Мой прошлый визит был слитком кратковременным, и главным впечатлением от
него был бронхит, которым я обзавелся после того, как рухнул по пояс в ручей
у "моста Ватерлоо". А теперь, судя по радиограммам от
приятелей-беллинсгаузенцев, меня ждало много интересного. Так, последняя
радиограмма гласил: "Ручей почти высох но не расстраивайтесь имеете шанс
выкупаться в озере". Обнадеживающая весточка. Кроме того, я хотел поближе
познакомиться с чилийскими полярниками и поглазеть на морских слонов.
достаточно, так как "Обь" везет детали большого дома для беллинсгаузенцев и
строителей с Молодежной, которые будут этот дом монтировать.
рассказу о встречах и событиях, имевших место в указанные отрезок времени.
хирург Геннадий Гусаров, я добрался без приключений. Геннадий познакомил
меня со своим соседом -- молодым, высоким и, конечно, бородатым блондином.
Когда в декабре прошлого года "Профессор Визе" покидал Ватерлоо, с берега
нам прощально махали руками тринадцать полярников. "Обь" уже встречали
четырнадцать человек: в коллектив станции полноправным членом вошел
американский микробиолог Джон Крум.
персоной "чертову дюжину"!
помощи Гусарова, прилично владеющего английским, А когда Геннадий похвалил
своего ученика, польщенный Джон решился рассказать целую историю.
десятков туристов, видимо, не самых бедных в Штатах людей, решили ради
экзотики поглазеть на ближайшую к цивилизации точку Антарктиды. И вот к
Джону подошел один американец и с трогательной доверчивостью сообщил, что он
очень мало и плохо говорит по-русски. Джон сочувственно ответил, что и он
тоже "чуть-чуть". Американец удивился и спросил, где его собеседник так
здорово овладел английским. Джон пояснил, что в штате Северная Каролина.
Потрясенный американец закричал, что он тоже из Северной Каролины, и
поинтересовался, сколько времени мистер там жил. "Двадцать лет", -- ответил
Джон.
собеседником и потому в последующие дни получал от ребят с "Оби" столько
приглашений, что вынужден был с тысячью извинений часть их отклонять, говоря
при этом: "Не могу же я совсем забросить на произвол судьбы моих маленьких
друзей!" Так он называл простейшие микроорганизмы, ради изучения которых и
отправился в Антарктиду.
важво. Если их наблюдать в течение ряда лет, можно сделать серьезные научные
выводы. Например, о степени загрязнения Антарктиды. После Беллинсгаузена я
хочу поехать к японцам на Сева, а потом мечтаю поработать на Байкале,
который считаю самым интересным озером в мире. Как по-вашему, удастся мне
осуществить эту мечту? Учтите, что к концу зимовки я надеюсь говорить
по-русски без помощи моего учителя, доктора Гусарова!
ребята, очень трудолюбив. В ужин его чуть ли не силой приходится отрывать от
микроскопа.
кормить? А если серьезно, то я люблю свою работу и хочу чего-то добиться в
жизни. Родители мои люди небогатые, рассчитывать на их помощь не приходится.
Университет мне удалось закончить только благодаря тому, что получил кредит
на плату за обучение. Весь свой годовой заработок возвращу кредиторам,
расплачусь и тогда начну работать на себя.
Джон. -- Одно время очень распространились хиппи, теперь их стало меньше. Я
сам был хиппи и ходил босиком, но вести такую жизнь мне оказалось не по
карману: модные лохмотья стоят очень дорого. Какой-нибудь программы у хиппи
нет, это болезнь юности, и она проходит, но быстрее у тех, кому надо
зарабатывать на жизнь. А что касается политики, то среди молодежи очень
популярны были Джон и Роберт Кеннеди, которые казались нам более
прогрессивными и либеральными, чем их соперники. К сожалению, и братья
Кеннеди не покончили с войной во Вьетнаме, о чем мечтала вся наша молодежь,
потому что мы не хотим погибать во имя каких-то очень туманных политических
лозунгов...
извинился и "выключился из игры". А я, горя нетерпением, набросился на
Гусарова с просьбой рассказать о тех необычных визитах, которые были в наше
отсутствие.
судне, -- это просто скучающие миллионеры, и развлекать их не было ни
особого желания, ни времени, -- сказал Геннадий. -- Начальник станции
предоставил в их распоряжение вездеход, они отправились на экскурсию, а мы
продолжали заниматься своими делами. Вышел я из дому, вижу -- навстречу мне
идет пожилая, но энергичная, спортивного склада женщина. Спрашивает
по-английски, не знаю ли, где можно найти доктора. Я отрекомендовался и
спросил, чем могу быть полезен. Оказалось, что в медицинской помощи она не
нуждается, ей просто нужно перезарядить фотоаппарат, а у доктора, по слухам,
имеется зарядный мешок.
воспользовалась редкой возможностью повидать Антарктиду и очень сожалеет,
что такое интересное путешествие ей довелось совершить без мужа: Эрнест
очень любил путешествовать, он был известным в Америке писателем и объездил
полмира.
Хемингуэй, спутница жизни выдающегося писателя. Мы выставили на стол все
лучшее, что хранилось в наших кладовых, угостили Мэри полярным обедом,
расспрашивали ее, танцевали с ней под радиолу. Метеоролог Энн Креэм принес
эстонский журнал с рассказом Хемингуэя и подарил его Мэри. Она была
растрогана таким приемом и долго сидела с нами в кают-компании, рассказывая
о Хемингуэе, о том, что он всегда с большим интересом относился к нашей
стране, высоко ценил советского читателя. Сама она уже один раз была в
Советском Союзе и надеется, что и этот раз не последний.
станции Беллинсгаузена. Я вспомнил мудрое изречение знакомого по Северу
летчика Горбачева: "Все самое интересное происходит за день до вас или через
день после вашего отлета".
добрососедские отношения. Целый месяц мы сидели за одним столом в
кают-компании и, насколько я помню, не успели надоесть друг другу. Доктор
молод, строен, высок и красив; карие глаза, черные волосы и острая бородка
делают его похожим на разночинца времен Писарева. Впрочем, среди полярников
такой тип не редкость: Валерий Чудаков, например, словно сошел с картины
Репина "Отказ от исповеди". До Беллинсгаузена Геннадий заведовал отделением
в хирургической клинике известного ленинградского профессора Углова, где
занимался изучением врожденных пороков сердца, и подготовил диссертацию. В
Антарктиде доктор не новичок. В Девятую экспедицию он зимовал на Молодежной,
участвовал в походе Восток -- Мирный и пришел на вторую зимовку, умудренный
полярным опытом.
чилийских газетах замелькало странное для русского уха созвучие: "Сеннади
Гусардви".
нашей станцией Беллинсгаузена, в нескольких стах метрах находится чилийская
антарктическая база. У соседей, с которыми у наших ребят сложились
исключительно дружеские отношения, доктор Гусаров пользовался особым
расположением: не только благодаря личным качествам, но и потому, что на
чилийской станции не было врача.
чилийским друзьям и оказывал медицинскую помощь.
Геннадий, -- и тут ко мне подходит Хорхе Вилья, начальник станции. "Не
можете ли дать по радио консультацию своему коллеге, с корабля "Пилото
Пардо"? У одного офицера подозрение на аппендицит".
морзянки. Меня спросили, не могу ли я вместо устной консультации прилететь
на судно, чтобы в случае необходимости произвести операцию. Я поставил в
известность начальника станции Симонова, получил, конечно, его "добро" и
вскоре уже летел над морем: чилийцы не сомневались в нашем согласии и во
время переговоров выслали вертолет. Через полчаса я был на корабле, вместе с
молодым судовым врачом-практикантом осмотрел офицера, подтвердил
предполагаемый диагноз и немедленно сделал операцию. Действительно,
промедление могло привести к беде: у больного был остро развившийся гнойный
аппендицит. Отдохнув за чашкой кофе в каюте командира, я на вертолете
вернулся домой.
беспокойство, но с корабля "Пилото Пардо" за доктором Гусаровым вылетел
вертолет. И снова аппендицит! Я предупредил по радио, чтобы больного, не
теряя времени, готовили к операции, и отправился на судно. Мой первый
пациент, уже совершенно здоровый, весело встретил меня на палубе и провел в
операционную, где уже лежал на столе заболевший матрос. Минут за тридцать
сделал операцию, пообедал и вылетел обратно, буквально с "доставкой на дом"
Каменистый Артем
Шилова Юлия
Панов Вадим
Херберт Фрэнк
Андреев Николай
Глуховский Дмитрий