подкупил приказных, чтобы напутали в списках!
столе. Судья испугался, дал делу ход: преступники все отправились в
каменоломни. С тех пор оружейников-кузнецов в городе еще больше боялись, а
те, кто покупал у злоумышленников дешевый товар, их прямо-таки
возненавидели.
не приметы, что ограничивало бы произвол иных чиновников и даже, увы,
Того, кто выше?
чтоб заводить при городских управах часы, чиновники стали тоже заказывать
себе часы. Вот Даттам и сделал баловство: часы размером с голубиное яйцо.
Посмеялись. Потому что время вещь общая, как язык или земля, зачем она
одному человеку? Цех подарил часы своему епарху.
Кузнеца. Как известно, существует два рода колдунов - черные и белые.
Белые колдуны - те, что значатся в государственных списках, а черные - те,
что не значатся. Ремесло кузнеца тысячи лет окружено тайной, и Рехетта,
староста цеха, значился белым кузнецом.
справедливые цены, исходят из количества труда, нужного для изготовления
вещи. При этом в графу "труд священнодействия" смело ставят любую цифру, и
поэтому ремесла, связанные с колдовством, не в пример выгоднее прочим.
Однажды, говорят, даже столичные золотари сложились на взятку городскому
чиновнику, чтобы тот разрешил завести им колдуна, но тут уж чиновник
осерчал и воскликнул: "Не раньше, чем ваш колдун превратит при мне дерьмо
в соловья, и не меньше, чем за двести тысяч!"
заброшенный храм Небесного Кузнеца. Крыша обвалилась, поросла травой,
смотришь вверх, как из могилы. А на стенах роспись: колонны, залы, Золотой
Государь, волосы девушек полны жемчугами и бирюзой.
вырезал из бумаги кружок, прилепил к руке: оказалась луна. Вскоре дошли до
Яшмовой Горы: двери распахнуты, кругом нефритовые колонны, жемчужные
пологи... их уже ждали.
легли спать. Утром Даттам проснулся: глядь, у него на шее золотой ишевик
на шелковом шнурке. Даттам показал ишевик дяде. Тот раскричался:
Не для того мы, щенок, сюда приехали!
частных руках, во-вторых, императорский лик на деньгах - как можно?
столицы, и поехал к заброшенным штольням. Один человек служил при
императорских конюшнях, другой - при печатном цехе. Надо сказать, что
тогда лошади были только у государства. Однако чиновники, по нерадивости,
если надо было подковать лошадь, оставляли ее в кузнечном цехе на много
дней, и Даттам, как и другие мальчишки, умел на них ездить.
очень не понравилось. Земля жирная, а пропадает втуне. Деревья растут
совершенно вразброд: не Садом, а Лесом. Камни тоже сложены неправильно: не
Город, а Гора. Гора, правда, служит водонапорной башней, но реки
бездельничают, без плотин...
вниз. Навстречу - летучие мыши.
приказу государя Аттаха сюда сбросили.
по дну, и убьют, только если станешь на колени или открытым огнем ткнешь.
оказался куда как знаком с горным ремеслом. Тыкал пальцем: "гнезда",
"складки", "кровавик". Говорил, что горы умеют зачинать и рожать так же,
как поля и люди. Даттам смотрел во все глаза: он ведь раньше имел дело
только со взрослым металлом, а теперь, так сказать, ходил у железа в
материнской утробе. Наконец человек из императорских конюшен сказал:
получишь сыворотку.
штольнях.
построить. А человек из конюшен, Арравет, очень много рассказывал о
Верхнем Варнарайне, который варвары захватили двести лет назад.
Во-первых, варвары их забросили, а во-вторых, руда от крови жиреет. А
варвары, страшно сказать, сколько людей перебили.
нет, но слухи о них ходят омерзительные.
затея с заброшенными рудниками провалилась. Предполагалось, что человек из
конюшен, имевший много неопознанных денег, займется добычей руды; цех в
Анхеле будет изготовлять черный товар, а сбыт товара в столице конюший
тоже брал на себя. Что касается рабочей силы для рудников, то конюший
собирался организовать там исправительное поселение, так как этот род
работников особенно бесправен и сам свой труд не считает. Люди в цехе все
время хотели денег от нечистой работы, а грех на душу приходилось брать
Рехетте.
лицей Белого Бужвы.
Падашне в экзархат провинцию Варнарайн. Люди рассудительные предостерегали
государя, что Падашна-де глуп и неспособен. Один чиновник подал доклад, в
котором писал "Иршахчан усыновил Неевика, Неевик усыновил Миена. Власть-де
наследуют достойные, а не сыновья". "Что же сын мой - недостоин власти?" -
молвил государь, и чиновника побили тушечницами.
девятиглавого барсука.
недобросовестных советчиков и в Государев День окончательно провозгласил
сына наследником.
деревьям и птицам вить брачные гнезда. Птицы и деревья повиновались, так
как была весна. По улицам пустили бегать богов в диковинных масках, а над
яшмовыми прудами выстроили карусель в виде Золотого Дерева, - на ветвях
дерева катали народ.
оглянулся... Красота! Звенят-шелестят бронзовые листья, щебечут серебряные
птицы, ветви кружатся, и народу с высоты видно все: и небо, и землю, и
небесный дворец под серебряной сеткой... Вдруг раздался сильный треск; в
механизме что-то заело, дернуло, - перильца пошли ломаться: люди сыпались
в воду. Впоследствии обнаружилось, что чиновники, ведавшие праздничным
зодчеством, съели, что называется, слишком много.
юноша. Даттам выволок его на берег, стал расстегивать студенческое платье:
так худ, что просто жалко, ногти желтые, изъеденные, а глаза - глаза тоже
золотые! - и на влажном лбу - кровь. Даттам совсем испугался, но тут
сверху кто-то говорит:
дышит благородство, брови - оправа, глаза - жемчужины, так и ловят мысль
собеседника. Строен, мягок в обращении, скромное чиновничье платье,
обшлага с серебряной нитью, - дворцовый, значит, чиновник.
сейчас будут переписывать злоумышлявших на эту бесову карусель...
подали верченого гуся, пирожки, вино, печенье в серебряной плетенке.
Девушки ходили, подкидывая ножками подолы. Арфарра, впрочем, от вина и
мяса отказался. Даттам заметил, что у Харсомы денег не по платью много.
Ели, пили, сожалели о дурном предзнаменовании: всем было ясно, что без
казнокрадства тут не обошлось.
Харсома.
этом заведении, начертил на салфетке чертеж и сказал: