхватив свой баул и погладив напоследок одичавшего Идисюда, я
направилась к двери. И в самый последний момент вспомнила еще об одной вещи.

Досье Аллы Кодриной.

В свете так неожиданно открывшихся обстоятельств оно может мне
пригодиться.

Я вернулась в комнату, аккуратно проползла под канатом и приблизилась к
книжным полкам. Папка с делом покойной жены Олева Киви стояла на месте. Я
сунула ее за пазуху и тем же путем вернулась к двери. Вот только с табличкой
"НЕ МЕШАТЬ!" мне не повезло. Я задела ее, и на конце каната звякнул
колокольчик.

Сергуня испуганно обернулся и, похоже, не сразу узнал меня. Во всяком
случае, в его остекленевших от вдохновения глазах я прочла один-единственный
вопрос:

"Ты кто такая, кошка стриженая?"

- Это я, Сергуня...

- А-а... Там же написано - "НЕ МЕШАТЬ!"! - напустился он на меня. -
Неужели не ясно!

- Прости...

- Закрой дверь с той стороны! - заорал Сергуня.

- Не забывай кормить Идисюда, живодер, - бросила я напоследок и хлопнула
хлипкой дверной фанерой с такой силой, что повалилась штукатурка.

Не так, совсем не так представляла я свое прощание со спецкором газеты
"Петербургская Аномалия". Но ничего, когда-нибудь любовный угар Сергунин
пройдет, я выберусь из этой передряги живой и невредимой, и мы раздавим с
ним бутылку кьянти.

Вино, которое обожают романтические женщины-убийцы...

***

...Это, действительно, был самый последний дом города - с очаровательным
видом на зловонное болотце и чахлый подлесок при нем. Где ты, Канонерский,
где ты, суровый северный Порто-франко, где вы, эрегированные башенные краны,
где вы, залетные океанские лайнеры?!.

По странному стечению обстоятельств квартира Рейно тоже имела номер 96 и
тоже располагалась на шестнадцатом этаже. Вот только была абсолютно пустой.
Ни стула, ни стола, ни чашки, ни ложки - только полотенце в ванной, диванный
валик в прихожей и раскладушка в комнате. Даже пепельницы не было!..

Но теперь, по крайней мере, мне было понятно пристрастие Рейно к дорогим
ресторанам.

- Да... - вздохнула я, оглядывая голые окна и голые стены. - Номер на
"Королеве Реджине" выглядел симпатичнее...

- Я вас не приглашал, - огрызнулся Рейно. - Сами настояли.

После короткого обмена репликами мы расположились прямо на паркете. Рейно
вынул из жилетки сверток и торжественно развернул его. В нем оказалась пачка
писем и телеграмм. И ничего больше. Телеграммы Рейно передал мне, сам же
занялся письмами.

Телеграмм оказалось пять. И все пять были международными.

Перед тем как заняться их изучением, я на некоторое время заперлась в
туалете со своей любимой книжкой "ДЕТЕКТИВНЫЕ ЗАГАДКИ - ОТГАДАЙ САМ!". И
внимательно проштудировала главу о работе с уликами и под-главу "Письма,
записки, шифры".

Когда я уже заканчивала абзац "...и разложить их по хронологии, тщательно
сверяясь с хронологией преступления", в дверь постучали.

- Что вы там делаете? - раздался требовательный голос Рейно. - Заснули?

- Уже иду, - откликнулась я и нажала педаль сливного бачка.

Вернувшись в комнату, я застала Рейно, с увлечением рассматривающего
срамные фотокарточки Кодриной. К тому же этот тихий эстонский извращенец был
вооружен лупой!

- Я, конечно, понимаю, эти куски мяса занимают не последнее место в
расследовании, - прямым текстом заявила я Рейно. - Но из-за них не стоило
подвергать себя риску. И ездить в Кронштадт. Вполне могли обойтись
секс-шопом на Восстания. Могу дать адресок.

- Так и думал, что вы не столь целомудренны, какой хотите казаться, -
Рейно нисколько не смутился. - Не лезьте не в свое дело. Все улики должны
быть изучены.

- Особенно эти.

- И эти в частности. - Он не нашел ничего лучшего, как повернуться ко мне
спиной.

Я тоже повернулась к нему спиной и разложила телеграммы.

Все они были датированы разными месяцами и даже разными годами. Вот
только получатель и отправитель всегда оставались одними и теми же: Алла
Кодрина - Игорь Пестерев. Я разложила их в хронологическом порядке (в полном
соответствии с главой "Улики"). Теперь телеграфный роман Кодриной и
Нестерова выглядел следующим образом:

1. Таллин, 12.10.96г.:

"ПРОСТИ МЕНЯ, ЕСЛИ МОЖЕШЬ. АЛЛА".

1. Венеция, 25.12.97 г.:

"ЭТОТ ГОРОД СОЗДАН ДЛЯ НАС С ТОБОЙ. ОБОЖАЮ. АЛИКА".

З.Вена, 11.02.98 г.:

"РЕЙС OR 888. БОЖЕ, НЕУЖЕЛИ ЭТО ПРАВДА? ОБОЖАЮ. АЛИКА".

4. Мартиника, Ламантен, 04.01.99 г, "ПОЧЕМУ НЕ ТЫ? ОБОЖАЮ. АЛИКА".

5. Вена, 12.06.99 г.:

"АСТОРИЯ". 14.00 ПО МОСКВЕ. ОБОЖАЮ. АЛИКА".

Я отложила телеграммы и вздохнула.

Даже в этих крошечных, давно увядших листках передо мной предстала
история не просто любви, а какой-то мучительной, растянутой во времени
страсти. Похоже, покойной Алле тоже была не чужда вечная любовь. Так же, как
и ее мужу. Вот только любила она другого - не музыканта с мировым именем
Олева Киви, а жалкого сотрудника жалкой охранной структуры "Локис" Игоря
Пестерева! Любила отчаянно долго, с неослабевающим накалом. Я даже как будто
видела Аллу Кодрину, пританцовывающую у окошек почтовых отделений в Таллине,
Венеции, Вене и какой-то неизвестной мне Мартинике

Аллу Кодрину, покрывающую поцелуями равнодушные листки бумаги...

По телеграммам легко прочитывалась история их романа: наверняка они были
знакомы задолго до появления Олева Киви. А потом черт ее дернул пойти в
дурацкую филармонию, на дурацкую виолончель. И усесться в дурацком ряду, в
дурацком красном платье.

Там-то ее и настигла такая же сумасшедшая любовь Олева Киви. И к этой
любви существовал гарнир - гораздо более питательный, чем однокомнатная
квартира в Кронштадте, чем даже нарезной одноствольный карабин "Антарес" и