она под завязку накачана бдолахом и сейчас представляет собой смертельно
опасную боевую машину, которой для расправы с отдельно взятым человеком и
оружия-то никакого не надо. Почему же тогда он еще жив и ради чего ведется этот
путаный, уклончивый разговор?
примерно отбрить ее, но вовремя сдержался - зачем зря дразнить маньячку.
ему, ни Лилечке.
цветы?
проверять содержимое своих карманов. На белый свет появились очки в суконном
чехле, скомканный носовой платок, пакет стерильных бинтов, пистолет неизвестной
Цыпфу модели, щербатая расческа и заколка для волос. Наконец, она обнаружила
то, что искала, и с возгласом: "Лови!" - швырнула Левке.
перехватил подарок в воздухе. Это было что-то вроде старинного колье - много
тусклых, дымчатых камней, нанизанных на золотую цепочку.
ни кому другому. Особенно псирам вашим, Смыкову и Зяблику.
безнадежно, как казалось вначале.- Мне, стало быть, идти можно?
отпустили. Боюсь, сейчас тревогу поднимут.
шальной туман бдолаха, но в голосе звучала такая мольба, что Цыпф даже
вздрогнул.
окончательная констатация факта: "Ты должен прийти, иначе..."
один только ты.
колене. Но когда-то, в другой жизни, у меня было совсем иное имя. Очень важно,
чтобы ты вспомнил его... А теперь иди и не оборачивайся... Не забудь цветы...
контрасту с ним волосы выглядели уже не чистым льном, а обычной паклей.
раздались звуки, которым как нельзя лучше подходило определение "змеиное
шипение".
измаялась! Вторую смену стою, боюсь Смыкова будить! А если бы аггелы тебя
припутали? Кто бы за это отвечал? Да чтобы я тебе еще хоть когда-нибудь
поверила! На полчаса, гад, попросился, а сам неизвестно где два часа болтался!
В Киркопию за это время можно сбегать! Ах ты...
особого энтузиазма). - Больше не повторится.
спать, возложив на Цыпфа обязанность самому разбудить Смыкова, дежурившего в
третью смену.
какую заразу оно могло таить) и припрятав цветы, он принялся скрупулезно и
беспристрастно анализировать все только что с ним случившееся.
уже слышал. Объяснялось это тем, что если среди представителей сильного пола
стадии "рогатого" достигал каждый второй-третий, то среди прекрасных дам -
только каждая пятидесятая, то есть наиболее оголтелая. И вот одна из этих
ведьм, прекрасно знавшая, кто находится перед ней, готовая к бою и хорошо
вооруженная, почему-то отпустила своего смертельного врага живым да еще и несла
при этом всякую околесицу.
даже с большой натяжкой не мог сойти за предмет женских вожделений, да и эта
Цилла, похоже, давно миновала стадию любовных увлечений.
дальнейшем склонить к предательству. Вот только способ для этого избран весьма
экзотический. Намного проще было бы применить раскаленные клещи или опасную
бритву (представив, как ему отрезают уши и вырывают язык, Лева содрогнулся).
оставалось только одно: аггелы обложили ватагу со всех сторон и от последнего
решительного броска их удерживает только страх перед неведомым оружием, однажды
уже продемонстрировавшим свою фантастическую мощь. О том, что кирквудовская
пушка может действовать только в пределах, ограниченных размерами небесного
невода, рогатые, очевидно, не догадывались.
объяснив, что они с Веркой поменялись сменами. Смыков, по природе своей не
склонный верить людям, сделал для себя какие-то собственные выводы, однако
распространяться о них не стал, а отправился на осмотр прилегающей к лагерю
территории.
было прямо наваждение какое-то! Лева мог поклясться, что видел ее сегодня
впервые в жизни, но всякий раз вспоминая скуластое, совсем не злое лицо, он
испытывал неясное, щемящее чувство тревоги. Имя. Вот в чем загвоздка. Он должен
знать ее имя. Все загадки разрешатся, когда он вспомнит его. Но разве можно
вспомнить имя человека, с которым доныне не встречался? Вообще не встречался
или не встречался только в этой жизни? Ведь она, кажется, намекала на какую-то
другую жизнь. Однако у людей бывает только одна жизнь. Все остальное мистика.
Бред. Чепуха.
сравнительно легко. Это стена - шершавая, холодная, сырая. Точно на такую же
стену натолкнешься, если поползешь налево, но ползти надо довольно долго.
Справа стены нет. Ну, возможно, она и есть, но добраться до нее мешают горы
мелких, острых камней, больно ранящих колени и руки. Впереди - черная
неизвестность, из которой иногда тянет противным сквозняком, вовсе не
освежающим воздуха, наоборот, добавляющим вони. Двигаться в ту сторону опасно,
но именно оттуда приходит доброе, теплое, родное существо, которое кормит и
поит его, хотя и не так часто, как хотелось бы.
досаждают соседу. Покусали его лишь однажды, когда, донельзя изголодавшись, он
разорил крысиное гнездо, выдавшее себя писком беспомощного потомства.
самостоятельно. Все остальное было или отвратительно на вкус, или не утоляло
голода. Вскоре он нашел и воду, капавшую из какой-то трубы. Сначала его
выворачивало от запаха и привкуса нефти, но юный организм приспособился и к
этому.
ползком двинулся вслед за ними. Целая стая копошилась в углу, зло попискивая
друг на друга - делили что-то. Он легко расшвырял хвостатых разбойников и стал
ощупывать предмет их посягательств. Рука попала во что-то осклизлое и
податливое. Зловоние, успевшее пропитать все вокруг, стало совершенно
нестерпимым. Потом его пальцы нащупали жесткое и лохматое. Он потрогал свою
голову... Сравнил... Волосы... А вот это, наверное, ухо. Вернее то, что от него
осталось... Разобиженные крысы шныряли вокруг, стремились вернуться на прежнее
место, но он не церемонился с ними... А это, кажется, зубы... Два ряда. Все на
месте... Зубы на месте, а губ нет... Носа тоже... А это что такое брякнуло?
Пара колес с дужками. Такую штуку носил на лице брат. Она называется "очки"...
Вот, значит, почему брат больше не навещает его... Оказывается, он вообще не
уходил отсюда... Неужели и он сам когда-нибудь станет едой для крыс? Как
страшно! Выпустите меня отсюда!
Мало кошмаров в жизни, так и во сне покоя нет!
то и больше... После того случая он долго не покидал своего закутка, даже
вылазки за водой прекратил. Сестра (единственное живое существо, на которое он
надеялся) все не приходила, зато навещала крыса, всегда одна и та же. Проверяла
- жив ли. Он даже немного подружился с ней. Когда сестра наконец появилась, он
ничего не сказал о страшной находке. Но она поняла все сама и долго плакала,
мешая ему есть.
не узнает... Кажется, ее утащили из подвала какие-то злые люди. Кто они были:
степняки, арапы, кастильцы, аггелы, гвардейцы Плешакова или просто пьяные
мародеры? Разве сейчас вспомнишь... Незадолго до этого происшествия он
попросил, чтобы сестра вывела его из темного подвала на свет. "Нельзя, -
ответила она. - Снаружи очень опасно. Особено для маленьких мальчиков". - "А
для маленьких девочек?" - спросил он. "Я уже не маленькая, а кроме того,
девочке сейчас прожить легче, чем мальчику. Ее по крайней мере сразу не
съедят".
надвинулась страшная, до глаз заросшая шерстью людоедская рожа. Его грубо