раздражением, с таким отчаянием во взгляде, что у Разумихина руки
опустились. Несколько времени он стоял на крыльце и угрюмо смотрел, как тот
быстро шагал по направлению к своему переулку. Наконец, стиснув зубы и сжав
кулаки, тут же поклявшись, что сегодня же выжмет всего Порфирия, как лимон,
поднялся наверх успокоивать уже встревоженную долгим их отсутствием
Пульхерию Александровну.
и дышал он тяжело. Поспешно поднялся он по лестнице, вошел в незапертую
квартиру свою и тотчас же заперся на крюк. Затем, испуганно и безумно,
бросился к углу, к той самой дыре в обоях, в которой тогда лежали вещи,
засунул в нее руку и несколько минут тщательно обшаривал дыру, перебирая
все закоулки и все складки обой. Не найдя ничего, он встал и глубоко
перевел дыхание. Подходя давеча уже к крыльцу Бакалеева, ему вдруг
вообразилось, что какая-нибудь вещь, какая-нибудь цепочка, запонка или даже
бумажка, в которую они были завернуты, с отметкою старухиною рукой, могла
как-нибудь тогда проскользнуть и затеряться в какой-нибудь щелочке, а потом
вдруг выступить перед ним неожиданною и неотразимою уликой.
полубессмысленная улыбка бродила на губах его. Он взял наконец фуражку и
тихо вышел из комнаты. Мысли его путались. Задумчиво сошел он под ворота.
какому-то невысокому человеку, с виду похожему на мещанина, одетому в
чем-то вроде халата, в жилетке и очень походившему издали на бабу. Голова
его, в засаленной фуражке, свешивалась вниз, да и весь он был точно
сгорбленный. Дряблое, морщинистое лицо его показывало за пятьдесят;
маленькие, заплывшие глазки глядели угрюмо, строго и с неудовольствием.
внимательно, не спеша; потом медленно повернулся и, ни слова не сказав,
вышел из ворот дома на улицу.
кого проживаете. Вы тут сошли, я показал, а он и пошел. Вишь ведь.
капельку подумав еще, повернулся и полез обратно в свою каморку.
идущего по другой стороне улицы, прежним ровным и неспешным шагом, уткнув
глаза в землю и как бы что-то обдумывая. Он скоро догнал его, но некоторое
время шел сзади; наконец поровнялся с ним и заглянул ему сбоку в лицо. Тот
тотчас же заметил его, быстро оглядел, но опять опустил глаза, и так шли
они с минуту, один подле другого и не говоря ни слова.
но как-то очень негромко.
такое? - Голос Раскольникова прерывался, и слова как-то не хотели ясно
выговариваться.
посмотрел на Раскольникова.
голосом...
похолодело, и сердце на мгновение как будто замерло; потом вдруг застукало,
точно с крючка сорвалось. Так прошли они шагов сотню, рядом и опять совсем
молча.
слышно.
улыбкой какого-то ненавистного торжества, и опять прямо глянул в бледное
лицо Раскольникова и в его помертвевшие глаза. Оба подошли тогда к
перекрестку. Мещанин поворотил в улицу налево и пошел не оглядываясь.
Раскольников остался на месте и долго глядел ему вслед. Он видел, как тот,
пройдя уже шагов с пятьдесят, обернулся и посмотрел на него, все еще
стоявшего неподвижно на том же месте. Разглядеть нельзя было, но
Раскольникову показалось, что тот и в этот раз улыбнулся своею
холодно-ненавистною и торжествующею улыбкой.
воротился Раскольников назад и поднялся в свою каморку. Он снял и положил
фуражку на стол и минут десять стоял подле, неподвижно. Затем в бессилии
лег на диван и болезненно, с слабым стоном, протянулся на нем; глаза его
были закрыты. Так пролежал он с полчаса.
какие-то представления, без порядка и связи, - лица людей, виденных им еще
в детстве или встреченных где-нибудь один только раз и об которых он
никогда бы и не вспомнил; колокольня В-й церкви; биллиард в одном трактире
и какой-то офицер у биллиарда, запах сигар в какой-то подвальной табачной
лавочке, распивочная, черная лестница, совсем темная, вся залитая помоями и
засыпанная яичными скорлупами, а откуда-то доносится воскресный звон
колоколов... Предметы сменялись и крутились, как вихрь. Иные ему даже
нравились, и он цеплялся за них, но они погасали, и вообще что-то давило
его внутри, но не очень. Иногда даже было хорошо... Легкий озноб не
проходил, и это тоже было почти хорошо ощущать.
притворился спящим. Разумихин отворил дверь и некоторое время стоял на
пороге, как бы раздумывая. Потом тихо шагнул в комнату и осторожно подошел
к дивану. Послышался шепот Настасьи:
Раскольников открыл глаза и вскинулся опять навзничь, заломив руки за
голову...
видел? Он видел все, это несомненно. Где ж он тогда стоял и откуда смотрел?
Почему он только теперь выходит из-под полу? И как мог он видеть - разве
это возможно?.. Гм... - продолжал Раскольников, холодея и вздрагивая, - а
футляр, который нашел Николай за дверью: разве это тоже возможно? Улики?
Стотысячную черточку просмотришь - вот и улика в пирамиду египетскую! Муха
летала, она видела! Разве этак возможно?"
ослабел.
я, зная себя, предчувствуя себя, брать топор и кровавиться! Я обязан был
заранее знать... Э! да ведь я же заранее и знал!.." - прошептал он в
отчаянии.
разрешается, - громит Тулон, делает резню в Париже, забывает армию в
Египте, тратит полмиллиона людей в московском походе и отделывается
Курылев Олег
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Белов Вольф
Шилова Юлия
Зыков Виталий