это было... И в том времени, куда теперь -- уже видно -- возврата нет.
как
россыпи углей.
раздувал костер. Сизый пепел взлетал, как ночные бабочки, искры летели как
из-под молота. На суковатой треноге висел старый закопченый котел.
в полумертвом состоянии он не мог удержать дрожь во всем теле.
кожаных одеял. Некто огромный с ворчанием поднимался, расшвыривал одеяла.
родному незнакомцу в волчьей шкуре.
же горячих губ.
поймать...
страшным. Он резко повернул волхва. Олег ощутил, как его рванули за ремни,
колени подломились. Он начал падать, но завис, удерживаемый могучими
руками. Его дергали, мотали как тряпкой из стороны в сторону. Наконец
сознание померкло, он провалился в черноту.
жилы. Когда наконец сознание вернулось, он ощутил себя схваченным
десятками рук. Перед глазами выступило из черноты озабоченное лицо
оборотня.
каменные плиты. Мрак не понял, смотрел озабоченно, затем кинул куда-то в
сторону:
боли в шее и висках. Костер полыхал ярко, даже два костра. Между ними на
подстеленных шкурах лежал Таргитай.
эта искорка затухнет... Ты что-нибудь еще можешь?
обнял оборотня. Под руками были крутые плечи, такие же тяжелые и огромные,
как обкатанные морем и ветром валуны. Мрак выглядел постаревшим,
изможденным, но зубы скалил с той же злостью.
Кости трещали, словно разламывались на части. Лица были застывшие,
окаменевшие. Глаза смотрели мертво.
доспехах, железных шапках, у троих хитросплетенные железные пластины
ниспадают на плечи, защищая затылки и плечи. Каждый широк в плечах, высок,
все двигаются хоть и замедленно, но без лишних движений, смотрят
прицельно.
одна жилка не дрогнула. Олег вспомнил, какими холодными показались плечи
Мрака на ощупь, ощутил, как его самого осыпало морозом. За спиной
судорожно вздохнул Таргитай, сказал жалобно:
было в тени. Глаза поблескивали, как осколки черного гранита.
тяжелый день.
двигался, Олег переполз, морщась и постанывая при каждом движении, поближе
к остаткам костра.
спускался со странной легкостью в душе. Уже закончил счеты с жизнью,
прошел свой земной путь до конца. Наконец-то переходит в другой мир по
праву: мол, сделал все, что мог, от жизни не прятался, рук на себя не
накладывал, дрался изо всех сил до последнего, как и завещано Поконом.
подмога Олегу и Таргитаю. Им идти по его следам и -- дальше, дальше... До
самого Ящера. Ну, или сколько пройдут.
плечами натирал спину. Мрак развязал ремень, тряхнул плечами, мешок с едой
соскользнул и пропал во тьме. Мрак прислушался, но удара не последовало.
Пусть, обедать все равно не придется. Напредсказывали скорую гибель! Как
будто сам не зрит, что жизни осталось с воробьиный нос, а то и с маковое
зерно. Еще напророчили, что умрет тяжко, как будто тяжкая гибель не ждет
на каждом шагу!
всегда шел первым, принимал удары на себя, так кто же должен пасть первым?
Все мрут, даже боги, сколько бы не твердили про их бессмертие. Все, что
родится, когда-то мрет. А второй раз уже не сгинуть никому. Так чего
трястись, как заяц перед рогатым кустом?
древесины. Дупло ширится, когда-то разрастется так, что истончившиеся
стены не выдержат... Что будет с землей, и когда Прадуб рухнет? Начнется
такое трясение, что моря выйдут из берегов, а в океанах без следа смоет
целые островные страны.
обрушивается на землю посередке океана, сметает целые города с неведомыми
народами, о которых никто ничего больше не узнает, не услышит...
видения. Или смертники в самом деле обретают нечто подобное как последний
дар богов?
предсказана скорая и жуткая гибель, все-таки может прожить хоть чуть
дольше, чем Олег и Таргитай.
словно скачущее стадо, ветер дул пронизывающий. Мрак разыскал свой мешок и
вытащил из него шкуру. Голые плечи сделали вид, что им все равно, но Мрак
чувствовал, с какой готовностью спрятались под толстым мехом. Старею,
подумал хмуро. В самом деле, пора. Мужчина не должен умирать в постели.
черное солнце мертвых, кожа сразу мертвела под его лучами. Он горбился,
кутался в шкуру, высматривал убежище.
мира рассмотреть не удавалось даже его волчьими глазами, заметил только,
что двигаются замедленно, словно всю зиму пролежали в сугробе, но в каждом
движении -- угроза, смерть.
следом, напорются уж точно. Да и по-мужски ли хорониться, ежели смерть так
близка?
лиловые отблески заиграли на металле. Трое были в металлических шапках,
пятеро при мечах. Еще семеро опирались на копья, дротики, дубинки. Все в
тряпье, кое-кто шел босым, но из-под двоих чиркали искры: сапоги
подкованы, как у коней.
не стал оглядываться, о простор не обопрешься, сам шагнул вперед. Волчьи
зубы блеснули:
уклонился, а лезвие секиры развалило жителя подземного мира пополам. Был
хруст и треск, Мрака передернуло от вида бледного обескровленного мяса.
Застывшие лица других не дрогнули, глаза смотрели невидяще, но надвигались
на него. У кого не было даже дубин, поднимали камни.
разъяренный кот среди больных мышей. Он опережал их в каждом движении, а
когда начали сдавливать с боков, выскользнул в проход, оставив еще троих