железо летело молнией в темное, выдубленное ветром и солью лицо нурманна.
Высекая искры, оно пало на нурманнский меч, меч опустился, но отклонился и
топор. Удар рухнул не на шлемное темя, куда метил Карислав...
глазами, просек лицо силача Галля, надвое разделил подбородок и
остановился, увязнув в высокой латной груди.
дав нурманну лечь, Карислав выдернул топор.
подхватил меч с зазубриной от топора Карислава, другой захватил железную
дубину и завладел щитом. Разыскивая, как сорвать доспехи, они вертели
тяжелое тело. Хитрые, незнакомые застежки не давались, руки скользили по
латам.
дернул, разорвав подбородные ремни и зацепившуюся за латы кольчужную
навеску-бармицу, служившую для защиты шеи. Карислав поднял шлем на кулаке
над кустами, показывая отставшим нурманнам, что их товарищ находится
здесь. Он так и держал шлем до первого вскрика и бросил железный рогатый
горшок ожидавшему его поморянину.
нурманнов, искали ударить и спереди и сзади, старались подсечь ногу,
достать лицо под шлемом, находили шею над латами. Скольких валили и как
сами валились - никто не видел и не считал. Воины ломали один другого,
дикая схватка металась между пней, в чащах ольховника и тальника.
шлем и череп, но железо завязло в железе. У Карислава едва хватило мощи
вырвать топор вместе со шлемом.
топором, на котором торчал заклинившийся шлем, и сам закричал:
беспрестанно кричал, чтобы уцелевшие знали, куда им уходить.
крови - в чужой или в своей, никто не разбирал сгоряча.
подобно пылким ожогам, вспыхнули нурманнские удары из тех, которые, не
прорвав колец, вдавили их в кожу подкольчужных рубах и вместе с ней в
живое тело.
принятые щитом удары. И на той же левой руке вместо двух пальцев остались
раздавленные лохмотья. Как это было, как под щит попало нурманнское
оружие, Карислав не помнил и не понимал. Повалившись на мох, Карислав
смотрел без мысли в ясное, среди темной хвои, бледное небо. Вдруг над ним
появилось лицо, и он не сразу узнал отца Бэвы Тшудда.
заплакал. Заголосил и Тшудд. Они, как обиженные дети, смешали свои слезы и
не слышали других жалоб.
запеклась, и Карислав понял, что после боя прошло немало времени. Тшудд
добрался до раненой руки друга:
биармин срезал обрывки живого мяса, рассекал жилы и вылущивал из суставов
обломки косточек пальцев.
с ивовой корой.
Но не имели сил сдвинуться с места.
Глава седьмая
1
будут высаживаться против Усть-Двинца на реке, что нурманны первым делом
нацелятся брать городок, перед ним и будет бой.
якорь, а уже прибежали со взморья сказать старшине:
к Одинцу пришла новая весть:
меряют воду.
Вечерко, Гинок и другие: глупо они рассудили, будто на Усть-Двинец нет
другой дороги, как от пристани, с Двины. Нет, дорог много, и нурманны
хитры. Нельзя принимать бой перед городком на двинском берегу: здесь
нурманны зажмут между своими отрядами поморское войско. Самая большая
лодья нурманнов нацелилась на взморье, там их наибольшая сила, и там и
быть бою.
пристани, лег под стрелой нурманна.
больше ста поморян и около шестисот биарминов, - что час, то все больше
подходило народа с восходного берега. Вблизи Усть-Двинца встретились еще
новые, они плыли к Двине морем, издали заметили черную чужую лодью и
выбросились на берег.
зарослями сосен и елей с длинными просветами. Еще в лесу Одинец узнал, что
нурманны успели высадиться на берег числом свыше двух сотен.
опушке на полет стрелы, но, завидя, как им навстречу сыпалось войско,
опешили и попятились.
не вышло у них, - так думали и так восклицали защитники Усть-Двинца.
Остановленные водой, враги сжались, сбившись тесной кучей. Впереди
поставили четверых, затем шестерых, за ними не то восемь, не то девять
воинов. Так они с каждым рядом расширяли тесный строй. Казалось, что
нурманнов совсем мало - горстка, где там больше двухсот, как доносили
дозорные, наберется ли и сотня? В своем тесном тупоклинном строю нурманны
вдруг показались замершим пчелиным роем, который, вися на ветке, ждет,
пока его не обметут в кузов.
берега качались три лодки, в них нурманны будут спасаться, если их прижмут
на берегу.
биармины разворачивались длинным и свободным строем, чтобы не мешать друг
другу размахиваться, не то что нурманны.
громче. Видно, они боялись начинать бой со всей силой поморян и биарминов
одной своей горсткой и звали на помощь других. Поморские воины только что
видели, как нурманны побоялись подойти к берегу, из-за Кариславовой
дружины. Зовут рога, но на море пусто, нет нурманнских лодей.
голосами. Нурманны отступили к самой воде, бежать им некуда. Уходя
отливной волной, море оттягивало дальше от берега лодью. Кучка нурманнов
попятилась уже на осушенный морем песок.
биармины не утерпели. Первыми бросились кудесники в доспехах китового уса,
числом восемнадцать человек, за ними - все многолюдство.
после победы. Толпой, наставив копья, гарпуны, зверовые и боевые рогатины,
остроги, замахнувшись топорами и дубинами, поморское войско вперегонки
ударило на плотный нурманнский строй.
морского вала, нурманны не смялись и не разбились. Передние и боковые,
закрывшись щитами, подняли мечи. Из их кучки выставились тяжелые длинные
копья. И последнее, что в своей жизни увидели передовые из нападающих, был
стремительный размах нурманнского железа.
строй врагов, как сразу их сделалось много. Часто, часто замелькало
оружие, нурманны быстро надвинулись, и перед ними поморяне и биармины
таяли, как тает ранний, до времени выпавший снег.
вопль, железный лязг - и уже бежит перед нурманнами тот, кто остался на
ногах. Нурманны же, охватив широким полукольцом поморское войско, секут
людство мечами, секут, секут, как спелое поле!.. Молодым парнем, увлекаясь
силой и удалым задором, Одинец не раз терял голову в кулачном бою на
волховском льду. Но здесь он вышел в поле с ясным разумом и понял - не
выстоять, народ гибнет напрасно.
нурманнов не мечом или топором, а крепко окованной дубиной с тяжелым
бугристым шаром. На него нацелились нурманны, он их отбросил, не дал
соединить смертное кольцо, помешал окончательной гибели поморского войска.
битва - бой, не бой - бойня!
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Василенко Иван
Прозоров Александр
Роллинс Джеймс
Фазиль Искандер