Чтение 69–й страницы книги ~Рагнарек~

ладонями подталкивала снизу идущего паренька. Мгновения невесомости щекотали
душу, наполняя светом и радостью. Мишель шел, сам не зная куда, просто
наслаждаясь покоем.

Мирно грелись на солнышке сморщенные годами старушки. Они обсуждали
что-то свое, не обращая внимание на весь окружающий мир и на проходящего
паренька в частности... Зеленый кузнечик прыгнул рядом с ними на скамейку,
цвиринькнул и живой молнией полетел дальше.

За синим домиком открылась новая улица, такая же тихая и спокойная. В
конце ее высился небоскреб: целых пять этажей! Кирпичное здание выглядело
чуть вызывающе среди деревянных собратьев, но все-таки не походило на
современные городские "коробки". Узоры, выложенные рельефом кирпича,
оплетали венками окошки, рисовали вдоль стен ажурные полуколонны и арки.
Домик дышал тем же уютом, что и деревянные его собратья, и казалось
почему-то, что он улыбается...

Приятно бродить просто так и впитывать летний зной, а город касается
твоих щек тополиными пуховыми ладонями. И в целом мире нет ни тревог, ни
слез. Сказка, ставшая внезапно явью. Жаль, что не попал в этот воистину
благословенный край Том, друг по многочисленным сновидениям, этим снам с
продолжением... Ведь окажись он тут -- и Мишель с ним наверняка бы
встретился... "Тут -- все возможно?" "Это -- Рай?" Шепот травы, звон цикад,
радость солнечного света...

И отдохнет усталый странник

На перекрестке двух дорог...

Окошко за спиной желанно,

А впереди друзей порог...

Город диктовал свои рифмы, и они с радостью превращались в легкие
строки, которые проказник-ветерок уносил бумажными голубями под задумчивый
изумрудный сумрак деревьев.

Вековые тополя размеренно качали ветвями, внимая словам пацана, и
Майклу захотелось просто подойти и обнять тополь, погладить его шершавую
кору, прижаться щекой!..

В ушах зазвенело, мир подернулся рябью, но мальчик встряхнул головой --
и наваждение прошло, звон стих, остались только город, тополь и солнце. Да
неутомимые цикады разрезали тишину.

Мудрым был старый тополь, и спокойной мудростью своею поделился он с
обнявшим его мальчишкой. Спокоен был тополь, и не боялся он людей с топором
и пилой, ибо знал, что не тронут его в этом городе, и еще не родившиеся дети
нынешних ребятишек будут приводить своих правнуков под сень старого доброго
дерева. И в этом дивном городе это действительно было правдой.

-- Ты почему такой грустный? -- тонкий мальчишеский голос вывел Мишеля
из задумчивости.

-- Я не грустный, я задумчивый, -- Майкл повернулся на голос и невольно
улыбнулся, видя курносое веснушчатое круглое лицо пацана, окаймленное давно
не стрижеными льняными лохмами. -- Тебя как зовут?

-- Санька. А тебя?

-- Майкл. Можно -- Мишель.

-- Мишка?

-- Можно и так.

-- А ты новенький. К кому-то в гости приехал?

-- Скорее -- просто приехал. Ни к кому.

-- И остановиться негде? -- и, получив утвердительный кивок, -- Так
пошли ко мне.

-- Родители ж заругают! Скажут: "Ну вот, привел с улицы неизвестно
кого. Обормота."

-- Что они, психованные, что ли?! Пойдем, хватит стесняться, как
девчонка!

Родители действительно ничего не сказали, приняли радушно, словно
родного. И с расспросами тоже не торопились. Ограничились Санькиным
объяснением: "Это -- Миша. Прибыл издалека, а остановиться негде, родичи
поразъезжались."

Первым делом Санькина мама усадила обоих мальчишек за стол. "Надеюсь,
молодые люди не побрезгуют домашним борщом?"

Саня с некоторым скрытым удивлением поглядывал на Майкла, который
впервые в своей жизни попробовал настоящий домашний борщ, и блюдо это ему
так понравилось, что уплетал он за обе щеки. Сам же Санька деликатно
"поклевал" и скорей потянулся к компоту...

Несмотря на круглолицесть, Саня был худеньким стройным мальчишкой.
Пожалуй, даже слишком худым. Но это ни капли не убавляло его
жизнерадостность, и сразу после обеда он потащил своего нового друга на
речку, купаться. Вода была теплой, словно парное молоко.

-- Ты хорошо плаваешь?

-- Не жалуюсь.

-- Тогда давай до пристани! Наперегонки!

Дощатая пристань темнела вниз по течению, и крохотные отсюда лодочки
прыгали на волнах у причала. Раз в неделю туда приставал пароход,
привозивший почту, газеты и кого-нибудь из пассажиров. И тогда смотритель
пристани -- симпатичный такой дедушка -- гонял купающихся ребят подальше:
как бы под гребные колеса не угодили! В остальное же время мальчишки
плескались прямо между темных мокрых свай причала, наслаждаясь летом и
прекрасной волной.

Мишель старался изо всех сил, но Саня оказался проворней и сразу же
вырвался вперед. Он летел, как торпеда, рассекая невысокие волны, и вскоре
уже хлопнул ладонями по борту ближайшей лодки. Секунду спустя хлопнули о
борт лодки ладони Майкла.

Не было ни капли печали у проигравшего, не было и тени зазнайства у
победителя...

Позже Саня познакомил Мишеля со своими друзьями -- и они теперь днями
то пропадали на речке, то запускали воздушных змеев или собирались вечером
дома у Сани, в том самом лазурно-синем домике с белым резным узором, и
рассказывали друг другу удивительные истории. И часто, когда была его
очередь, Мишель то пересказывал истории Артагорта, то начинал вспоминать
свои приключения, порой смешные, но чаще-таки грустные, и мальчишки сидели,
разинув рты, и затаив дыхание слушали о Воинах Сновидений, Живом Доме и
коварном демиурге, назвавшем себя Единым. И перед их глазами проплывали
битвы и войны, снова и вновь люди до последнего боролись за свободу
постаревшего и утратившего силы свои Учителя, снова голгофа ждала
Золотоглазого, вновь нуменорский король хитростью в тонко продуманном плане
свергал власть валар, снова Абадонна дергал за тонкую ткань мира, сокрушая
колонны и храмы, перемешивая маяки и дома. И никто не считал это выдумкой!
Ребята негодовали, слушая о предательстве Курумо, смеялись над нашествием
Королевы Кошек, представляя себе этот скандал на благословенной земле...

И только раз Илья -- тот мальчишка в оранжевых трусиках, что в первый
день лихо так мчал на велосипеде -- спросил у Мишки: "А шрамы еще болят,
Золотоокий?"

Мишель хотел отшутиться, но не посмел, понял страшное: ВИДИТ! И ответил
честно:

-- И не только на погоду. Как на небе бардак -- сразу Единый напоминает
о своем существовании. Правда, когда очутился здесь -- почти не дергают...

-- Но "почти" -- не значит "совсем"...

Илья приложил свою горячую ладошку к рубцам на животе Мишеля и зашептал
что-то под нос. Мишель не стал прислушиваться, он просто лежал и наслаждался
теплом, ласковым прикосновением и -- друзьями вокруг. Ночью снились сады
Ирмо, не раздавленные еще злым роком, не испепеленные в мести Пришедшего. А
наутро с изумлением увидел, что от шрамов не осталось и следа!

-- Это Илюшка! Он и не такое умеет! -- радостно пояснил Санька. -- А
еще он так же вылечил когда-то Лата, когда тот сломал ногу!

От таких слов сновидящий просто обалдел: среди всех знакомых ребят
Майкл не мог припомнить ни одного Лата. А поверить в то, что Илька лечил
ногу Изначальному -- тут уж пардон! Да вообще -- знают ли в этом мире, что
где-то в дебрях Вселенной есть Отряд "Звездный Ветер" и его командор, бывший
Лорд Ночи Лат?.. И, почти не стесняясь, мальчишка сообщил первую часть своих
сомнений другу.

-- А ты и не мог бы его знать! -- ответил Санька. -- Он в этом году к
нам еще не приезжал. Но -- скоро будет! Вот тогда мы накатаемся на шлюпках!

Глава 10

Славику понравилось бродить с новыми друзьями. В конце-концов, рядом с
двумя рыцарями и их клинками можно не применять магию для собственной
безопасности. А магичить юный контрабандист теперь опасался всерьез: он
никак не мог забыть неприятностей под дождем... Да еще -- можно часами
слушать рассказы Эльрика, потихоньку перенося их на кристаллы... А эта
информация палантирами не добывается: ну не находят они никакого Мельнибонэ!
То ли далеко оно слишком, то ли название произносится не так... Вон, За Гад
Дум палантир тоже разыскивать не желает... А "Обитель Лориена" -- сразу
показывает...

Жаль, что Эрхон не делится воспоминаниями. Говорит -- злые и
неинтересные они... Действительно, любопытно было б узнать, что ж за
воспоминания это такие, что злыми кажутся даже после рассказов
мельнибонийца? Ладно, сейчас не хочет -- когда-нибудь к слову
проговорится... Или будет занесен в список "неперспективных источников
информации" -- его Славик давно подумывал завести, да все надобность
отпадала...