нет! А так... Вдвое, втрое обидней от злой гримасы судьбы, до боли, до
слез жалко себя и ее. Нет, надо что-то делать! Черт возьми, но как же
разорвать проклятую паутину?
молет заходил на посадку.
расчеты, схемы и графики, доказывал, убеждал, спорил и не соглашался,
находил союзников и противников, в общем, варился в котле, избежать ко-
торого не может ни один человек, пробивающий новую спорную идею. Но
странное дело: все это не затрагивало его как обычно, воспринималось от-
странение, словно происходило с кем-то другим. Потому что значимость
вопроса, который ему предстояло разрешить, отошла на второй план, оттес-
ненная мыслями о Марии.
в музеи, театры и выставочные залы, отклонял предложения ребят из голов-
ного НИИ "сообразить" чего-нибудь, хотя это, несомненно, способствовало
бы установлению более тесных контактов, так необходимых человеку в его
положении. Он просиживал вечера в отдаленной гостинице и остановившимися
глазами смотрел в окно, разрываемый противоречивыми чувствами.
не смогли слова, - переубедят Марию. В конце концов, логически безупреч-
ные решения далеко не всегда являются правильными, любовь выше трезвого
расчета.
присутствие. Часто рвал исписанные листы и начинал все заново: оказыва-
ется, сказанное и написанное здорово различаются между собой, на бумаге
слова приобретают иной оттенок и из возвышенных могут стать стыдными и
пошлыми.
лучить ответ, Сергей имел затаенную мысль: может, Мария напишет и, когда
не заставшее его в Москве письмо вернется обратно, даст ему прочитать. А
может, напишет и сохранит до его приезда...
зались ему совсем глупыми.
лась от него еще больше. Иногда оказывалось, что им не о чем говорить, и
Сергей, многократно извинившись, рассказывал привезенные анекдоты,
большинство из которых совсем не подходили для нежных ушек Прекрасной
Дамы. К его удивлению, Марию это ничуть не шокировало, более того, мно-
гие она уже откуда-то знала. Пытаясь вернуться к общему делу, Элефантов
завел разговор о науке, но выяснилось, что Мария не раскрывала принесен-
ных им книг.
маться. Да и чувствую себя неважно, головокружения донимают.
затеяла ремонт и тратила уйму сил и времени, чтобы добыть паркет, им-
портную плитку, необычную сантехнику.
Сергей удивлялся такой сердечности, ибо Мария всегда была невысокого
мнения о соседке, считала ее сплетницей и за глаза пренебрежительно на-
зывала Валькой. - Я достала тебе чудесные босоножки. Да, да, шпилька,
двенадцать сантиметров. Что-что? Югославские. Да, сто. В общем, принесу,
посмотришь. А как там мой вопрос? Сейчас запишу. Как зовут? Молодой?
Ха-ха-ха, постараюсь. Ну" всего доброго.
мне поможете с чешским компактом? Я буду очень признательна. Да, да.
Ха-хаха. Ну, может быть. Так когда подъезжать?
жат в чуждой для него сфере. Вот и сейчас он не мог понять, чем салатный
или голубой унитаз лучше обычного и стоит ли он таких усилий.
ла свидания с ним, и оказалось, что без постели - единственного связы-
вавшего их звена - они совершенно чужие люди. Пожалуй, со Спирькой у нее
было больше общего. В период расцвета отношений Сергея с Марией тот тер-
пеливо выжидал, а сейчас как ни в чем не бывало вернулся к прежней роли.
ращая разговор при появлении постороних, вновь он приносил ей какие-то
свертки и пакеты, у них была уйма общих знакомых, они могли подолгу раз-
говаривать, весело смеялись. Все это вызывало у Элефантова чувство недо-
умения и обиды: ну что, спрашивается, могло связывать Прекрасную Даму с
жалким спивающимся человечком?
титута Толяном. Молодые здоровые парни, занимающиеся работой для пенсио-
неров, всегда казались Сергею ущербными. Но Толян, судя по всему, таких
взглядов не разделял. У него было много свободного времени и "жигуль" -
он оказывал услуги по извозу тем институтским начальникам, которым не
был положен персональный автомобиль, и, пользуясь их благосклонностью,
успевал калымить, сшибая рубли, трояки и пятерки.
ном, дружески улыбается ему, он от удивления чуть не лишился дара речи.
Прекрасная Дама в этом прощелыге.
вину для ванной, Толян - фарфоровые краны и какой-то необычный душ, не-
известный Саша - паркет. Эдик Хлыстунов и Толян перевозили все это на
квартиру Нежинской, Виктор монтировал.
его ни о чем не просила, хотя он был бы рад выполнить ее просьбу. Впро-
чем, он не умел ничего доставать и даже не знал, где водятся импортные
унитазы, паркет и тому подобное добро. Мария это прекрасно понимала.
нес образцы немецких моющихся обоев, то нашел человека, имеющего выход
на розовый кафель, потом договорился насчет уникальной газовой плиты.
Словом, незаменимый, очень полезный и практичный друг. Теперь Эдик захо-
дил к Марии почти каждый день, ждал ее после работы на своем "Москвиче",
несколько раз она уезжала с Толяном.
как мошкара вокруг яркой лампы, наперебой выполняя ее желания: догово-
риться, достать, обеспечить, привезти. Вряд ли можно было предположить,
что эта прожженная публика просто так, бескорыстно, оказывала ей всевоз-
можные услуги, не ожидая ничего взамен.
всей этой братией, Элефантов вспомнил слова Спирьки о товаре, которым
она расплачивается за услуги, и ему хотелось кричать. Разве она не пони-
мает, как могут истолковать эти прохвосты ее любезность? А если понима-
ет, почему так держится с ними?
щие вопросы. Тугой узел проблем следовало решать радикальным способом.
Так будет правильно и честно.
глаза, сделав смешную гримасу и дурачась, закрутила головой.
тельный жест.
лучше, чем это делала бы я...
это? Ради чего? Ведь нечто необыкновенное у нас будет недолго, от силы
год. А потом - все то же самое.
думал и сам. Но она рассуждала трезво, отстранение, чего он делать не
мог.
думал? Она отдала тебе лучшие годы жизни, родила сына, а теперь ты хо-
чешь бросить ее? Разрушить семью? Ведь семья - это самое главное, что
есть у человека!
Шилова Юлия
Василенко Иван
Прозоров Александр
Афанасьев Роман
Вронский Константин
Флинт Эрик