возлюбленная любит его, и нет такого мужчины, который бы не был обманут
своей возлюбленной.
было возлюбленной. Выпьем!
и утешения.
тел бы я знать, что бы вы сказали, если б я рассказал вам одну любовную
историю.
кан и снова налив его.
бледнел на глазах у д'Артаньяна. Атос был в той стадии опьянения, когда
обыкновенный пьяный человек падает и засыпает. Он же словно грезил ная-
ву. В этом сомнамбулизме опьянения было что-то пугающее.
их друзей, а не я, запомните хорошенько - сказал Атос с мрачной улыбкой,
- некий граф, родом из той же провинции, что и я, то есть из Берри,
знатный, как Дандоло или Монморанси, влюбился, когда ему было двадцать
пять лет, в шестнадцатилетнюю девушку, прелестную, как сама любовь.
Сквозь свойственную ее возрасту наивность просвечивал кипучий ум, не-
женский ум, ум поэта. Она не просто нравилась - она опьяняла. Жила она в
маленьком местечке вместе с братом, священником. Оба были пришельцами в
этих краях; никто не знал, откуда они явились, но благодаря ее красоте и
благочестию ее брата никому и в голову не приходило расспрашивать их об
этом. Впрочем, по слухам, они были хорошего происхождения. Мой друг,
владетель тех мест, мог бы легко соблазнить ее или взять силой - он был
полным хозяином, да и кто стал бы вступаться за чужих, никому не извест-
ных людей! К несчастью, он был честный человек и женился на ней. Глупец,
болван, осел!
первую даму во всей провинции. И надо отдать ей справедливость - она от-
лично справлялась со своей ролью...
мужем, - продолжал Атос тихим голосом, но очень быстро, - она упала с
лошади и лишилась чувств. Граф бросился к ней на помощь, и так как
платье стесняло ее, он разрезал его кинжалом и нечаянно обнажил плечо.
Угадайте, д'Артаньян, что было у нее на плече! - сказал Атос, разражаясь
громким смехом.
ла воровкой.
нить и миловать своих подданных. Он совершенно разорвал платье на графи-
не, связал ей руки за спиной и повесил ее на дереве.
что это? Кажется, у меня кончилось вило...
залпом, словно это был обыкновенный стакан. Потом он опустил голову на
руки. Д'Артаньян в ужасе стоял перед ним.
женщин, - сказал Атос, выпрямившись и, видимо, не собираясь заканчивать
притчу о графе. - Желаю я вам того же. Выпьем!
дельник! - крикнул он. - Мы не в состоянии больше пить!
предупредил меня и успел покинуть свой приход.
человек, который и священником прикинулся, должно быть, только для того,
чтобы выдать замуж свою любовницу и обеспечить ее судьбу. Надеюсь, что
его четвертовали.
рассказом.
Атос, отрезая кусок и кладя его на тарелку молодого человека. - Какая
жалость, что в погребе не было хотя бы четырех таких окороков! Я бы вы-
пил на пятьдесят бутылок больше.
что сходит с ума. Он уронил голову на руки и притворился, будто спит.
ем, - а ведь этот еще из лучших!
еще неясно ему в этом полупризнании. Прежде всего, оно было сделано че-
ловеком совершенно пьяным человеку пьяному наполовину; и тем не менее,
несмотря на тот туман, который плавает в голове после двухтрех бутылок
бургундского, д'Артаньян, проснувшись на следующее утро, помнил каждое
слово вчерашней исповеди так отчетливо, словно эти слова, одно за дру-
гим, отпечатались в его мозгу. Неясность вселила в него лишь еще более
горячее желание приобрести полную уверенность, и он отправился к своему
другу с твердым намерением возобновить вчерашний разговор, но Атос уже
совершенно пришел в себя, то есть был самым проницательным и самым неп-
роницаемым в мире человеком. Впрочем, обменявшись с ним рукопожатием,
мушкетер сам предупредил его мысль.
это сегодня утром, почувствовав, что язык еле ворочается у меня во рту и
пульс все еще учащен. Готов биться об заклад, что я наговорил вам тысячу
невероятных вещей!
ся.
говорили ничего особенного.
весьма печальную историю.
мую глубь его сердца.
чем вы: я ничего не помню.
по-своему: одни грустят, другие веселятся. Я, например, когда выпью, де-
лаюсь печален и люблю рассказывать страшные истории, которые когда-то
вбила мне в голову моя глупая кормилица. Это мой недостаток, и, призна-
юсь, важный недостаток. Но, если отбросить его, я умею пить.
таньяна поколебалась.
снова ускользавшую от него истину. - То-то мне вспоминается, как сквозь
сон, будто мы говорили о повешенных!
Так я и знал: повешенные - это мой постоянный кошмар.
Да, речь шла... погодите минутку... речь шла о женщине.
моя излюбленная история о белокурой женщине, и, если я рассказываю ее,
значит, я мертвецки пьян.
сокого роста, красивой, с голубыми глазами.
Шилова Юлия
Контровский Владимир
Жюль Верн
Круз Андрей
Прозоров Александр
Махров Алексей