умел.
оставался насмешливым, не дрогнул. Томас ощутил холодок страха.
кабалистическими знаками на обложках, словно дохнуло северным ветром.
Барук не шелохнулся, глядел презрительно, даже с брезгливой жалостью:
Калеку, который прикован к креслу? Не преступника, а лучшего в мире
знатока звезд, исследователя тайн мироздания?
разные законы.
ножен, слыша едва различимый зловещий скрип металла, похожий на посвист.
Барук вжался в спинку кресла, побледнел. В глазах метнулся страх, но
внезапно он расслабился, растянул губы в улыбке:
успел тебя просчитать и вычислить. Ни ты, ни твой меднолобый друг не в
состоянии меня убить. Всего лишь потому, что я -- беззащитен. Тебе не
позволяет культура, а ему -- рыцарские пр-р-р-ринципы!
поражению. Хорошими мы были бы, допусти такое!.. Я просчитал вас обоих на
сутки вперед. Знаю, что у меднолобого сейчас трет левая пятка, он отупел,
через три минуты поскользнется, собьет локтем чашу со стола... А ты через
две минуты почешешь лоб, посмотришь на потолок... Можешь ли ты
предсказывать с такой точностью?
знание! Но погоди, разве не этого ты добивался? От нас, новых членов
Совета, тщательно скрывается прошлое, но есть слухи, что якобы именно ты в
глубокой древности восстал против засилья магов и магии, отстаивал
ведарство, ведунство... словом, исследования, то, что теперь все чаще
называется просто наукой... Так ли было?
Чтобы не быть послушным дураком в руках проклятого чернокнижника, он
отступил вдоль стены на пару шагов от стола, где стояла высокая
хрустальная чаша. Олег оглянулся на железный стук его шагов, в
задумчивости почесал нос. Сверху послышался легкий стук, Олег быстро
взглянул наверх:
самом деле почесал нос и посмотрел в потолок, как предрек злой колдун. В
левую пятку кольнуло, он пошатнулся на одеревеневших ногах, оступился,
грохнулся, споткнувшись о собственный меч, что лежал на полу с момента,
как он обессиленно влез в комнату. В ярости поднялся, слыша злой смех,
угрожающе сжал рукоять меча и надменно оглянулся.
столику. Тот лежал на боку, два манускрипта распластались на мозаичном
полу, яблоки раскатились во всех направлениях, а между ними ярко блестели
мелкие осколки чаши.
вас вижу, тем больше данных, чтобы предсказать любое ваше слово, движение,
поступок. Уже на неделю, на месяц, на полгода...
крупно ошибаешься! В человеке кроме мощного интеллекта есть еще и душа. А
у нее, непредсказуемой, есть очень глубокие пещеры, в которые заглянуть
непросто.
тебя от страшной гибели!.. Это видишь даже ты!
бросил глухим голосом, не поворачиваясь:
огромный меч. Руки были еще тяжелые, а меч весил как рыцарский конь в
боевых латах для атаки. Барук в изумлении вытаращил глаза, дернулся,
вжимаясь в мягкую спинку кресла, в ужасе вскинул дрожащие руки, словно мог
ими остановить тяжелую полосу высокосортной стали, отточенной, как
острейшая бритва.
упавшего дерева, бульканье, мягкий шлепок.
Барука вместе с креслом, с изумлением всмотрелся в безмятежное усталое
лицо Томаса. Тот поднял с пола вязаный колпак, тщательно вытер им
окровавленное лезвие, спросил деловито:
отсюда.
подниматься, и оживший Томас заговорил с подъемом, краска вернулась на его
только что бледные, как у мертвеца, щеки:
тебя чарами! Страшно стало, но вспомнил, что в рукояти вделан гвоздь от
креста, на котором Спасителя распяли... Призвал Пречистую Деву на помощь,
чтобы выстоять перед демоном, слугой Сатаны! Ты ведь язычник, почти что в
родстве с демонами, тебе неловко сшибаться с родней, даже я не подниму
руку на своих, иначе я бы тех дядей давно размазал по стенам, а Крижина не
лила бы горячие слезы...
выпуклость чаши, и Олег инстинктивно отшатнулся и напрягся ожидая то ли
вспышки, то ли грохота, который поразит наивного рыцаря, только что
убившего калеку. Чистое лицо рыцаря было спокойно, честные глаза сияли. Он
сокрушил исчадие ада: из ада вышло, туда и ушло. Грешно убивать человека,
а демона -- заслуга...
за выезд. Томас долго не понимал: платили же за въезд в столицу, почему
платить, когда покидаешь? Стражники на воротах, видя его громадную фигуру
и длинный меч, не задрались сразу, объяснили: на нем дорогой доспех, вдруг
да продаст варварским вождям, противникам стольного града? Томас
рассвирепел, заорал, что чего-чего, а оружия в так называемых варварских
королевствах Севера хватает, -- этот доспех ковали англы, в их же поганом
Константинополе куют сырое железо, а хорошую сталь привозят сюда с
Востока!
харалужские мечи. Да и каролингские мечи, как и меровингские, ценят
больше, чем здешние железки...
помощь легионеров из соседних постов и окружили Томаса. Рыцарь порывался
драться, напоминал о задетой рыцарской чести, о гордости благородных
англов с реки Дон, наконец спросил раздраженно:
равнодушно ответил, углубленный в потаенные думы:
сплюнул в придорожную пыль:
калика не хватался то и дело за обереги. Купол неба от горизонта и до
горизонта был голубым, дорога шла по зеленой равнине, не виляла, не
раскидывала петли, как удирающий от лисы заяц. По обе стороны тянулись
ухоженные поля, белели аккуратные домики, на краю далекого леса паслись,
лениво переползая вдоль опушки, тучные стада. Воздух был чистый, просто
сладкий, особенно после смрада загаженного нечистотами Константинополя.
Томас посматривал на необремененного доспехами калику с завистью: тот
по-скифски свешивался с седла на полном скаку, зачерпывал ладонями чистую
воду, брызгал в лицо, сладко жмурился.
дважды видели на обочине дороги стада диких кабанов. Томас непроизвольно
хватался за бесполезный меч, искательно оглядывался на калику. Тот ехал
ровный как свеча, а лицо было словно вырезано из камня. Перед выездом
накупили еды на неделю вперед!
укорачивается с каждым днем, а я все ближе к снежноликой Крижине... Успею,
если не будет задержек. За два-три дня до срока!
Шилова Юлия
Контровский Владимир
Вронский Константин
Белогорский Евгений
Журавлев Владимир
Кервуд Оливер Дж.