неревлянина, Михаила Чапиногу, свояка Казимера. Это было не совсем то, чего
хотела Борецкая, и совсем не то, чего хотел Иван. Марфа недовольничала: все
Казимеровы свойственники наперед, тем и берет, что родни много! Ну, хоть
свои, неревляна...
решать судьбы государства. А в полутьме тесных особных покоев, с малым
числом верных или даже один, втайне от молвы и слуха людского, обдумывал он
замыслы, потрясавшие затем народы и земли. Только его наместники без конца
пересылались с новгородскими боярами и архиепископом.
Репехова, прилыгал, что тот сносится с королем. Доносил митрополиту, что в
Новгороде умножились еретицы, с коими не боролся покойный Иона, яко древлии
стригольницы учением своим соблазн сеют в великих и малых, против святыя
соборныя церкви учения дерзают и богоотметные речи глаголют: хулят монастыри
и мнихов за владение землею со крестьяны. О землях Феофил писал неосторожно.
Великий князь читал его доносы митрополиту и запомнил про себя: земель у
новгородской церкви было очень много, и земли эти были нужны, очень нужны
для дворян. Следовало узнать ближе, что сии священнослужители - еретицы, не
может ли от них польза проистечь государю?
угрожал другим.
сделали набег на псковское Гостятино. Были отбиты с уроном. Он ждал.
Фому Андреича. Новгородцы избрали Богдана Есипова.
войны, однако, было не время. Война могла сплотить новгородских бояр, а
следовало разделить их, поссорить друг с другом. У Ивана был свой замысел.
***
сходки по концам, по улицам. Что Федор Борецкий плел с одним-двумя
сотоварищами, то Марфа умела поднять с целым городом. Расшевелила житьих,
купцов, черный народ. Сама не по раз бывала в вощинном братстве купеческом,
пугала Москвой. Тут и сами знали, что Москвы опасаться надобно, но Шелонь
крепко помнилась, не давала прежней веры в успех. И речи велись такие:
немецкого двора, дак тогда тебе товар не позволят самому в Любек возить, без
московских приставов! Оставят ли старост еще, а уж тиунской печати лишиться
придет!
было, в одном мести.
забрать!
Кафинску торговлю мы бы беспременно потеряли.
посуху? Скорей через немец, варяжским морем приплавить фряжский товар!
все их ходы-выходы знаем, а вот дай мне Сурожский путь чист! Мне-ста как?
Нижний, Кострому...
тоже. Во всяком мести должон быть свой купечь!
справедливости чтоб.
справедливость!
а сделать нать, чтобы во всяком мести дело шло!
кажном городи, в кажном мести, которо Московской князь под себя забрал, что
творят? Села емлют, повозное, продажи, товар ни по чем забирают, хоть не
вози. Прежде кажному дай, от пристава до боярина, а что осталось продай.
тысяцкой не перемолвит! Да и вече у нас.
Старики сказывали, бывалоче, созвонят, народ черный в оружьи станет - не
реши по-нашему!
переветников и дали купцам крутиться на войну, оборужаться, словом. Купцам!
Гля-ко! Мы спасали Новгород!
всех.
себя! Волок переймут, меховой торг окончитце. Вот и полагай тут, мудра ли
Марфа Исакова!
городе был разброд. Городищенские наместники, по князеву приказу,
вмешивались во все дела, пересуживали суды, и кто ворчал, а кто начинал уже
и тянуться туда. Марфа уехала на Рождество объезжать волости, и тут-то Федор
Борецкий и отличился. Сделали набег на Гостятино.
Онтонину.
вас псковичи побили!
ли оплошали дорогою, то ли донес кто, псковичи, оказалось, ждали. Отряд был
окружен, мало и выбралось. Схваченных псковичи казнили без милости, кого
порубили, кого повесили на позорище и другим в острастку. Словом, пошли по
шерсть, воротились стрижены.
кто да кто поименно.
дразнят, она палку за конец кусает, ума нет самого-то хозяина кусить, так и
вы. Без великого князя наущенья псковичи разве бы поднялись на нас?
псковичей обозлил, почто?! Там ноне князь Ярослав Оболенской, Стригин брат,
от Ивана ставлен, разбойничает: подати вдвое берет, смердов ихних от города
отбил! Псковичи не по раз в Москву на него посылывали, а ты?! Есть теперь на
кого свалить, кем прикрытьце! Да Ярослав доле посидит - Плесков весь в
оружьи на него станет! Тогда и нас вспомнили бы! А ты что натворил?! А этот
Василий Максимов твой, да не он ли и донес?
сына-неудачника. Ох, нет Дмитрия! С Федором, как с одной левой рукой - ни
взять, ни сработать, - все вкривь. Тут еще Захария воду мутит... Приказала
Федору:
напуганного Шелонью, перетаскивал на свою сторону. Дружба неревлян с
плотничанами от того вот-вот грозила распасться. И грянул гром.
было ясно, что и не встанет. Славна снова предложила Курятника. Но прочие
концы не поддержали, Офонас Остафьев помог, и неревляне с пруссами
перетянули. Выбрали степенным Богдана Есипова.
улицы: боярская Славкова и Никитина (на первой старостою Иван Кузьмин, зять
Овинов, на второй - Григорий Киприянов, сын Арзубьева!), отказались от суда
посадничья и отдались под руку великого князя. Того и ждал Иван Третий, пото
он и медлил и пересылывался отай с боярами Торговой стороны.
великому князю Московскому.
Афанасьев Роман
Прозоров Александр
Прозоров Александр
Никитин Юрий
Мурич Виктор
Лукин Евгений