моллюсков, раз они на свой манер прятались.
выпуклых, как у стрекозы, глаза. Я покрепче сжал рукоять хадасского
клинка. Жаль, меча у меня опять нет, одни ножны.
показавшись. Я не возражал. И уж никоим образом не огорчился, что так
и не увидел ее целиком.
пялились, но явно какая-то мелочь, потому что глаза, хоть и были
похожи на первую пару, размерами сильно уступали, да и расположены
были куда ближе друг к другу, чем первые.
на загодя приготовленные кострища. Я проехал шагов двести, прежде чем
заподозрил в этих будущих кострищах некоторую систему.
Корняга слабо шевельнулся у меня на плече, а карса вдруг мягко
вспрыгнула Ветру на круп.
шляпки джурайской модницы, и черное метнулось ко мне и сильно толкнуло
в грудь. С проклятием я выронил факел и спиной вниз грянулся с Ветра.
Дно было не очень твердым.
нескольких шагах от меня подпрыгивал живой клубок: карса и пытающаяся
опутать мою подругу давешняя черная лента. Точно так же я как-то
наблюдал за поединком домашней кошки с болотной змеей, невесть как
заползшей в соседский огород.
старался не свалиться.
загорелся. Сначала одна кучка, потом соседняя, вспыхнувшая от шальной
искры, потом две ближайших... Какая-то минута - и вокруг запылали
несколько десятков костров. Я уже говорил, что под "водой" языки
пламени были, почему-то, покороче, чем наверху, но и здесь они
впечатляли. Невольно я прижался к кострам, с недоверием глядя в
сгущающийся сумрак.
нужно готовиться к превращению... Вот, джерхова сыть, снова
бедняга-Тури очнется не пойми где, на дне реки, и некоторое время
будет в смятении. Хотя она, наверное, привыкла к разного рода
сюрпризам.
расправилась с черной лентой и теперь, дико сверкая полушариями
желтых, навыкате, глаз, была готова к новой драке. Я благодарно
взъерошил шерсть на ее загривке. И вернулся в седло.
совершенно определенный и однозначный рисунок - пятиконечную звезду,
заключенную в огненный круг. Мрачная красота, оттененная сумерками,
поразила меня. Слабо трещали сгорающие сучья.
Конечно, я ждал, что придется что-нибудь сжечь, ждал с той поры, как о
вехе рассказал Лю-чародей, и в нынешней огненной феерии я сыграл роль
первой искры, правда, достаточно случайно. Подумаешь, уронил факел...
случайность. Все случайности остались за Юбеном.
мне они весьма не нравились. Однако никаких попыток напасть на нас
тени не предпринимали, и я мысленно поблагодарил их за это.
ногам Ветра, - мы помещались в самом центре пылающей звезды. Я то и
дело оглядывался, соображая, как же поступить дальше.
пламя. Я озирался, охваченный неясной тревогой.
почувствовал эту тревогу.
возвысился над окрестными скалами и навис над огнями. Тускло-размытое
пятно садившегося Меара колебалось над головой Тени. Пара горящих глаз
вперилась в нас - человека, карсу, коня и едва живой от страха пень.
Справедливости ради отмечу, что у меня тоже затряслись поджилки.
вечность. И еще показалось, что жизнь капля за каплей истекает из
меня, Морана, оборотня-анхайра. Но едва я шевельнулся, я понял, что
по-прежнему жив.
дрогнула, и осела, как невесомая джурайская фата, соскользнувшая с
венца невесты.
угасать.
Небывало огромного, но в общем-то обычного Стража. Не Стража Тепла,
определенно, и не Стража Стремнин. Скорее - Стража Дуновений или
Стража Камня. Но какой она казалась громадной!
голова? Хорошо, что она не напала. Не знаю, сумели бы мы защититься от
этого создания? Да и как?
слишком похожая на неясные тени, но эти были, во-первых, поменьше, а,
во-вторых, тенями казались только в опустившихся сумерках, а при
ближайшем рассмотрении быстро обращались в обычных рыб или жуков.
Обычных водных обитателей.
Ветра под уздцы и повел прочь с русла. Нам повезло: невдалеке я набрел
на подъем, приведший на обширное мелководье. Здесь было посветлее.
Среди округлых валунов, поросших бородами водорослей, шныряли мальки и
ползали пестрые палочки с ногами - личинки каких-нибудь стрекоз,
наверное. Я выбрал пятачок почище, натаскал дров, безжалостно припахав
Корнягу, который тщетно мечтал отсидеться на плече, и развел добрый
костер. Ветер снова решил попастись, но далеко не отходил. Молодец,
коняга. Порою мне кажется, что ты умнее меня, только молчалив не в
меру.
что мне предстоит скоро уйти. Тури, как ты, скорее всего, уже знаешь,
превратится не сразу. Выходит, что тебе придется некоторое время
побыть одному с карсой и вулхом. Не дай им подраться, понял? И огонь
поддерживай. Будешь умницей - буду кормить. Всегда. Понял, пень?
руслу... Впрочем, она знает.
одежду. Сложил все аккуратной стопкой у самого огня.
устраивались на отдых, замирали в укромных местах, захлопывали створки
раковин, закапывались в песок. Некоторые - наоборот, пробуждались,
встречая день, еще один день, когда предстоит сожрать ближнего, какой
послабее, и не дать остальным сожрать себя. Мы мало кого интересовали
здесь, на мелководье - крупная рыба хозяйничала либо на глубине, в
главном русле, либо в темных омутах. Надеюсь, госпожа Тури, ты быстро
разберешься, как вести себя в реке. И отыщешь единственно верный путь
к У-Наринне. Или хотя бы ведущий в нужную сторону.
смутно чувствовал близость превращения, когда вулх начинал беспокойно
шевелиться во мне и пытаться прорваться сквозь толщу человеческих
ощущений к поверхности, к свету. С добрым утром, серый брат!
не удивишься. Извини, я даже не знаю - любишь ли ты рыбу. Скорее всего
- любишь. Отчего же не любить!
пузырьков из дупла.
непроглядного Мрака.
воспоминание, пришедшее от Карсы, и не смутные впечатления о
предыдущем дне, а настоящий, полноценный сон.
меня беззвучно скользили стайки рыбешек, поблескивая золотистой
чешуей. Пушистые кустики придонных водорослей колыхались в воде. Вот
только вода была какой-то странной, не такой, как наяву. Менее
плотной, что ли? Во-первых, сквозь нее было видно лучше, чем бывает
видно сквозь толщу воды на самом деле. А во-вторых - я взмахнула
рукой, и вспугнутые рыбешки бросились наутек - да, как мне и
показалось с самого начала, эта вода не так сильно мешала движениям,
как настоящая.
Шилова Юлия
Мурич Виктор
Перумов Ник
Каменистый Артем
Лукьяненко Сергей
Шилова Юлия