когда закончил, Харри Тервиллиджер шагнул вперед, став рядом со мной, и
протянул руку. Джон посмотрел с удивлением, потом улыбнулся и пожал ее.
Дин, бледнее обычного, тоже протянул руку.
меня.
часть. А дальше все пойдет легче. - Он встал, и медальон со Святым
Кристофером, который дала ему Мелли, выпал из-за ворота рубашки.
обратно после... Потом, если ты хочешь, но сейчас я обязан его забрать.
-Медальон и цепочка были из серебра, они соприкоснутся с кожей, когда
Джек Ван Хэй включит рубильник, и могут вплавиться в тело. Я уже
наблюдал такое раньше. Да чего я только ни повидал за годы работы на
Миле. Больше, чем нужно. Теперь я знаю.
карман и велел ему выйти из камеры. Проверять его голову не было нужды,
контакт и проводимость будут хорошими, кожа гладкая, как на ладони.
проговорил он. - Мне снился мышонок Дэла.
сзади, и мы пошли по Зеленой Миле. Это был последний раз, когда я шел
здесь с заключенным.
говорил босс Ховелл, в этот Маусвилль. Мне снилось, что там были дети и
они смеялись над его фокусами. - Он сам засмеялся от этой мысли, а потом
снова стал серьезным. - Мне снилось, что там и эти две беленькие
девочки. И они тоже смеялись. Я обнял их, и кровь перестала течь по их
волосам, девочки стали здоровы. Мы все смотрели, как Мистер Джинглз
катит свою катушку, и смеялись. Нам так было весело.
заплакать или закричать, мое сердце разорвалось бы на куски от горя, и
все бы кончилось.
хотя его и не просили. За его спиной Харри смотрел на меня опустошенным
взглядом. Дин был белый как полотно.
поворачивается: после того, как я помог стольким узникам подняться и
завершить свой путь, пришел час, когда помощь требуется мне. По крайней
мере мне так казалось.
-Господи, наш Боже, помоги нам, пожалуйста, завершить начатое и прими
этого человека, Джона Коффи - как напиток, но пишется иначе, - в рай и
даруй ему покой. Пожалуйста, помоги нам проводить его достойно, и пусть
все будет, как надо. Аминь. - Я открыл глаза и посмотрел на Дина и
Харри. Оба вы глядели чуть лучше. Возможно, они смогли хоть пару раз
вдохнуть. Я сомневаюсь, что это из-за моей молитвы.
меня одновременно застенчиво и с надеждой.
кажется. Можно я прочту ее?
чтонибудь вроде "Упокой мою душу" или искаженного варианта "Отче наш",
но не угадал. Никогда ни раньше, ни позже я не слышал того, что он
произнес, хотя выражения не были какими-то необычными. Держа руки перед
закрытыми глазами, Джон Коффи проговорил:
меня.
читал свою молитву: "Святая Мария, Матерь Божья, помолись за нас,
грешников, сейчас и в час нашей смерти".
лишь я подумал об этом, как он помог мне подняться.
Глава 10
половина того, что присутствовала на казни Делакруа. Хомер Крибус, как
обычно, восседал, развалясь на стуле, но помощника Макджи я не увидел.
Как и начальник Мурс, он, видимо, решил пропустить эту казнь.
встречал их фотографии во многих газетах еще до этого ноябрьского дня.
Когда мы подошли к платформе, где ожидал Олд Спарки, женщина прошипела:
"Умирай медленно, сукин сын!" и я понял, что это Деттерики: Клаус и
Марджори. Я не узнал их потому, что редко можно встретить пожилых людей,
едва перешагнувших свое тридцатилетие.
Крибуса. Хэнк Биттерман, стоявший на страже перед немногочисленной
группой зрителей, не спускал глаз с Клауса Деттерика. Таков был мой
приказ, но Деттерик в ту ночь не сделал ни малейшего движения в сторону
Джона. Казалось, он где-то на другой планете.
пальцами, когда мы поднимались на платформу. Он взял Джона за руку и
повел к электрическому стулу так осторожно, словно мальчик, ведущий свою
девочку на танец на первом свидании.
и голос были испуганными. - Здесь так много людей меня ненавидит. Так
много. Я чувствую это. И мне больно, как от укусов пчелы. Больно.
-Мы тебя не ненавидим, ты же это чувствуешь?
потекли слезы.
резкий неприятный голос прозвучал, как пощечина. Джон съежился и
застонал. - Давайте, убейте этого насильника и детоубийцу дважды, это
будет то, что надо!
еще, что никто из зрителей не заметил его слез - он стоял спиной к ним.
Но что мы могли сделать, кроме того, как закончить все поскорее?
сжал широкие дубовые подлокотники Олд Спарки, а глаза его все так же
бегали по сторонам, он то и дело облизывал уголки рта.
из "старожилов" сварить временные, больших размеров застежки вокруг
лодыжек, ведь лодыжки Джона Коффи были совсем не такие, как у обычных
людей. И тем не менее я пережил ужасный момент, когда подумал, что они
все равно окажутся малы и придется вести его назад в камеру, пока Сэм
Бродерик, заведовавший в ту пору мастерской, не найдет или не изготовит
больших. Я изо всех сил сжал застежку руками, и она наконец
захлопнулась. Нога Джона дернулась, он охнул. Я прищемил ему кожу.
свою застежку легче (то ли она была чуть больше, то ли правая лодыжка
Джона оказалась чуть тоньше), но глядел на нее с сомнением. Я понял,
почему: у новых застежек был хищный вид: их челюсти напоминали пасти
аллигаторов. - Все будет нормально, - сказал я, надеясь, что мой тон
убедителен... И я говорил правду. - Вытри лицо, Харри.
повернулись. Хомер Крибус, слишком громко разговаривавший с соседом
(судя по галстуку и черному костюму, это был прокурор), замолк. Время
неумолимо приближалось.
Дина я увидел доктора, как всегда невозмутимого, он стоял, прислонившись
к стене, черный чемоданчик под ногами. Теперь я понимаю, как они ведут
такие дела, особенно с помощью капель, но тогда их приходилось
заставлять. Возможно, в те далекие дни они лучше представляли, что
соответствует врачебному долгу, а что является нарушением клятвы
Гиппократа, в которой прежде всего говорилось: "Не навреди".
телефон, который никогда не звонил ради таких, как Джон Коффи, и
скомандовал Джеку Ван Хэю:
ярче. Наши тени стали четче - чернее силуэты, карабкающиеся по стене и
склоняющиеся над тенью стула, как хищные птицы. Джон резко вдохнул.
Суставы его побелели.
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Круз Андрей
Прозоров Александр
Пехов Алексей
Журавлев Владимир