какими-то истлевшими лохмотьями, потом шершавую палку, изъеденную
впадинами, к которой решетка крепилась. Потом что-то округлое, с
отверстиями, и наконец, зубы.
Боромир. - Я сверху увидел бы.
железно звякнувшее. Нагнулся, и нашарил покрытые тончайшим узором ножны.
Дыхание враз перехватило.
ребристую рукоятку и потащил клинок из ножен.
меча, а клинок льдисто засиял, даже глаза вновь резануло.
Меч?
в себя свет луны, никакого фонаря не нужно. И камень сиял, как кусочек
неба. Родного неба, не белесого иллурийского, а настоящего,
пронзительно-голубого.
сходят! Пошли, пошли быстрее.
совсем нетрудно. Вишену приподняло и аккуратно увлекло вниз. Потом
опустило на влажный пол первого яруса и даже слегка придавило к полу.
не угадал...
узкого хода. Вишена взглянул под ноги, на истоптанную грязь.
Когда забрезжил слабый дневной свет он почти совсем погас.
мрака, стояли Тарус, Ларс и Пристень. Вверху виднелась треуглая голова
Анчи.
руине. Совершенно.
куда крепче.
четыре часа? Хватит, поди.
яркого солнечного света. Все выбирались наверх, помогая друг другу.
Боромир сдержанно описал все, что случилось, остальные молча, ни разу не
перебив, выслушали.
путался с черными магами Аргундора много лет назад, - предположил Тарус. -
Надо же, Холодное Пламя его не взяло...
сегодня уже никуда они не полетят, предстояла ночевка на просеке,
невдалеке от Отринутого Склепа.
идущих, успокоились: все остались целы. Руина снова не взяла дань людской
жизнью.
Драконьей Башне. Яр ее даже не видел, когда вынес Волшебный Сундук.
Останки старой башни были пусты, Тень исчезла. Но когда она вернулась и не
нашла своего сокровища, у Аргундора появился еще один враг. Сгусток мрака
с горящим пурпурным взором редко показывался на поверхности, предпочитая
скользить под землей, поэтому его появление в Аргронде, ближайшем замке за
перевалом, никто из черных так и не успел заметить. Тень пришла ночью, и,
опустошив замок, скрылась под землей. Волшебный Сундук был совсем близко.
крупной неприятности неотступно терзало его. Он даже не стал открывать
ларец, бесценный трофей Драконьей Башни, тревога когтями драла сердце.
Маликора на свесившем язык волке. Могучий немедленно присоединился к Хал
Бэйну в главном зале, не скрывая своего настроения. Хмурился и молчал.
и не любой из Народов Иллурии, потому что нет крови. Флаг над замком так и
остался черным.
тяжелой пехоты. Даже если примчится чужой бегунок, замок он не отнимет.
части!"
успокоить и обнадежить Бэйна, но раздумал. С недавних пор он не считал
старого кондотьера ни выше себя, ни даже равным себе.
пучеглаза и хорошенько напоил его кровью. Маленький крылан преданно
запищал и вспорхнул под своды малого зала, где всегда клубился полумрак.
друг к другу камнями на юг, к Аргронду. Ощущение чего-то непоправимого
накатывалось на Саята, как накатывается на печенежское стойбище степная
буря.
остановил коня и соскочил на дорогу.
никогда не видел.
оставленного пучеглаза. Истинный мир постепенно мерк, уступая место
призрачным очертаниям огромного для крохи-крылана зала в Банероне. Контуры
предметов, что окружали пучеглаза, проступали все четче и четче.
перепорхнул поближе. Трехногого стола более не было: железные змеи ожили и
свились клубком на полу; круглая столешница валялась рядом. Сундук лежал
тут же на боку, крышка его полуоткрылась.
единой стрелы. Они торопливо заперли дверь и потащили к ней тяжелый стол.
Но тот, кто пробрался в Банерон, не нуждался в дверях.
весь зал был виден как на ладони. Воины продолжали строить перед дверью
завал.
ее появлением, казалось, даже дневной свет померк. Огромные красные глаза
зловеще пылали. Один из солдат обернулся и страшно закричал,
поскользнувшись и рухнув на каменные плиты. Тень неспешно двинулась к
людям. В ее движении скользила неотвратимость. Она убила всех, и того, что
пал на колени в безмолвной мольбе, и того, что яростно кромсал бестелесный
мрак мечом, и того, что бегал от нее по всему залу. И лежащего арбалетчика
тоже. Все, кого Тень коснулась хотя бы краешком, замирали навеки.
сквозь камень. В зале остался только пучеглаз - даже ожившие змеи куда-то
расползлись.
придвинулась к крылатому слуге Саята. Тот в ужасе заметался, и всем
тельцем ударил в мутное оконное стекло. Брызнули острые осколки, поранив
крыло, но пучеглаз был уже на свободе. Опираясь на аргундорский ветер, он