огромный круглый череп был уже раздвоен в свое время Гавриэлем.
И долго еще после чудесного исчезновения девиц в воздухе (то, отдаляясь,
то почти рядом) звучал клокочущий смех Румына. "Пропали наши девочки!" -
уныло сказал Альтерман, предчувствуя какой нагоняй, он получит завтра от
недовольного начальства.
Но на следующий день покойники вновь объявились на площади Дизенгоф и
сопровождали их, к удивлению сержанта, вчерашние девицы теперь уже в более
откровенных костюмах Евы. Поначалу Альтерман решил, что это проститутки,
цеплявшие клиентов в промышленной зоне Холона. Но после того как были
проверены все картотеки на местных шлюх, и никто не явился заявлять об
исчезновении легкомысленных девиц, он пришел к выводу, что пропавшие жрицы
любви, вероятно, из той же компании покойников. Эта мысль все более зрела
в нем, несмотря на то, что сообщений об "Отворении" могил на кладбищах
страны более не поступало. " Из воздуха возникают эти б... что ли?"
Альтерман был недалек от истины - "Тенденция феминизации" (как выразился
в своей передовице остроумец Факельман) печально известных аномалий,
получила дальнейшее развитие в стране, и женских трупов в городе заметно
прибавилось. В отличие от мертвецов мужского пола, они не разлагались, а
напротив отличались соблазнительными формами, источали ароматные
благовония и бродили по набережной Тель-Авива в обнаженном виде. Днями они
упорно преследовали мужчин, нежно прикасаясь к их чреслам, и оставляя
ожоги на теле, а по ночам, когда призывно сверкала реклама, уводили пылких
любовников в мрачные склепы яффских монастырей, и там, в полуподвальной
тьме предавались сексуальным оргиям.
Но мужчинам это нравилось. Один из "обожженных" признался в теле интервью
известного шоумена, что после одного такого прикосновения он испытал самый
сладчайший оргазм в своей жизни.
Альтерман сбился с ног, пытаясь выловить хоть одну из этих "проклятущих
ведьм", но при появлении полиции они неизменно исчезали, оставляя за собой
легкое благоухание нежного девичьего тела.
Нештатный агент, пытавшийся задержать пристававший к нему женский труп,
бесследно исчез и только через неделю, Альтерман по почте получил половой
орган агента с краткой запиской, содержащей одно лишь единственное слово -
"Брак" С тех пор сержант не решался прибегать к помощи нештатных шпиков.
Отовсюду в Главное управление полиции поступали жалобы от озабоченных жен,
мужья которых неудовлетворенные семейной жизнью, искали тайные контакты с
покойницами. В воздухе запахло некрофилией. Появились безумные поэты,
воспевающие мистических покойниц и их чарующие прелести. Мужчины,
казалось, все посходили с ума. Некоторые из них в припадках любовного
томления все свободное время проводили на кладбищах Холона и Петах-Тиквы,
а иные осмеливались даже нарушать уединение захороненных женщин, откапывая
их для более полной реализации своих половых наклонностей. Полиция с ног
сбилась, оттаскивая обезумевших горожан от разрытых могил и тем, спасая их
от мести ближайших родственников оскверненных трупов. Но особенно большой
скандал разразился после того, как выяснилось, что среди соблазненных
оказался депутат от религиозной партии, который так же, как и множество
других мужчин, бесследно исчез, и в одно прекрасное утро в парламент была
доставлена бандероль с огромными причиндалами пропавшего депутата. Размеры
его с корнями вырванного фаллоса потрясли случайно оказавшегося при
вскрытии посылки председателя кнесета Авигдора Тихонова.
- Боже мой, - сказал впечатлительный Авигдор, - теперь я понимаю, почему
он не мог связать на трибуне двух слов: у этих ребят весь ум ушел в
"головку" к великому несчастью для нашей отечественной политики.
В разгар праздника, посвященного блистательной победе над коварным
изменником, а, в сущности, более удачливым в любви соперником, сияющий
король направился в покои безутешной супруги.
- Я надеялся, что у вас хватит мужества сделать то, что вы обязаны, были
сделать, - сурово приступил он к неверной жене.
- Ваше величество, я виновата перед вами, - взмолилась королева,
заламывая руки, - отправьте меня во Францию или на Север страны. Я не
хочу умирать, я ведь еще и не жила толком...
- А с герцогом, что вы делали, позвольте вас спросить, в куклы играли?
Нет уж, матушка, пожили в блуде в свое удовольствие, пора и честь знать.
- Ваша величество, опомнитесь, я ведь все же - королевских кровей!
- Надо отвечать за свои поступки, сударыня, - жестко прервал король,
боясь расслабиться, - вы действительно не простолюдинка, чтобы открыто
спать с первым встречным!
Королева хотела сказать, что отважный герцог далеко не "Первый встречный"
в английском королевстве, но, боясь еще пуще раззадорить, возомнившего
себя карающей десницей, супруга, тихо вздыхала, не умея придумать что-либо
веское в свое оправдание.
- В вашем распоряжении два дня, - напомнил король, - никто не будет
беспокоить вас, мадам, кроме меня и моего придворного лекаря.
- Ваш придворный лекарь, сир, просто-напросто...
- Что вам не нравится в благородном маркизе, мадам? - вкрадчиво
поинтересовался Генрих.
- Я не сказала о нем ничего плохого.
- Вот именно, мадам, он славный воитель, доказавший свою доблесть в
сражениях на пользу английской короне, и произведен мною в полководцы.
- Поздравляю ваше величество с прекрасным приобретением.
- Мне надоели ваши недостойные намеки, сударыня, позвольте откланяться.
- Сир, я только хочу, чтобы...
- Не важно, что хотите вы, мадам, важно, что завтра я хотел бы видеть вас
в гробу.
- Но Ваше величество...
- В гробу я вас хотел бы видеть, - твердо повторил Генрих.
- Хорошо, дорогой, что касается меня, то я бы, со своей стороны желала
провести этот вечер с вами.
- Это еще зачем?
- Удовлетворите мою последнюю просьбу, сир, ведь связывала же нас
когда-то любовь!
Подумав с минуту, король согласился. В сущности, он был слабый человек
и королева не раз пользовалась в прошлом этим самым главным его
недостатком.
После скрупулезного медицинского обследования, Кадишман был признан
врачами "Вполне нормальным человеком"
- Он испытал какое-то непонятное душевное потрясение, о чем, к сожалению,
не хочет рассказывать, - поделился своими наблюдениями семейный доктор, -
возможно, однако, что это у него от нервного истощения, связанного с
интенсивной работой, ведь он почти не отдыхает.
- Скажи, милый, что на тебя нашло такое, где ты был все это время? -
умоляла мужа Берта.
- Какое подлое лицемерие! - гневно воскликнул Кадишман.
- Я ночами не спала, я искала тебя повсюду, - разрыдалась жена.
- А с Альфонсом кто был, я что ли?
Это имя она уже не впервые слышала от мужа.
- Какого Альфонса, милый?
- Того, которого зовут Габай!
Несправедливые упреки супруга удивили бедную женщину, и он снова
усомнился в своих подозрениях. "А не показалось ли мне, что я на том
свете, разве кто-нибудь возвращался оттуда?"
Он почти поверил, что все происшедшее с ним приснилось или привиделось
ему, но, чтобы окончательно развеять последние сомнения, решил лично
наведаться к председателю домового комитета.
Габай встретил гостя подозрительно и, помня странные посягательства
соседа, говорил с ним любезно, но на расстоянии. Председатель долго не мог
понять, что от него добивается этот тронутый, а когда понял, изумился еще
больше чем Берта.
- Что вы, сосед, - сказал он, играя бегающими глазками, - единственный
раз я обратился к вашей супруге за щепоткой соли, когда жена не успела
купить ее у Боренбойма. Это было поздним вечером одиннадцатого февраля
1998 года. С тех пор я не видел ее, и даже деньги за уборку подъезда брал
непосредственно с вас, не решаясь тревожить вашу дражайшую половину.
Кадишман никогда не бывал у Габаев раньше, но, войдя в дом, сразу же
узнал шкаф, в котором был так зверски изнасилован.
После возвращения из Одиночного мира, он заметно переменился к тараканам
и настрого запретил жене уничтожать их. Она не стала рассказывать доктору
об очередном "приходе" мужа, чтобы опять не забрали в психушку.
Днями, пока она была на работе, он рассыпал крошки хлеба на полу, зная,
что это спасет его верных друзей от голодной смерти. Однажды ему
показалось, что он узнал среди них усача, тот неожиданно увяз в кастрюле с
остатками манной каши, а когда он помог ему выбраться, нечаянно упал на
спину и, не в силах встать, лежал перед Кадишманом беззащитный, смиренно
дожидаясь смерти. Кадишман осторожно повернул усача на живот и подождал
пока тот, быстро перебирая ножками, скрылся в потайной щели на кухне,
которую он снова открыл, чтобы "Ребята" могли пользоваться черным ходом в
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Свержин Владимир